Андрей Мелехов - «Танковая дубина» Сталина
В начале 1945 года информация о «фантастических потерях» (слова лейтенанта Белтона Купера) попала в прессу и разразился публичный скандал. 5 января в New York Times появилась статья влиятельного в вашингтонских кругах корреспондента Хансона Болдуина, озаглавленная «Новые немецкие танки оказались лучше наших. Предстоят слушания в Конгрессе» («Armored Thunderbolt», с. 268). В ходе последовавших за этим разбирательств и традиционных поисков виновных выяснилось, что доктрина «танки не воюют с танками» оказалась несостоятельной: функцию борьбы с «панцерами» не удалось переложить на противотанковую артиллерию. Напротив, «шерманам» приходилось чуть ли не каждый день участвовать в ожесточенных поединках с немецкими боевыми машинами, большинство которых имело подавляющее превосходство в том, что касалось всех основных боевых параметров — включая маневренность, бронирование и бронепробиваемость орудий.
Отметим, что успешную попытку оснастить американский танк более мощной пушкой осуществили… англичане. Британцы заранее — еще в 1943 году — подумали об установке на полученные по ленд-лизу «шерманы» 17-фунтового орудия QF калибра 76,2 мм, чей бронебойный снаряд обладал примерно такими же пробивающими свойствами, что и у 85-мм пушки Т-34-85. В итоге получился «Шерман-светлячок» — единственная модель танка этого типа, которая могла поражать «пантеры» и «тигры» с относительно большой дистанции. Еще в декабре 1943 года англичане предложили свою пушку американцам («Armored Thunderbolt», с. 180). Но гордые американские бюрократы в погонах не спешили сдавать позиции. Вместо срочного заимствования передового опыта у британских кузенов, лишь спустя три месяца (!) они устроили сравнительные испытания 17-фунтовой пушки и своего 90-мм орудия (последнее, к слову, все равно нельзя было «вписать» в тогдашнюю башню «шермана» по техническим причинам). В ходе испытаний выяснилось, что американская пушка обладала чуть большей бронепробиваемостью: с дистанции в 1000 м она прошибала вертикальную броневую плиту толщиной 105 мм («англичанка» «брала» 104-мм броню, советская 85-мм ЗИС-С53 — 102-мм). К тому же американцев с непривычки пугал огромный огненный выхлоп 17-фунтовки (отсюда и прозвище — «светлячок»). Поэтому было принято решение оснащать 90-мм пушкой только самоходки-«истребители», а на новые «шерманы» ставить американское 76,2-мм орудие Ml, значительно уступавшее «англичанке» по бронепробиваемости. В сентябре британцы вновь предложили оснастить часть американских «шерманов» 17-фунтовкой: американские генералы в очередной раз отказались, решив, что война все равно вот-вот закончится. Видимо, по той же причине лишь в январе 1945 года удалось наконец запустить в производство тяжелый танк М26 «Першинг»: до фронта эта машина добралась лишь в конце февраля и почти не принимала участия в боевых действиях. Интересно, что в начале 1945 года американцы таки отправили часть «шерманов» в Англию за тамошней 17-фунтовкой, ной эти машины до фронта доехать не успели. И, как оказалось, вообще неизвестно, куда делись («Armored Thunderbolt», с. 276–278).
Спрашивается: а как же американцы совладали с фашистским «зверинцем»?.. Выясняется, что тамошние генералы переняли опыт своих советских товарищей по оружию: «давили массой», бросая в бой десяток «шерманов» против одной «пантеры» или «тигра»… Роберт Кершоу цитирует образец немецкого черного юмора на эту тему. Так, один немецкий танкист говорит другому: «Пантера» может справиться с десятью «шерманами». «Ja, — следует ответ его товарища, — но у них всегда найдется одиннадцатый!» Один из американских докладов, посвященных обобщению опыта боевых действий, приводит слова полковника С. Хайндса, выразившего мнение большинства своих сослуживцев: «Причина, по которой наши танки до сих пор столь успешно боролись с немецкими, заключается отнюдь не в том, что они лучше, а в том, что их гораздо больше, а также в том, что наши танкисты добровольно рискуют жизнью, стараясь за счет маневра выйти на дистанцию, с которой броню танков противника можно пробить, попав в одно из слабо защищенных мест» (там же, с. 269). Будущий президент США Д. Эйзенхауэр в одном из писем признавал: «Наши ребята в целом отдают себе отчет в том, что «Шерман» не в состоянии бороться «один на один» с «Пантерой» (там же, с. 268).
Когда дело «запахло жареным» (к сожалению, в совершенно буквальном смысле), мудрое американское начальство попробовало распространить передовой опыт. В частности, рекомендовалось стрелять по «панцерам» дымовыми снарядами с белым фосфором. Тогда — под прикрытием созданной дымовой завесы — у «шермана» якобы появлялась теоретическая возможность быстренько приблизиться и поразить ослепленного противника в упор. Кроме того, утверждалось, что едкий дым от такого снаряда затягивало вентиляцией внутрь немецких танков и их «выкуренным» экипажам приходилось срочно покидать свои машины. После этого полагалось стрелять в вонючее облако из всех пулеметов — в расчете на то, что кто-то из спасшихся от химической вони «краутов» попадет под удачно выпущенную очередь (там же, с. 182). К сожалению, Стивен Залога, совершенно серьезно сообщивший о столь экзотических советах «на заметку грамотному танкисту», не уточняет, сколько именно германцев было погублено подобным изуверским способом (подозреваю, что немного).
