Джек Лондон - Морской фермер
- Пора ехать, Энни, - сказал он, - а то опоздаем на поезд.
В поезде он сначала сидел молча, то глядя на жену и ребенка, засыпающего у нее на коленях, то в окно на засеянные поля и покрытые травой холмы, смутно различимые сквозь сетку моросящего дождя. В купе, кроме них, никого не было; ребенок вскоре уснул, жена уложила его на диван и тепло укутала. И когда иссякли расспросы о здоровье всех родственников и знакомых и обсуждены были все события и новости на острове Мак-Гилл, включая погоду, цены на землю и хлеб, и больше не о чем стало говорить, кроме как о самих себе, капитан Мак Эльрат приступил к рассказу о своих кругосветных странствованиях, который он приготовил для жены. Но это не был рассказ о диковинках дальних стран, о прекрасных краях или о таинственных городах Востока.
- А что это за остров Ява? - однажды прервала его жена.
- Ява? Сплошная лихорадка, вот и все. Половина команды слегла, а работать некому. Только и знали хину глотать. Хина да джин всей команде с утра натощак. Тут и здоровые стали притворяться больными.
Другой раз она спросила его о Ньюкасле.
- Дрянь город - уголь да пыль. У меня там два китайца-кочегара удрали. Компании пришлось платить за них штраф правительству за каждого по сто фунтов. А мне присылают в Орегон письмо: "С величайшим, - пишут, сожалением мы узнали об исчезновении в Ньюкасле двух китайцев из числа вашей команды. Предлагаем впредь быть осмотрительнее". Осмотрительнее! Скажите пожалуйста! Будто и без них не знаю. Китайцам этим причиталось по сорока пяти фунтов жалованья. Кому бы в голову пришло, что они удерут?
А эти, знай, свое заладили: "Мы сожалеем", "Мы предлагаем" да "Нас удивляет". Черт бы его подрал, это дырявое корыто. Что это им, "Лукания", что ли? И умудрились еще топлива не тратить. А то вот еще с винтом была история. Сколько я к ним приставал из-за него. Старый-то винт был железный, у него погнулись лопасти. Нельзя было идти с нормальной скоростью. Поставили мы новый винт, медный. Компании это обошлось в девятьсот фунтов. Они и решили во что бы то ни стало его окупить. А мы как раз тогда попали в шторм, еле тащимся. "Крайне сожалеем, - пишут, - что рейс из Вальпарайзо в Сидней был столь продолжительным. Вы шли со средней скоростью сто шестьдесят семь миль в день. Мы ожидали, что при наличии нового винта будут лучшие результаты. Вам следовало идти со скоростью двести шестнадцать миль".
А ведь рейс-то был зимний, шторм, ураган страшный, машины застопорили. Дрейфуем шесть дней, топливо совсем на исходе, а у меня еще в придачу помощник болван болваном. Сигнальные огни и то не мог отличить. Как ночью идет встречный пароход, так он меня будит. Ну, я компании про все это написал, а они мне в ответ: "Наш консультант по навигации считает, что вы слишком отклонились на юг". А то еще: "Мы ожидаем от нового винта лучших результатов". Консультант по навигации. Подумаешь! Моряк сухопутный. А шли мы, как надо при зимнем рейсе из Вальпарайзо в Сидней, и широта была обычная.
А потом зашел я в Окленд за углем - мы шесть дней дрейфовали, чтобы сэкономить топливо, у меня тогда тонн двадцать оставалось, - так вот, думаю, надо хоть убытки возместить и наверстать время. Вот и решил я не брать лоцмана. Сам ввел пароход в док, сам и вывел. Там и без лоцмана можно обойтись. И что же ты думаешь - встречаю в Иокогаме капитана Робинсона с "Диапсика". Разговорились мы о портах по пути в Австралию, а он меня и спрашивает:
- А в Окленд вам не случалось заходить?
- Как же, - говорю, - недавно оттуда.
- Ах, вот оно что! - говорит, да не слишком-то ласково. - Значит, вы и есть тот самый умник, из-за которого мне письмо прислали? Полюбуйтесь.
"Получен счет на 15 фунтов за лоцмана в Окленде. Уведомляем вас, что один из наших пароходов вошел в Окленд, не нанимая лоцмана. Считаем нужным отметить, что вы произвели излишний расход. Предлагаем впредь подобных расходов не повторять".
А меня, думаешь, они поблагодарили за экономию? Как же, дождешься от них! К капитану Робинсону привязались из-за пятнадцати фунтов, а меня тоже пожаловали: "Получен счет на две гинеи за вызов в Окленде врача для команды. Предлагаем объяснить непредвиденный расход". У меня там заболело два китайца. Я боялся, что у них бери-бери, и послал за врачом. И недели не прошло, как их похоронили. А этим легко писать: "Объясните непредвиденный расход" или "Считаем нужным отметить, что вы произвели излишний расход", как в письме к капитану Робинсону.
