Кристофер Добсон - Правда о «Вильгельме Густлофе»
С этой целью «Вильгельм Густлоф» покинул 30 января порт Готенхафен, расположенный вблизи Данцига, бывшего польского Гданьска. Вместо предусмотренных проектировщиками 1900 человек, на его борту разместились 8000. Корабль стал одновременно пристанищем для беженцев, транспортом для перевозки войск и госпитальным судном.
Активное движение кораблей в Балтийском море, разумеется, не было безопасным. Самую большую угрозу для наспех составленных и плохо защищенных конвойных кораблей представляли русские подводные лодки, которые в этих водах до сего времени добивались скромных успехов. Теперь настал их час.
Когда «Вильгельм Густлоф», тяжело покачиваясь на волнах, шел по усеянному льдинами штормовому морю, его обнаружила и начала преследовать русская подводная лодка «С-13». Командовал подлодкой капитан 3-го ранга Александр Маринеско, настоящий морской волк, любитель женщин и выпивки, человек, не ладивший с воинской дисциплиной и тем не менее являвшийся блестящим командиром-подводником.
Тот миг, когда Маринеско направил свой перископ на немецкий пассажирский лайнер, стал первым шагом к грандиозной катастрофе.
Когда речь заходит о крупных бедствиях на море, в первую очередь вспоминают «Титаник», знаменитый скоростной британский лайнер, столкнувшийся во время своего первого рейса с айсбергом. Затем большинство людей говорят о «Лузитании», потопленной немцами в Первую мировую войну. Далее называют несколько кораблей: или английский лайнер «Атения», торпедированный в первые часы Второй мировой войны, или итальянский теплоход «Андреа Дориа», затонувший в мирное время у побережья Нью-Йорка, или канадский теплоход «Владычица Ирландии», столкнувшийся с другим судном, в результате чего погибло большое количество людей.
О «Вильгельме Густлофе» никто не говорит, даже в Германии вряд ли кто-нибудь слышал о нем. Однако количество погибших при потоплении «Вильгельма Густлофа» в пять раз превышает число жертв «Титаника», он унес больше жизней, чем все остальные названные корабли вместе взятые.
Почти невероятно, что катастрофа такого масштаба привлекла так мало внимания, особенно учитывая, что «Вильгельм Густлоф» был удивительным образом связан с сущностью германского рейха, возглавляемого Гитлером. Примечательно и то, что морская операция, в ходе которой он нашел свой конец, в большинстве книг по военной истории упоминается вскользь.
Для того чтобы понять историю этого корабля, имя которого никому не ведомо, и выяснить, что скрывалось за обстоятельствами его последнего рейса, нужно вначале познакомиться с тем, что произошло в 1944 году в маленьком городке, название которого также мало кому известно.
Городок назывался Неммерсдорф.
Глава 2
Неммерсдорф (сегодня село Маяковское в Калининградской области. — Ю.Л.) располагался довольно далеко от моря, вблизи границы Восточной Пруссии с Польшей. Это был небольшой населенный пункт. Когда Красная армия прорвалась на запад, Неммерсдорфу «посчастливилось» стать первым немецким селением, оказавшимся на пути русских. Он был захвачен солдатами 11-й армии генерала Галицкого.
Понятно, что русские солдаты, видевшие гибель своих семей и пепелища, оставшиеся от родных домов и крестьянских хозяйств, хотели рассчитаться с «фрицами». Неммерсдорф положил начало этому ужасному возмездию.
Русская пропаганда настраивала войска на «уничтожение всех фашистов», поэтому требования к дисциплине были сознательно снижены. Хотя четкого приказа по этому поводу не было, русские взяли на вооружение популярный средневековый лозунг: «Насилуй и грабь». Солдатам дали понять, что изнасилование, считавшееся в Советском Союзе преступлением и каравшееся смертной казнью, становится вполне законным после перехода германской границы. Александр Солженицын в своих книгах рассказывает, что это воспринималось как «боевая награда». Кроме того, солдатам разрешали посылать домой то, что им удавалось награбить и что они не могли унести с собой. Грабежи, убийства, изнасилования стали настолько обычным делом, что в некоторых подразделениях командиры с большим трудом укрепляли дисциплину перед боем.
Через пять дней после захвата Неммерсдорфа сильно ослабленная 4-я армия генерала Фридриха Хосбаха отбросила русских на их прежние позиции. Когда немецкие войска вошли в городок, в живых они не нашли почти никого. Женщины были прибиты гвоздями к дверям амбаров и деревянным повозкам. Танки раздавили тех, кто пытался бежать, а вокруг лежали застреленные дети.
