Сергей Мартьянов - Светлячок
- Ну, як зачем? Анюта там телефонисткой работала.
И Буханько рассказал, какой она была хорошей, старательной телефонисткой, сколько грязи перемесила, ходя до Интала, и как однажды, во время тревоги, целые сутки держала связь с отрядом.
Бугров слушал молча.
3
Дорога становилась все хуже и хуже. В лощинке машина забуксовала. Мотор ревел, как зверь в капкане, но машина не двигалась ни взад, ни вперед.
- Толкнуть придется, - со вздохом сказал Буханько.
Они вылезли и сразу по щиколотку увязли в густой, липкой, как смола, грязи.
- Анатолий! Давай толкани, - позвал шофер.
- А я? - поднялась Анюта.
- А ты сиди.
Вдвоем с Анатолием Бугров долго толкал машину. Мотор охрип от стараний, из-под колес летели ошметки глины, а машина оседала все глубже. Буханько заглушил мотор, вылез из кабины, в черной степи стало тихо, как на кладбище.
- Федя, а если травы нарезать? - посоветовала из кузова Анюта.
Она соскочила на землю и пошла к обочине дороги; все последовали ее примеру. Высокая, крепкая, как проволока, трава поддавалась трудно и резала пальцы. Анюта обернула руку платком, Анатолий прихватывал траву краем шинели. Сыпал мелкий частый дождь.
- Ноги не промочили, Прибыткова? - спросил Бугров командирским тоном.
- Ничего, спасибо, - ответила Анюта.
- А как сами? Может, плащ возьмете?
- Спасибо...
- Берите, берите! - повторил он грубовато и протянул ей плащ-накидку.
Анюта снова поблагодарила, надела плащ, впервые приветливо посмотрела на Бугрова.
Он отступил на шаг, сказал, отвернувшись в сторону:
- Что вы все спасибо, да спасибо! Простудитесь, потом отвечай за вас.
- Она не простудится! - заверил Анатолий. - Она такая...
- Ну, ладно! - перебил Бугров. - Давайте толкать.
Они принялись толкать машину, все вместе, в задний борт. Капитан громко командовал:
- Раз, два, взяли!.. Еще взяли!..
И свершилось чудо - машина вырвалась из ямы.
- Ура-а! - закричала Анюта и побежала к грузовику, путаясь в полах плаща.
"Девчонка еще, совсем девчонка", - улыбнулся Бугров.
- Садитесь в кабину, а я на ваше место, - сказал он.
- Ой, что вы? Спасибо!
- Садитесь, садитесь, чего там.
Она отдала плащ и юркнула в кабину, а Бугров сел к Анатолию. Кренясь с боку на бок, машина медленно ползла по раскисшей дороге. Где-то слева, в темноте, шумела вода. Мимо шагали столбы сигнальной линии. В одном месте свет фар выхватил подножье наблюдательной вышки. Рядом уже начинался Китай.
Подъехал всадник, взмахом руки остановил машину.
- Свои, - негромко отозвался Анатолий: - С девятки.
Всадник внимательно посмотрел на Бугрова, нагнулся с седла, заглянул в кабину. Звякнуло оружие.
- Двигай, - разрешил дозорный.
- Слухай, як там дорога дальше? - спросил у него Буханько.
- Проедете. Только у Кривой балки поосторожнее. - Солдат нагнулся еще ниже. - А кого это ты везешь в кабине?.. Постой, постой, неужели Анюта Прибыткова?
- Я самая, - отозвалась она.
- Чудеса! Ну, привет.
Бугров нетерпеливо поднялся с сиденья, и дозорный, отдав честь, отъехал от машины. Через минуту он исчез в темноте.
- С соседней заставы, - пояснил Анатолий, поймав вопросительный взгляд капитана.
- И знает вашу Анюту?
- Ее все знают...
- Вон как. Больно она у вас знаменита.
Последние слова Бугров произнес просто так, из упрямства, чтобы как-то оправдаться в своих глазах за прежнюю неприязнь к Анюте.
Машина затормозила перед глубокой балкой, в которой журчала вода.
- Вот она, Кривая, - сообщил солдат.
И не успели они сообразить что-нибудь, как из кабины выскочила Анюта и бесстрашно побежала к балке.
- Я сейчас, только проверю! - донесся из темноты ее голос.
- Куда? Без сапог-то? Прибыткова! - закричал Бугров. - Вот чертова девка!..
Это прозвучало слишком восторженно, и он мысленно обругал себя. Но в следующую минуту сам спрыгнул на землю и, увязая в грязи, поспешил за Анютой.
- Дальше я пойду, - строго сказал он.
Но стоило Бугрову двинуться вниз, к бурлящему ручью, как Анюта тоже двинулась рядом.
- Я что сказал!
Анюта не отставала, только фыркнула негромко, как показалось Бугрову.
- Черт с вами, идите, - отступился он.
- Вы не сердитесь, я эти места хорошо знаю, в вы человек новый. Вон там у кустов должен быть брод.
Вместе они обследовали спуск и балку, вместе перешли ручей. Потом постояли рядом, дожидаясь машину. Лил дождь, в кустах шевелился ветер.