Ты думаешь, я им не писал из Ньюкасля, что их старое корыто до того прогнило, что ему пора в сухой док? Семь месяцев судно не чистили, а курсировали мы вдоль западного побережья. Там не успеешь оглянуться, и уж всякая дрянь днище облепила. Время горячее, велят везти уголь в Портленд. Тут еще с нами в один день вышла "Аррата", пароход компании "Вурлайн", и тоже держит курс на Портленд. А мой старый "Триапсик" еле ползет. Делает шесть узлов в час, хорошо, когда семь. Беру я в Комоксе топливо, и вот получаю письмо; подписано самим директором и внизу его рукой приписка: "Аррата" обогнал вас на четыре с половиной дня. Весьма разочарован". Разочарован, изволите видеть! Я же им телеграфировал из Ньюкасля. Ведь когда пароход поставили в портлендский сухой док, оказалось, что у него днище усами обросло в фут длиной, и ракушки прилипли, ну вот с мой кулак, и устрицы, что твоя тарелка. Потом в доке столько всякой дряни и мусора осталось, что за два дня не могли убрать.
А чего стоит история с колосниками в Ньюкасле? Их сделали тяжелее, чем заказал механик, и фирма забыла поставить в счет разницу в весе. В последнюю минуту, когда я уже выправил все бумаги и собрался на пароход, являются ко мне со счетом. "По ошибке с вас недополучено шесть фунтов за колосники". Говорят, что были на пароходе у Макферсона и что тот подписал. Мне это не понравилось, и я платить отказался. А они мне: "Неужто вы своему главному механику не доверяете?". А я говорю: "Конечно, доверяю, но подписать это я не обязан. Поедем на пароход, потом вас бесплатно доставят на берег. Мне надо самому поговорить с Макферсоном!".
Но они не поехали. В Портленде опять получаю от них письмо и счет. Я не ответил. В Гонконге получаю письмо от компании. Оказывается, счет послали туда. Я им написал с Явы, объяснил, в чем дело. В Марселе опять письмо от компании: "Получен счет на шесть фунтов за дополнительную работу для машинного отделения. Счет подписан механиком, но вашей подписи нет. По какой причине вы не доверяете своему механику?". Я им пишу в ответ, что и не думал ему не доверять, что счет этот вышел по случаю разницы в весе и что в общем все в порядке. И, думаешь, они его оплатили? Ничуть не бывало. Заявили, что сначала надо разобрать дело. А потом какой-то конторщик заболел, и счет так и затеряли. И тут посыпались письма то от компании, то от фирмы. "По ошибке с вас недополучено шесть фунтов". Где я только их не получал - и в Балтиморе, и в Модзи, и в Рангуне, и в Рио, и в Монтевидео. Так до сих пор дело тянется. Да, милая моя, на хозяев нелегко угодить.
Капитан умолк, переживая рассказанное, и потом негодующе проворчал: "По ошибке с вас недополучено шесть фунтов за колосники".
- А ты про Джимми слыхал? - спросила жена после недолгого молчания.
Капитан отрицательно покачал головой.
- Его и еще трех матросов смыло волной с кормы.
- Где?
- У мыса Горн. Они плыли на "Торнсби".
- Что же они, в обратный путь шли?
- Да, - кивнула она. - Мы только три дня назад об этом узнали. Как бы с его женой чего не случилось. Больно уж убивается.
- Да, хороший был парень, - сказал капитан, - только уж очень с норовом. Мы ведь с ним вместе служили помощниками на "Абионе". Вот оно как! Значит, Джимми погиб.
Снова жена прервала наступившее молчание.
- А про "Бенкшир" ты тоже ничего не слыхал? Мак Дугелл потерпел на нем крушение в Магеллановом проливе.
- Да, это место гиблое, - сказал капитан. - Мой дурак помощник там нас два раза чуть не прикончил. Я б такого болвана к мостику и близко не подпускал. Подходили мы к Нероурич. Погода ненастная, снежный шквал. Я сижу в рубке и решаю изменить курс, и говорю ему:
- Зюйд-ост-ост.
Он повторяет:
- Зюйд-ост-ост, есть, сэр.
Через пятнадцать минут сам поднимаюсь на мостик.
- Что-то я не припомню этих островов, - говорит помощник. - Разве при входе в Нероурич есть острова?
Я глянул и ору штурвальному:
- Клади руль на штирборт.
Такой поворот старику "Триапсику" никогда еще не приходилось делать. Подождал я, пока снежный шквал утихнет, а потом смотрю - Нероурич от нас к востоку оказался, а острова при входе в Фолс-Бей к югу. Спрашиваю штурвального:
- Ты какой курс держал?
А он:
- Зюйд-ост, сэр.
Смотрю на помощника: ну что тут ему толковать? Так бы его и прихлопнул на месте. Ошибся, болван, на четыре румба. Еще бы минут пять, и старому "Триапсику" крышка.
А потом при выходе из пролива он еще почище отмочил! Не будь ненастья, мы бы в четыре часа выбрались. А мне до этого пришлось сорок часов выстоять на мостике. Даю я помощнику курс и объясняю, что надо идти так, чтобы Асктарский маяк был все время за кормой. Говорю: дальше норд-веста не заходить, и все будет в порядке, а сам спустился в каюту, прилег соснуть. Да какой тут сон! На душе неспокойно. Думаю: сорок часов выстоял, неужели еще четыре не достоять? А он того гляди за эти четыре часа судно загубит. Нет, говорю, пойду. Встал я, умылся, выпил чашку кофе и подымаюсь на мостик. Смотрю, вот тебе и на! Асктарский маяк на норд-вест-вест. "Триапсик" почти на мели. Ну не дубина этот помощник? Уже дно почти видно. Не досмотри я, "Триапсику" тут и конец. Вот так он за тридцать часов два раза чуть не угробил судно.
