Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I
Наиболее реальным и оптимальным центром объединения и освобождения всей Руси на протяжении XIV–XV веков оставалось Великое княжество Литовское и Русское, но, по причинам, описанным выше, оно, к несчастью, так и не смогло завершить это начатое им нелегкое дело. Наконец, в начале XIV века в борьбу за гегемонию – если не во всей Руси, то в Руси Монгольской (Северо-Восточной) вступили два новых наиболее серьёзных «игрока»: Тверь и Москва.
Тверь изначально имела куда более предпочтительные шансы стать будущей столицей Руси, чем Москва. И прекрасное расположение – максимально далеко от Орды, на Волге, на торговых путях, по соседству с Новгородом, – и наличие здесь, начиная с 1260 года, епископской кафедры – всё способствовало стремительному политическому, экономическому и культурному взлёту Твери.
Первое упоминание о Твери в летописи относится к 1207 году. В 1247 году здесь появилось удельное княжество. А уже в 1264–1271 годах тверской князь Ярослав Ярославич был Великим князем Владимирским. Именно в Твери в 1285–1290 годах впервые на северо-востоке Руси после Батыева нашествия возобновляется каменное храмовое строительство. Богатая, независимая, с мощным купечеством и славным княжеским родом, Тверь к началу XIV века оказывается признанным лидером Северо-Восточной Руси. Она опирается и на законное право старшинства, и на мощь и богатство собственного княжества, и на поддержу всей Владимирской земли. В 1293 году, во время «Дюденевой рати», татары, приведённые на Русь сыном Александра Невского Андреем, разрушили Владимир, Суздаль, Москву и Переяславль, но они не решились напасть на могучую Тверь, в которую собрались (и затем остались в ней) беженцы с других земель. Когда в 1304 году тверской князь Михаил Ярославич получил (по закону и с согласия всей земли) Великий стол Владимирский, многие видели в Твери центр объединения Залесской Руси.
Однако именно в этот момент в погоню за лидером включается Московское княжество. Москва, бывшая ещё в XII веке большим селом на границе между суздальскими и черниговскими землями, укрепленным пунктом на юго-западных рубежах Суздальского княжества, лишь во второй половине XIII века стала крошечным удельным княжеством. Постоянная княжеская династия здесь начинается в 1263 году с младшего сына Александра Невского – Даниила, который, в качестве ребёнка и младшего сына и получил в удел это захолустное княжество.
Будучи маленьким городком, Москва обычно доставалась младшим представителям княжеских династий, которые, будучи не в силах тягаться на равных с сильными соперниками, потому развивали в себе необузданный инстинкт накопительства и стяжательства. Покупки, колонизация, захваты, дарения понемногу увеличивали надел московских князей. По словам историка А.Л. Юрганова: «Целеустремлённое накопительство – тот фундамент, на котором возникло будущее строение» Московского государства.
Следует указать на такие факторы, способствовавшие постепенному усилению Московского княжества и его вступлению в борьбу за власть над всей Монгольской Русью, как: удачное (срединное) географическое положение, целеустремлённая накопительская, «скопидомская» политика первых князей, неуклонная поддержка со стороны Золотой Орды своих московских слуг, опора на иерархов православной церкви и бояр, новые принципы передачи власти и собственности, способствующие их неуклонной концентрации и росту в роду Даниила Московского.
Рассмотрим эти факторы несколько подробнее. Географически Москва располагалась хотя и не столь удобно, как Тверь, но тоже довольно удачно – между «верхневолжским севером» и «днепровским югом». Река Москва связывает волжский и окский водные пути. Со всех сторон Москва защищена от неприятеля другими княжествам: Смоленским, Рязанским, Ростовским, Ярославским, Суздальско-Ниже-городским, что приводило к оседанию в этих диких неуютных лесных и болотистых местностях беглецов с окраин Залесской Руси. На протяжении семидесяти лет – с конца XIII до середины XIV веков – московское княжество почти не подвергалось вражеским набегам и вторжениям. Спасаясь от татар, массы людей бежали с черноземного юга на дикий север и северо-восток, в лесные и болотистые районы Руси. Как образно выразился В.О. Ключевский: «В Москву, как в центральный водоём, со всех краев Русской земли, угрожаемых внешними врагами, стекались народные силы».