Русские убивали всех без разбора. Сорок французских военнопленных, приветствовавшие русских освободителей, были расстреляны как шпионы.
Та же участь постигла немецких коммунистов, которые давно ждали своих товарищей по партии и наивно встречали русских солдат хлебом и солью.
Казалось, в Неммерсдорфе побывала армия варваров. Хотя происшедшее в городке и не было организованной бойней, какие устраивали немецкие команды экзекуторов в оккупированных областях, но результат был схожим. Все выглядело так, словно солдатня, неистовствуя, выпустила все свои низменные желания на волю. Майор Лев Копелев (он послужил прототипом Рубина — героя романа Солженицына «В круге первом»), восторженный коммунист, задачей которого было обращать немцев в коммунистическую веру, однажды уговорил сдаться целый немецкий военный гарнизон. Позднее его арестовали органы НКВД и отправили в лагеря, так как он пытался остановить изнасилования и убийства в приграничных областях. Ему инкриминировали «буржуазный гуманизм».
Германские власти постарались в полной мере использовать эти ужасы в своих пропагандистских целях: они все еще надеялись вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции. Неммерсдорф предоставлял нацистам убедительные доказательства того, что, как они утверждали, «Германия борется против восточных варваров с целью спасения европейской культуры». Собственные злодеяния они намеренно замалчивали.
Немецкой пропаганде не удалось повлиять на американцев и англичан. Однако на немецких территориях она оказалась чрезвычайно эффективной и вызвала неожиданные последствия. Вся Восточная Пруссия была вмиг охвачена паникой. Сотни тысяч людей покидали свои дома и хозяйства, которыми владели из поколения в поколение. Возможно, именно эту цель преследовал Сталин, когда развязал руки своим солдатам.
Огромные обозы, состоявшие из повозок, ручных тележек и детских колясок, нагруженные доверху самым ценным скарбом, потянулись на запад. Бежали не только жители близлежащих областей, но и военнопленные разных национальностей, в том числе и русские, которые не желали объяснять органам НКВД, почему они сдались в плен. Восточную часть Германии покидали и беженцы из других немецких городов, спасавшиеся здесь от бомбежек американской и английской авиации. Некоторые счастливчики ехали на тракторах до тех пор, пока не кончалось горючее. Часть беженцев замерзала в снегу, другие попадали под обстрел, погибали под гусеницами танков Или под огнем штурмовиков, которые на бреющем полете расстреливали их из бортового оружия. Немцы называли эти советские самолеты «мясниками». Несмотря на все препятствия, люди продолжали свой путь, обреченные на бегство своим фюрером.
Чем ближе русские войска подходили к Берлину, тем сильнее они вытесняли беженцев на север и к морю. Беженцы устремлялись к Эльбингу, который был крупным железнодорожным узлом, к Кенигсбергу — столице Восточной Пруссии и к портам — Данцигу и Пиллау. Некоторым удалось прорваться на запад по железной дороге или попасть на корабль, который мог доставить их в безопасное место.
До тех пор пока войска Хосбаха удерживали фронт, еще сохранялся определенный порядок. Выдавались продукты. Вешками обозначался путь, по которому обозы с беженцами переправлялись по замерзшему заливу у Фризской Косы и покрытой льдом морской бухте между Кенигсбергом и Эльбингом. Некоторым везло — лед их выдерживал. Но чаще всего нагруженные повозки проваливались под лед и исчезали в воде навсегда.
И Хосбах, и генерал Гейнц Гудериан, генеральный инспектор танковых войск, назначенный после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года начальником Генерального штаба, высказывались за сдачу позиций вдоль литовского и эстонского побережья. Они предлагали отвести группировку войск группы армий «Север», насчитывавшую триста тысяч человек, на юг для защиты Берлина. Но Гитлер не хотел ничего слышать об отступлении. Теперь же остатки этой группировки были отрезаны и могли получать снабжение только по морю.
Чтобы поддержать отступавшие войска, из последних, оставшихся у германских ВМС линкоров и тяжелых крейсеров — «Принц Ойген», «Лютцов», «Адмирал Шеер» и «Адмирал Хиппер» — было образовано смешанное соединение — 2-я боевая группа. Это была отчаянная попытка противопоставить тяжелые корабельные орудия сконцентрировавшейся здесь русской боевой технике, артиллерии и живой силе, которые загоняли немцев, несущих большие потери, в котел, создаваемый вдоль побережья Балтийского моря.
