Лев Канторович - Рапорт командира Головина
- Наш старик притопал.
Андрей Андреевич не понял нежно-добродушной интонации, с какой это было сказано, и снова нахмурился.
"Еще не знают, что я не буду у них командиром", - подумал он.
Не подымаясь на мостик, Головин прислонился к рубке. Катер вел старшина Денисов, старательный и способный парень. Головин знал, что Денисов считает его, своего командира, идеалом настоящего моряка. Но опять было приятно представлять себя несчастным и обиженным.
"Выслужился. В командиры лезет. Выскочка!" - подумал Головин о Денисове, и самому стало стыдно этих мыслей. Сердито застучав палкой, прошел на корму.
Катер вошел в гавань и аккуратно пришвартовался.
На высокой стенке стояли начальник отряда, помполит, инструктор из Управления и секретарь партбюро.
Головин поднялся на стенку. Денисов, Захарченко и другие краснофлотцы вышли за ним.
Начальник отряда протянул ему руку. Поздоровавшись с начальником, сумрачный Головин расстегнул бушлат и в кармане кителя нащупал бумажку, написанную в госпитале.
- Поздравляю, товарищ Головин, - сказал начальник, и все обступили Андрея Андреевича.
"О чем это он?" - с беспокойством подумал Головин.
- Поздравляю с превосходными результатами, с прекрасной работой, с настоящим успехом.
Головин совсем растерялся.
- Вместе со мной, - продолжал начальник, - вас поздравляет весь отряд и вот, - он кивнул на инструктора, - и Управление поздравляет: ваш катер, ваш экипаж, вот эти ваши воспитанники, вышли в инспекторских смотрах на первое место по округу. По округу, товарищ Головин! Лучшие ударники, ваши краснофлотцы, все сфотографированы со знаменем отряда. А вас, товарищ командир, Управление награждает вот этой штукой. - Начальник полез в карман и положил на ладонь Головина серебряные часы. На крышке была выгравирована надпись.
Андрей Андреевич, счастливый, сияющий и смущенный, не смог прочитать, что там написано. Наверное, от волнения буквы расплывались. Едва разобрал свое имя в начале надписи: "Андрею..." Сунул часы в карман. Заикаясь и почему-то хрипя, сказал:
- Спасибо... Спасибо вам... - и замолчал, тяжело дыша.
Все поздравляли его, рассказывали подробности. Он видел лица людей как через пелену тумана и едва понимал слова.
Не зная, куда девать руки, сунул их в карман, достал табак. Рассеянно шарил, отыскивая трубку. Потом нащупал руками какую-то бумагу, оторвал кусок от нее и свернул толстую, кривую цыгарку. Закурил и закашлялся. Пробурчал добродушно: "Вот, черт, бумага толстая", и, стряхивая пепел, прочел на цыгарке "Р а п о р т".
"Т" уже сгорело.
Тогда Андрей Андреевич скомкал в кармане остаток бумаги и незаметно выбросил.
Ветер подхватил бумажку, взмыл ее кверху и шлепнул в воду. Хлестнула волна, покрыла пеной серый листок и, закружив его, понесла в море.
Море было серое, под серым, осенним небом.