А С.Ф. Платонов писал: «Народ шёл на московские земли, и московские князья строили для него города, слободы, сёла. Они сами покупали себе целые уделы у обедневших князей… и простые сёла у мелких владельцев. Они выкупали в Орде русский «полон», выводили его на свои земли и заселяли этими пленниками, «ордынцами», целые слободы. Так множилось население в московских волостях, и вместе с тем вырастали силы и средства у московских князей… К московским князьям приезжало много знатных слуг, бояр со своими дружинами, с юга и из других уделов Суздальских. Поступая на службу к московским князьям, эти слуги усиливали собой знать московскую, но и сами, служа сильному князю, улучшали свое положение и становились ещё знатнее. Быть слугой и боярином великого князя было лучше, чем служить в простом уделе; потому слуги московских князей старались, чтобы великое княжество всегда принадлежало Москве». Так бояре, наряду с Ордой и церковью, стали надёжной опорой власти московского князя.
Положение этнографического центра складывающегося великоросского этноса, занимаемое Москвой, с выгодой использовалось московским князьями. Подытоживая факторы, обеспечившие успех Москвы в борьбе за лидерство, Л.М. Ляшенко отмечает: «её географическое положение (срединное), дающее ей и население, и средства… личные способности первых московских князей…, их политическую неразборчивость и хозяйственность… сочувствие к Москве высшего духовенства… Свою роль сыграла и политическая близорукость Золотой Орды… а также отсутствие по-настоящему сильных соперников… Нельзя обойти вниманием и сочувствие, проявленное к Москве русским боярством, которое всегда стремилось встать на сторону сильного и удачливого».
В.О. Ключевский ярко рисует «фамильный тип личности» первых московских князей: посредственность, «без признаков как героического, так и нравственного величия» (это были «средние люди древней Руси»), нежелание и неумение вести войну, клановая солидарность, целеустремлённость и скопидомство. Будучи младшими князьями в роду Мономаховичей и потому не имея никаких законных оснований для претензий на власть над Русью, московские князья решительно отвергли традицию, введя на место «лествичного права» – «право силы» и «право», опирающееся на волю ордынского хана. По словам В.О. Ключевского: «Благодаря тому, московские князья рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю, раньше и решительнее других сходят с привычной колеи княжеских отношений, ищут новых путей, не задумываясь над старинными счётами, над политическими преданиями и приличиями… Они являются зоркими наблюдателями того, что происходит вокруг них, внимательно высматривают, что лежит плохо, и прибирают это к рукам», а затем, «начав своё дело беззастенчивыми хищниками, продолжают его мирными хозяевами, скопидомами, домовитыми устроителями своей земли».
Московский князь XIV века – тип «крепкого хозяйственника» с чрезвычайно развитым «хватательным рефлексом» накопителя и беспринципного интригана, переманивающего к себе людей с соседних земель, всеми силам выслуживающегося перед ханами Орды, привлекающего церковных иерархов своим хлебосольством и почтением и беспощадного к населению всех прочих русских земель. По словам В.О. Ключевского: «Можно различить пять главных способов, которыми пользовались московские князья для расширения своего княжества: это были скупка, захват вооружённый, захват дипломатический с помощью Орды, служебный договор с удельным князем и расселение из московских владений за Волгу».
Рассмотрим теперь, как ничтожное и крошечное княжество на границе суздальских земель накопило свою силу и вступило в борьбу с самой Тверью за господство над Залесской Русью. Пока старшие братья Даниила Александровича Московского Дмитрий и Андрей, подобно их отцу Александру Невскому, опустошали Русь татарскими ратями в борьбе за вожделенный Владимирский стол, Даниил непрерывно укреплял основу собственной силы – наследственное владение, свой удел-вотчину. По замечанию С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: «Даниил первым из наследников Александра Невского понял, что в конечном счёте прочной победы добьётся тот князь, который сумеет расширить, укрепить, сплотить и передать детям земли, на владение которыми не нужно испрашивать разрешения в Орде». Даниил укреплял Москву и окрестные городки, собирал вокруг себя полностью зависимых от него и преданных ему бояр, привечал иерархов церкви, накапливал богатства в казне (его сыну, князю Ивану Калите, будет принадлежать уже 50 сёл с пашнями и лугами, а митрополит и вовсе поселится в хлебосольной и безопасной Москве).
