Марк Беленький - Разговор о Нзерекоре
Губернатор учился в Париже на втором курсе медицинского факультета, когда Гвинея провозгласила независимость. Каждый грамотный человек, не говоря уж о специалистах, был на счету. Старший брат его вошел в правительство, а он получил назначение в министерство иностранных дел. Пять лет спустя стал губернатором лесной провинции.
Губернатор был смелым человеком. В нескольких километрах от города находилась колония прокаженных. Несчастные жили за глухим забором, местные жители боялись приближаться к этому страшному месту. В день национального праздника губернатор вошел в ворота колонии, пожал всем руки и объявил, что отныне они - свободные граждане со всеми правами и будут трудиться по мере сил. Это была настоящая сенсация, прежде о таком поступке никто не смел и помыслить. Все были уверены, что проказа передается при малейшем прикосновении к больному.
...Около двухэтажной канцелярии губернатора было привычно шумно: ходоки и просители становились в очередь к чиновникам; полицейский отчитывал толстую женщину: зачем та привела с собой детей - никакого сладу с ними нет! Дети съезжали по перилам крыльца, не обращая внимания на окрики: они-то знали, что дальше этого дело не пойдет.
Борис пригладил волосы перед зеркалом и поднялся наверх.
Кабинет губернатора был весь уставлен резными фигурками, изготовленными местными умельцами. Больше всего Борису нравилась грустная обезьяна с очень мудрым морщинистым лицом. Обычно она стояла на застекленной полке позади кресла, а сейчас почему-то оказалась на письменном столе.
- Я просил вас приехать, мсье инженер, по очень важному поводу, - начал губернатор, усаживая Бориса в кресло. - Только что мне сообщили, что рухнул мост через Диани. Очевидно термиты... Нет нужды говорить, как важен он для нашего округа особенно сейчас, перед сезоном дождей. Аэродром закроется со дня на день, так что мост - единственная нить, связывающая нас со страной.
Губернатор говорил буднично и устало, без всякого волнения.
- Я прошу вас не мешкая отправиться туда и возглавить стройку. Рабочих мы выделим.
- Ваше превосходительство, но я ведь инженер по лесопильному оборудованию и никогда не...
- Мсье инженер, это жизненно важное дело! Муки и продовольствия осталось на складах на трое суток.
- Я разделяю в полной мере вашу тревогу, но взять на себя ответственность...
- Форс мажор! Необходимость вынуждает нас подчас переступать через невозможное.
- Но не через знания...
Губернатор вскинул рукавами широкого белоснежного "бубу".
- Вы же инженер, мсье Борис! Потапов в свою очередь развел руками.
- Это правда, экселянс...
Губернатор улыбнулся и показал на фигурку обезьяны.
- Прошу вас взять этот подарок. Вы приняли мудрое решение. Мы очень вам признательны...
Мост лежал, припав к реке, словно желал испить мутной воды. Его надо было ставить на ноги. Причем быстро: завтра-послезавтра хлынут дожди, вода прибудет, течение ускорится, и вбивать быки в дно станет куда сложнее. Борис стоял, глядя, как несколько рабочих, захлестнув тросом бревна, цепляли к передку грузовика и вытягивали на берег то, по чему еще вчера ходили машины.
Речка, шуршавшая между камнями, была здесь шириной метров двенадцать, неглубокая. Борис хорошо знал ее. Подсыпку делать не придется - грунт твердый. Но без двух пар быков не обойтись. Пожалуй, для них лучше всего взять железное дерево - азобе.
- Якгборо, надо съездить за азобе.
- Будет сделано, патрон!
Они взяли лесовоз и поехали на сорок третий участок, погрузили там краном несколько пятиметровых хлыстов азобе.
Борис и Якгборо едва успели приблизиться к берегу, как спустились сумерки. Здесь, в сердце тропиков, тьма наступает так стремительно, будто кто-то разом выключает свет. Однажды Борис вышел во двор засветло сменить у "газика" свечу, а назад возвращался на ощупь, долго водя ладонью по стене в поисках двери. Разглядеть нельзя было ничего.
Якгборо, сидевший за рулем, включил фары, и как бы по этому сигналу зажглись костры на берегу. Тени людей, двигавшиеся у реки, блики света придавали ночной работе атмосферу какого-то священнодействия. То были крестьяне племени герзе соседнего селения и десяток рабочих, присланных губернатором.
Якгборо открыл борта лесовоза, герзе подошли ближе и вдруг разом отпрянули. Гримаса перекосила их рты, будто они увидели нечто страшное.
Борис ничего не понимал. Что случилось.