Другая рекомендация заключалась в том, чтобы, пользуясь малой скоростью вращения башни «пантеры», быстренько «по дуге» объехать ее сбоку и всадить бронебойным в плохо защищенный борт. Интересно, как можно было последовать этому совету во время встречных боев на узких улочках небольших европейских городков, где тяжелые «панцеры» хладнокровно поджидали в засадах, повернувшись к противнику своими непробиваемыми лбами?.. А ведь «шерман» не мог развернуться на «пятачке», как «пантера» или Т-34: танк М4 поворачивал, как обыкновенный автобус, подставляя широченный борт (из-за компоновки, задуманной под радиальный авиадвигатель, силуэт среднего «шермана» был таким же высоким, что и у супертяжелого 70-тонного «королевского тигра»), защищенный не самой толстой 38-мм броней, прямо за которой располагалась боеукладка. При попадании в нее «шерман» вспыхивал ослепительным пламенем и сгорал в течение трех секунд («Tank men», с. 330). Для сравнения: устаревший британский «Черчилль» полностью — «от мотора до башни» — сгорал за десять секунд (там же). Эти дополнительные мгновения давали танкистам хоть какой-то шанс спастись. В случае Т-34-76 норматив «посадки-высадки» экипажа составлял восемь секунд (см. «Я дрался на танке», с. 292): не думаю, что из американского «шермана» можно было выбраться быстрее… Разумеется, в таких ситуациях возможности помочь раненым и потерявшим сознание товарищам были, мягко говоря, ограниченными…
Справедливости ради отметим, что в том, что касается «ценности» начальственных рекомендаций по борьбе с танками противника, «чемпионские лавры» принадлежат все же не американцам и немцам, а советским товарищам. Так, Марк Солонин привел выдержку из «Инструкции по борьбе с танками противника» за подписью генерала Ватутина от 5 июля 1941 года. Знаменитый военачальник и бывший замначальника Генштаба, в частности, советовал войскам Северо-Западного фронта, умудрившимся за 10 дней боев потерять большую часть своих танков, «заготавливать грязь-глину» — чтобы «забрасывать смотровые щели» германских «панцеров» («25 июня. Глупость или агрессия?», с. 523).
Конечно, немалую помощь американским танкам оказали самоходные орудия: именно на противотанковую артиллерию, как и в случае Красной Армии, приходилось подавляющее количество уничтоженных «панцеров». Истребители-бомбардировщики союзников, о которых до сих пор с содроганием вспоминают немецкие танкисты, на самом деле играли скорее дезорганизующую и деморализующую роль: их неуправляемые реактивные снаряды были не очень точными, а крупнокалиберные 12,7-мм пулеметы при малых углах пикирования довольно редко пробивали даже тонкую верхнюю броню «пантер». Собственно, то же самое можно сказать об ударной авиации всех воюющих сторон в целом: на нее приходилась наименьшая часть подбитых танков противника.
Конечно, первые модели «шерманов» (как, впрочем, и первые модификации Т-34 в 1940–1943 годах) нельзя назвать плохими танками — особенно в сравнении со всем прочим, что состояло на вооружении англичан и американцев в первые годы войны. У танков М4 имелись весьма важные преимущества: надежная, отработанная еще в 30-е годы, ходовая часть, качественно сделанные карбюраторные и дизельные двигатели, достаточно просторное боевое отделение (хотя башня на троих была, по словам танкистов, тесноватой), неплохое лобовое бронирование и относительно мощная пушка, почти не уступавшая орудиям Т-34-76. На «шерманах» устанавливали прекрасные радиостанции, автоматическую систему пожаротушения, зенитные пулеметы (не всегда) и вертикальный стабилизатор пушки (его эффективность, впрочем, подвергалась сомнению). Вместе с тем чистой правдой является и то, что первые «шерманы» — как зажигалки «Ронсон» — по статистике, действительно мгновенно загорались при первом же (максимум втором) попадании бронебойного снаряда («Tank men», с. 367). Причем, в отличие от распространенного мнения, виной тому был не бензиновый двигатель «шермана» (поставлявшиеся в СССР дизельные варианты вспыхивали ничуть не хуже), а неудачная боеукладка первых версий танка, в которых снаряды складывались в бортовых нишах над гусеницами («Armored Thunderbolt», c.116–118). Автоматические огнетушители в таких ситуациях не спасали, так как взрывчатое вещество в снарядах — как и горючее твердотопливных ракет — содержало свой собственный окислитель. Эта проблема была решена лишь в 1944 году — с появлением «шерманов» «второго поколения». В них боеукладку убрали подальше — вниз под башню — и сделали ее «мокрой». Армейское статистическое исследование, осуществленное в 1945 году, показало, что процент сгоревших танков радикально уменьшился — с 60–80 % у машин первых серий до 10–15 % у М4 «второго поколения» (там же, с. 118).
