Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.
Значит, кроме «переговоров» с настоящим Гессом была замышлена и провокация против «миротворцев» из числа сторонников Чемберлена, которым подсунули «двойника» Гесса? Ай, да Черчилль, ай, да «молодец»!
Читаем у П.Педфилда в его «Секретной миссии Гесса»:
«(О Черчилле). Сейчас его больше всего волновал вопрос, как удержаться в положении шаткого равновесия, в котором он находился: с одной стороны, он воодушевлял сионистов обещаниями, но выполнить их не мог из страха перед реакцией арабов…, с другой стороны, чтобы нейтрализовать почти повсеместное сочувствие арабов странам Оси (Германии — Италии — Японии, — В.М.), он внушал им мысль, что Британия выступит в поддержку арабского единства. Его задачей номер один было заставить компактное еврейское лобби в Соединенных Штатах убедить американцев вступить в войну… В ходе достижения этой цели ему приходилось обхаживать как евреев, так и арабов. Но свои маневры он должен был держать в тайне, об официальной огласке не могло быть и речи».
Понятно, что П.Педфилд немного уводит нас в сторону от существа дела, но общая направленность и причастность упоминаемых лиц (сионистов), о которых говорилось выше, просматривается. Не думаю, что страдания евреев-беженцев или переживания арабов сильно тревожили Черчилля и не давали ему спокойно спать? Если же и на Черчилля посмотреть сквозь призму денег, то именно при нем и был налажен поток английского золотого запаса в Америку за аналогичные поставки по ленд-лизу, который начал функционировать незадолго до прилета Гесса. Ситуация в Англии с началом военных действий против Германии была отнюдь не радужной. Военных союзников не было, а промышленность только набирала обороты. Предлагаю читателю для ознакомления небольшой отрывочек.
Но, «к счастью для британцев и их военных усилий, Рузвельт опять сумел протолкнуть несколько изменений, и это дало возможность Америке поставлять боеприпасы. Положение стало критическим в октябре 1940 года, когда казначейство сообщило Черчиллю, что через три месяца у страны не будет больше денег, чтобы осуществлять закупки из Америки. В ответ Рузвельт тогда протолкнул законопроект о ленд-лизе, который вступил в силу 11-го марта 1941 года. Он гарантировал, что США обеспечат боеприпасы и другие поставки в кредит — за оплату. Великобритания вынуждена была согласиться передать золото из Южной Африки на сумму 50 000 000 долларов и продать одну из своих самых успешных на территории Америки компаний — "Америкен Вискозе" (American Viscose), филиал «Courtaulds», консорциуму банкиров, которые, не тратя понапрасну времени, продали ее с большой прибылью. У многих политических деятелей были подозрения относительно мотивов американцев. Лорд Бивербрук (Lord Beaverbrook) в записке Черчиллю от 24-го февраля 1941 года говорил, что… "американцы — безжалостные кредиторы". В мае 1941 года Великобритания приближалась к своему самому мрачному часу, когда ее ресурсы достигли угрожающе низкого уровня. 3-го мая 1941 года, только за неделю до прибытия Гесса, Черчилль послал Рузвельту в высшей степени умоляющую телеграмму. Реакцией американских индустриальных и финансовых кругов на прибытие Гесса было полное смятение. Рузвельт понимал, что Гесс предлагает выбор между окончанием войны и борьбой, которая может еще продолжаться в течение нескольких лет. Несомненно, что последнее было более предпочтительным вариантом для американской промышленности». (http://www.pgorgrussian.com/hess.russian.html)
Для полного счастья американцам не хватило, чтобы еще на посту управляющего Английского банка вместо Монтэгю Нормана, по желанию У.Черчилля, стал его коллега из Канадского банка. Но, «не всё коту масленица»!
Вполне возможно, что и в самом деле в Англии (в Англии ли?) решался денежный вопрос и перед Гитлером, через Гесса, поставили условия по выполнению намеченного плана. Но, реализация плана, по этой денежной составляющей, без «пятой колонны», была бы крайне затруднительна. Без отмычек, вору трудно. А Запад, по отношению к нашей стране, и вел себя именно так, по-воровски. Поэтому на «сходке», видимо и решили, что если события начального периода войны будут развиваться по его (Гесса) сценарию, то будет поддержка Гитлеру, если нет, то Черчиллю. Кроме того, надо думать, что и сам Уинстон Черчилль, занимал достаточно высокий пост в тайной иерархии, какого-нибудь «Кабинета 200», чтобы оказать весомое давление в свою пользу (например, арест шести «миротворцев» из британских правящих кругов). Это будет видно также и по тому, как в 1945- 46 годах, будучи уже смещенным с поста премьер-министра, он фактически диктовал свои условия самому президенту США Гарри Трумэну при подготовке политической акции, под названием «Фултонская речь».
