Секст Аврелий Виктор - Извлечения о жизни и нравах римских императоров
Глава X
Тит Флавий Веспасиан
Тит, по отцу также Веспасиан, был сыном отпущенницы по имени Домитилла; он правил два года, два месяца и двадцать дней. (2). С детства он весьма усердно вырабатывал в себе добродетель и предавался занятиям, научным и военным; успехами своего физического и морального развития он показал, к чему он стремился. (3) Когда он принял на себя заботу о родине, он удивительно до чего превзошел того, кому старался подражать, особенно в отношении милости, щедрости, благорасположения к людям и пренебрежения к деньгам. Это тем более было всем приятно, что по некоторым его поступкам в частной жизни казалось, что он будет суров и предан роскоши и алчности. (4) В самом деле, еще при отце, получив префектуру претория, он преследовал всех подозрительных и враждебных себе лиц: он расставлял по театрам и в лагере людей, которые там привлекали к ответственности как уличенных в преступлении всех неодобрительно о нем говоривших. Среди погибших был консуляр Цецина,[32] допущенный к его столу; лишь только он покинул триклиний,[33] Тит приказал его задушить по подозрению в оскорблении его жены Береники.[34] (5) При жизни отца он торговал правосудием и был жаден на грабежи, поэтому предполагали, что это будет второй Нерон и так его называли, а потому очень горевали, когда он получил власть. (6) Но все это обратилось в противоположное и принесло ему такую бессмертную славу, что его стали называть отрадою и любовью рода человеческого. (7) Наконец, когда он принял на себя бремя управления, он отослал домой Беренику, надеявшуюся на брак с ним, и приказал удалиться толпе евнухов. Сделав так, он как бы ознаменовал этим отказ от прежней несдержанности. (8) Затем, так как вошло в обычай, чтобы последующие принцепсы подкрепляли все то, что было предоставлено людям предшествующими правителями, он, как только принял власть, по своей воле своим эдиктом обеспечил обладателям (их) владения. (9) Как-то однажды вечером, вспомнив, что он за весь день не сделал никому ничего приятного, он произнес прекрасные, достойные богов слова: «Друзья, мы потеряли сегодняшний день!» и в этом сказалась его широкая щедрость. (10) Милосердие свое он довел до того, что когда против него составили заговор два представителя высшего сословия и не смогли отрицать задуманного преступления, то прежде всего он обратился к ним с увещанием, потом привел их на зрелище и приказал сесть по обе стороны от себя и, попросив нарочно меч у одного из гладиаторов, бой которых они смотрели, как бы для проверки его остроты, дал его в руки тому и другому и, когда они этим были поражены и удивлялись его стойкости, он им сказал: «Видите, [люди], что власть дается от судьбы, и тщетны бывают попытки совершить преступление в надежде захватить ее или из страха ее потерять!» (11) Брата своего Домициана, строившего козни и возбуждавшего солдат, он часто со слезами умолял, чтобы тот не шел на преступление ради власти, потому что и он сам хочет передать ее ему и он уже имеет ее, поскольку участвует в управлении. (12) При нем начала извергаться гора Везувий,[35] в Кампании, и в Риме был в течение трех дней пожар, не прерывавшийся даже ночью. (13) Была также и чума невиданной раньше силы. (14) Но от этих бедствий никто не пострадал, потому что он всем помогал своими деньгами и всеми видами помощи: то лично ухаживая за больными, то утешая скорбящих о смерти близких. (15) Он прожил сорок один год и умер от лихорадки в том же сабинском поместье, где и его отец. (16) Трудно представить себе, какую печаль вызвала его смерть в городе и провинциях, (скорбели) настолько, что все, называя его, как мы уже сказали, отрадою государства, оплакивали весь мир, лишившийся неустанного своего хранителя.