На лежавшем сверху бревне белели косые глубокие насечки: похоже на галуны, что нашивают сверхсрочники на рукав.
- М-м-м, - простонал Якгборо. - Это же был священный лес!
Священный лес - форе сакрё... В отличие от людей малинке, которые два века назад приняли мусульманство, герзе остались анимистами. Каждое их селение имело свой священный лес, куда непосвященным, в особенности женщинам, вход был строжайше запрещен. Там совершались обряды у подножия дерева, населенного душами предков. Его-то и помечали насечками.
Каждая более или менее крупная общность людей в дебрях имела свой священный лес, обычно здесь же, поблизости от деревни. В этих лесах находились тайные школы, где юноши обучались разным наукам и магии, где рождались тайные общества и вселяли ужас страшные маски духов и прорицателей. Эти заклинатели -зого - ночью часто перевоплощались в своем воображении в леопардов и крокодилов, а днем занимались обычной работой на кофейных плантациях.
Вскоре после провозглашения независимости Гвинеи священные леса кое-где были объявлены государственной собственностью, и их стали понемногу разрабатывать. Но не в здешних местах. Герзе по-прежнему считали, что, разрушая обитель душ предков, они навлекают на себя страшные кары.
Об этом толковал нам в первый месяц после приезда католический миссионер отец Жозеф. Познакомился Борис с ним так.
Завод в Нзерекоре был расположен в полутора тысячах миль от океана, и оборудование, привозимое из Советского Союза, надо было доставлять из порта по очень ненадежной дороге. Обычно это превращалось в длительное и довольно хлопотливое дело. В одном месте пришлось сделать вынужденную остановку.
Пока советские специалисты ждали, когда же на противоположном берегу им наладят переправу, к грузовику подошел мальчонка-африканец и вежливо осведомился, нет ли здесь инженера. "Есть", - отозвался Борис. Тогда мальчик сказал, что единственный в деревне движок испортился и не может ли мсье посмотреть, что случилось.
Борис охотно согласился. Дизель стоял под навесом рядом с кокетливым одноэтажным домиком, на котором висела вывеска "Католическая миссия Нкомо". Патер в сутане встретил нас у входа. Он приветливо улыбнулся, пожал руку инженеру, отвел к движку.
Починка не заняла много времени. Борис продул засорившуюся форсунку, и движок застучал. Патер заохал: "Браво! Браво! Вот это класс!" Был он молод, лет двадцати пяти, а розовая незагорелая кожа делала его похожим на младенца. Он пригласил Бориса в дом отобедать.
К концу обеда отец Жозеф предложил в знак признательности показать несколько фильмов.
Патер зарядил пленку и продемонстрировал несколько короткометражных фильмов из жизни великомучеников. Были они сделаны топорно. Впрочем, удивляться нечему: оказалось, они отсняты любительским способом в миссионерском училище и будущие пастыри исполняли там все роли.
- Даже женские, - сказал отец Жозеф и неожиданно заразительно засмеялся. Но Брижит Бардо вы там наверняка не заметили!
Борис согласно кивнул. И тут отец Жозеф без перехода сказал:
- Мы с вами трудимся на общее благо здешнего народа. Вы строите мир вещей. А я помогаю познать мир духовный.
Для полемики не было времени.
Уже прощаясь, падре, как бы невзначай, спросил, действительно ли руководители лесозавода намерены вырубать вокруг Нзерекоре форе сакре священные леса?
- Не знаю,- дипломатично ответил Борис.- Необходимо проверить качество древесины в этих лесах... Но при всех обстоятельствах решать будут местные власти.
- Имейте в виду, это восстановит против вас местное население,-сказал отец Жозеф. - Поспешные действия принесут куда больше вреда, чем пользы. Поверьте моему опыту.
Младенческое лицо патера сделалось скорбным. Он как будто жалел нас.
- Специфика... - говорил Борис по дороге. И вот теперь, два года спустя, всплыла она, эта самая специфика...
Старик крестьянин начал что-то с жаром говорить, взмахивая рукой.
- О чем он? - спросил Борис.
- Старый человек говорит, надо уходить, - перевел Якгборо. - Нельзя трогать священный лес. Духи рассердятся.
- Как же лесные жители уйдут, бросив все?!
- Они уйдут, инженер.
Что делать? Собственно, можно было бы уехать и самому, раз так вышло. Уж кто-кто, а губернатор должен был знать, какой лес предназначался для нового моста! В конце концов и наведение мостов не входило в обязанности инженера Потапова, это не значилось ни в одном пункте контракта.