Данная тема «по Гессу», настолько сложна и запутана, что если кто-либо займется её исследованием и осветит более ярко и сделает более содержательной и убедительной, чем то, что представлено в данной работе, — автор не будет иметь ничего против этого. Кстати, некоторые современные историки, исследующие данную тему о Гессе, склонны к тому, что и в 2017 году, вряд ли, в Англии откроют засекреченные архивы, предполагая «взрывной» характер данных документов.
Глава 10. Почему советское руководство так скромно вспоминает первый день войны или чего боялась «сладкая парочка»?
Оставим, на время, английское и немецкое руководство и вернемся к событиям в нашей стране в тот трагический день 22 июня 1941 года.
Что нам известно о первом дне войны по работе Наркомата обороны, Генерального штаба и Советского правительства? К сожалению, сведения об этом дне, да и о последующих начальных днях войны, довольно скудны. События первого дна отражены лишь, в воспоминаниях Жукова, Микояна и частично Молотова в беседах с писателем Ф.Чуевым. Остальные участники высшего руководства страны о событиях первых дней войны не оставили никаких воспоминаний по ряду весомых причин. Например, Шапошников умер в 1945 году от туберкулеза?! Ватутин умер в Киеве в 1944 году, при весьма загадочных обстоятельствах, от ранения средней тяжести в ногу. (Об этом можно прочитать в моей работе: «Гибель Ватутина. Дороги, которые мы выбираем»). Сталин и Берия погибли в 1953 году и не смогли, разумеется, оставить воспоминаний. Мехлис, кстати, тоже умер в начале 1953 года и о его смерти упоминается глухо. Тимошенко, к глубокому сожалению, отделался молчанием. Ворошилов и Буденный могли бы восполнить данный пробел, но оставили очень скомные воспоминаний о начальном периоде войны. На сегодняшний день они практически недоступны, так как были изданы в пятидесятые годы и не переиздавались по причине несхожести изложенных событий с принятой официальной точкой зрения.
Маленков, Поскребышев и Власик тоже, много чего, могли рассказать, но, увы! На данный момент, правда, фигурируют так называемые «Записки телохранителя», но написаны ли они Власиком? — большое сомнение. Каганович, впрочем, как и Молотов страдал «частичной» амнезией памяти. Многое помнил, но с 22 по 26 июня 1941 года, что-то, не очень. Кузнецов — нарком ВМФ, тоже не отличился разговорчивостью по данной теме. Уж очень скромненько осветил события первого дня войны. Бывший маршал Кулик — много чего, порассказывал, но, к сожалению, видимо, только следователю на Лубянке. Эти рассказы, внесенные в подлинные протоколы допросов, по всей видимости, нам уже не доступны — уничтожены хрущевцами. Чуть не забыл о Вышинском. Скоропостижно (?) скончался в 1954 году (обратите внимание — во времена Хрущева) вдали от Родины на посту постоянного представителя СССР в ООН. Воспоминаний, разумеется, не оставил. Когда еще раз вернемся к Нюрнбергскому процессу, то немного уделим внимания обстоятельствам этой смерти.
Итак, что мы имеем на данный момент? Мемуары Микояна и Жукова, а также очень скромные воспоминания Молотова, Кагановича и Кузнецова. Недаром, существует афоризм, что историю пишут победители. Кто победил в 1953 году в борьбе за власть? То-то и оно! А Микоян и Жуков — хрущевцы, поэтому здесь надо быть внимательным к тому, о чем они писали в своих мемуарах. И Молотов предупреждал Ф.Чуева: «… на Жукова надо осторожно ссылаться». Мягко сказано: на то, видно, и дипломат. О мемуарах Жукова можно сказать и так: своеобразный «Краткий курс Великой Отечественной Войны» под редакцией ЦК КПСС. Военный историк А.Б. Мартиросян приводит данные, что Жукову в ходе чтений его рукописи было дано около 1,5 тысяч (!) поправок и замечаний. Жуков, говорят, был очень огорчен и даже хотел приостановить дальнейшую работу, но потом, все же, продолжил ее и, как мы знаем, даже издал книгу. В дальнейшем в нее были еще внесены всевозможные дополнения и изменения, в том числе и после его смерти. Так что вариантов трактовки отдельных эпизодов его деятельности бывает несколько: выбирай по вкусу, какой тебе нравится!