- Ну и погода... - пробормотал Бугров, переступая с ноги на ногу.
- Ничего, - отозвалась она.
- Здорово замерзли? - Бугров хотел погреть ее ладони в своих, но не решился. - Бить вас некому, - и вдруг доверительно спросил: - Обиделись на меня?
- За что же мне обижаться на вас? - тихо проговорила Анюта.
- Ну, как же... За чайную, за то, что сегодня не посадил вас в кабину.
- А-а... это все пустяки.
В глаза ударил свет фар.
Потом машина еще несколько раз застревала в грязи, и ее снова выталкивали.
- Давай, давай, братцы! - озорно кричал Бугров. - Вперед, братцы-казахстанцы!
Он старался вставать рядом с Анютой, вместе с ней упирался в задний борт. И приговаривал:
- А ну, поднажмем, Анюта!
- А вы молодец, Анюта!
Ему было легко с ней.
Но вот машина села на дифер.
- Все, загорать будем, - безнадежно сказал Буханько.
Неподалеку в темноте чернели какие-то строения, лаяли собаки, тускло светился одинокий огонек.
- Это же Интал, товарищи! - обрадованно сообщила Анюта.
Было решено, что капитан, Анюта и Анатолий пойдут в Интал и будут добираться до заставы верхом, а Буханько останется в машине дожидаться трактора.
4
Огонек горел в окне почты. Анюта вошла первой. За деревянным барьерчиком, у телефонного коммутатора, сидел молодой казах и клевал носом. При появлении людей он поднял голову, оглядел всех, вскочил с места и обрадованно шагнул навстречу Анюте:
- Ой-бой! Это ты, Анюта?! Вернулась?
- Как видишь, Сейджан.
- Совсем? К нам?
- Ну конечно. Вот принимай гостей, - Анюте было неловко, что Сейджан обращается только к ней одной и Бугров с удовлетворением отметил это.
Сейджан поздоровался со всеми за руку, пригласил за барьерчик. Убогое это было помещение. Саманные стены, низкий потолок, два обшарпанных стола, деревянный шкаф, коммутатор. Вот и вся почта.
Анюта глядела на все с таким видом, будто вернулась в отчий дом. Она даже прошлась по комнате и потрогала руками стены, шкаф, коммутатор.
Сейджан все время восторженно и недоуменно следил за Анютой и все хотел расспросить о чем-то, но не решался. Потом он помог Бугрову связаться по телефону с заставой. Старшина по фамилии Наумов доложил капитану, что на участке заставы происшествий нет, и обещал немедленно выслать верховых лошадей. Конечно, он тоже удивился и обрадовался возвращению Анюты и пустился в расспросы, но Бугров сказал:
- Вот приедете, тогда все и узнаете, товарищ Наумов.
Он разговаривал по телефону, а сам прислушивался к тому, как Анюта с пристрастием расспрашивала Сейджана о почтовых новостях, о здоровье его отца и матери, вспоминала какую-то Халиду, у которой полгода назад заболели глаза. Сейджан охотно отвечал ей, было видно, что он рад участливому слову и ему хорошо с ней. И это тоже отметил Бугров.
- Анюта, давайте сходим на ферму, договоримся насчет трактора, сказал он, повесив трубку.
Они вышли. Кромешный мрак подступал к самым дверям. Дождь все лил и лил, то усиливаясь с порывами ветра, то немного стихая. В окнах не светилось ни одного огонька.
- Не боитесь ехать верхом в такую погоду?
- А я привыкла. Чего бояться?
- Все-таки... Дождь, ветер, и вообще застава где-то у черта на куличках.
- Зато там ребята хорошие и мама. Я ведь выросла на границе.
- И троллейбусов нет, театров, танцев каждый вечер. Не то, что в Куйбышеве, - продолжал Бугров.
- Ну и что? Не в танцах счастье...
Бугров хотел спросить о самом главном и никак не мог. Некоторое время они шли молча. Капитан старательно светил фонариком, выбирая дорогу, подавая Анюте руку через лужи и колдобины.
Она заговорила первая:
- Вы вот, наверно, думаете, какая я решительная. Уехала из большого города в эдакую глушь. А никакая я не решительная. Мне очень жаль, что все так получилось. Думаете, здесь легко?
- Ничего я не думаю! - горячо подхватил Бугров, ободренный ее откровенностью. - Ничего не думаю, - и вдруг неожиданно для себя признался: - Я ведь тоже разошелся. Была жена и нет.
Анюта остановилась и внимательно посмотрела на него. Потом тихо спросила:
- А дети?
- Детей не было.
- То-то мне Федя Буханько сказал, что у вас никакой жены нет...
- А больше он вам ничего не сказал? - сконфуженно спросил Бугров.
Анюта махнула рукой:
- А-а, мало ли что... Я вас понимаю. И не будем об этом, ладно?
Она доверчиво дотронулась до его руки. И Бугров почувствовал облегчение и покой на душе. Будто в кромешной и тревожной тьме вдруг замерцал светлячок.