Глава XI
Тит Флавий Домициан
Домициан, сын Веспасиана и отпущенницы Домитиллы, родной брат Тита, правил пятнадцать лет. (2) Сначала он притворно был милостив и очень деятелен дома и казался особенно выносливым на войне; таким образом, он победил каттов и германцев и выносил справедливые судебные приговоры. (3) Он отстроил в Риме много зданий, как уже раньше начатых, так и других, от самого основания. (4) Он восстановил библиотеки, погибшие от пожара, выписывая книги отовсюду, главным образом, из Александрии. (5) Он был так искусен в стрельбе из лука, что стрела его пролетала между пальцами вытянутой руки человека, стоявшего на далеком расстоянии. (6) Затем, ожесточившись от убийств, он начал мучить хороших людей и по примеру Гая Калигулы заставлял называть себя господином и богом; в моменты отдыха, удалив всех, он потешно избивал рои мух. (7) Неистовствуя в прелюбодеяниях, он называл постыдные свои похождения греческим словом κλινοπάλη. (8) Потому на вопрос: «Есть ли кто во дворце?» следовал ответ: «Даже ни одной мухи». (9) Правитель Верхней Германии Антоний[36] был возмущен этими его жестокостями и, главным образом, чувствуя себя оскорбленным словами Домициана, когда тот его назвал продажным развратником, он захватил власть. (10) После того как он был разбит в бою Норбаном Аппием, Домициан стал еще более свирепым по отношению ко всему роду человеческому, даже к своим [близким], обращаясь с ними, как дикий зверь. (11) Итак, боясь его жестокости, а также и своей ответственности, многие составили заговор по побуждению постельничего Парфения и Стефана, а также боявшегося тогда наказания за утаенные деньги Клодиана;[37] привлечена была к этому замыслу и жена тирана, Домиция, боявшаяся пыток от принцепса за любовь свою к актеру Парису. (12) Домициана сразили, [нанеся ему] множество ран, на сорок пятом году его жизни. (13) А сенат постановил похоронить его как гладиатора и [всюду] вытравить с памятников его имя. (14) При нем были отпразднованы столетние игры.
(15) До сего времени Империей правили рожденные в Риме или в Италии, в дальнейшем же — чужеземцы. Отсюда можно заключить, что город Рим возрос благодаря доблести чужестранцев. В самом деле, был ли кто-нибудь мудрее и сдержаннее Нервы, божественнее Траяна, представительнее Адриана?
Глава XII
Кокцей Нерва
Кокцей Нерва из города Нарнии правил шестнадцать месяцев и десять дней. (2) Когда он только принял власть, распространился слух, что Домициан жив и скоро появится; он так этого перепугался, что потерял дар речи, изменился в лице и едва остался жив. Но, поддержанный Парфением, он снова ободрился и обратился к привычным удовольствиям жизни. (3) Когда сенат с почетом встретил его в Курии, один из всех — Аррий Антонин,[38] человек остроумный и очень ему преданный, искусно представив условия жизни правителей, сказал, обняв его, что он поздравляет [с таким принцепсом] сенат, народ и провинции, но нисколько не поздравляет его самого, которому лучше было бы постоянно высмеивать плохих принцепсов, чем принять на себя не только такую тягость управления и опасностей, но еще и подвергнуть себя суждениям как врагов, так и друзей, которые считают, что они на все имеют право, а если чего-нибудь не получат, то становятся хуже всяких врагов. (4) Он простил все недоимки податей, восстановил разрушенное в городах и приказал воспитывать на общественный счет девочек и мальчиков, рожденных в Италии от бедных родителей. (5) Чтобы он опасался общения со злонамеренными людьми, Юний Маврик,[39] человек с твердым характером, внушил ему [это] следующим [примером]. Однажды он был приглашен на пир в обществе близких людей, но увидал, что среди гостей присутствует и Вейентон,[40] бывший консул при Домициане, преследовавший многих тайными доносами; в разговоре был упомянут и некто Катулл,[41] главный обвинитель [того режима], и на слова Нервы, что бы делал он теперь, если бы пережил Домициана, Маврик ответил: «Он обедал бы вместе с нами!». (6) Он не допускал ссор, был весьма образован и любил общество. (7) Кальпурния Красса,[42] подбивавшего солдат щедрыми обещаниями к восстанию, уличенного и сознавшегося, он сослал вместе с его женой в Тарент,[43] несмотря на то, что сенаторы укоряли его в снисходительности. А когда стали требовать расправы с убийцами Домициана, он так перепугался, что не смог удержать рвоты и испражнений, но все же сильно сопротивлялся, говоря, что лучше ему умереть, чем уронить авторитет власти, выдав помогавших ему достигнуть ее. (8) Однако солдаты, не обращая внимания на принцепса, выискав убийц, Петрония сразили одним ударом, а у Парфения сначала отрезали половой орган, бросили ему в лицо [и] потом его задушили; Касперия же отпустили за большие деньги. Этот, обнаглев после своего преступления, убедил Нерву выразить перед народом благодарность солдатам за то, что они уничтожили безбожных и негоднейших среди всех людей. (9) Нерва же усыновил Траяна, принял его в соправители на равных с собой правах и после этого прожил еще, управляя вместе с ним, три месяца. (10) Порицая как-то некоего Регула[44] в припадке гнева громовым голосом, он вдруг весь покрылся потом. (11) Когда он несколько остыл, тело его потряс озноб и появились признаки горячки; через некоторое время он умер шестидесяти трех лет от роду. (12) Тело его, как некогда тело Августа, сенат проводил с почетом и похоронил в гробнице Августа. В день его смерти произошло затмение солнца.