Жан-Франсуа Бретон - Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.
Вот таким-то образом Саба — или Шеба — постепенно, первоначально в очень размытых очертаниях вырисовывается в глубине сцены Востока. Термин «Шеба» появляется в Библии. В генеалогиях Книги Бытия, в Книгах Царств и в Книгах пророков этим именем обозначается страна, поставляющая на рынок благовония, драгоценные камни и золото и ведущая при этом именно караванную торговлю. В Книге Иова (6, 19) отмечается некая, не очень ясная связь между караванами североаравийского племени таймитов и караванами, прибывающими из Шебы. Местоположение последней не указывается, однако при сопоставлении всех текстов, где так или иначе упоминается ладан, наиболее правдоподобной ее локализацией оказывается Южная Аравия.
Царица Савская (царица Сабы): мифы и легендыО посещении царицей Савской Иерусалима кратко говорится в Третьей книге Царств. Рассказ о нем — всего лишь эпизод весьма пространного и апологетического повествования об очень идеализированной мудрости Соломона:
1. Царица Савская, услышавши о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками.
2. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце (Третья книга Царств, 10, 1–2){3}.
Царь испытания выдержал, разумеется, с честью. Царица же была настолько поражена его мудростью и настолько ослеплена его могуществом, что чувства едва не оставили ее:
9. Да будет благословен Господь Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол Израилев Господь, по вечной любви Своей к Израилю, поставил тебя царем — творить суд и правду! (Там же, 10, 9.)
Есть ли у рассказа какое-либо историческое основание? Можно ли принимать его на веру, хотя бы только частично? Его довольно поздняя запись (не позднее, однако, VIII века) хранит на себе отпечаток какого-то более древнего народного предания — о караванах с экзотической поклажей, прибывающих из некоей загадочной страны.
Частично приведенный выше текст послужит отправной точкой для целого букета сказаний, причем иные из них — тоже весьма почтенного возраста. Так, в Евангелиях царица Савская обозначается, в полном соответствии с иудаистской традицией, как царица Юга: «Царица Южная восстанет на суд с людьми рода сего и осудит их, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой…» (Лука, II, 31).
Однако образ царицы, сохраненный еврейской памятью, скорее отрицательного свойства: она появляется как колдунья. В книге Эсфирь, составленной к концу VII века, автор, почерпнув известия о царице Савской из более ранних восточных источников, дает далее волю своему воображению. Соломон, царь над птицами, дикими зверями и демонами, вызывает к себе удода, только что вернувшегося из дальних странствований. «Посетил я, — повествует удод, — некую страну, чья столица по названию Китор находится на Востоке, в недрах которой сокрыто великое множество слитков из чистого золота. А что до серебра, то оно, подобно пыли, рассыпано по улицам… И видел я женщину, которая страной этой правит. Зовется она царица Савская». Удод вновь пускается в путешествие, чтобы передать царице приглашение Соломона. Царица должна предстать и преклониться перед царем Израиля — иначе Саба будет разрушена. Царица отправляется тогда в путь и, наконец, прибывает в Иерусалим — вместе с кораблями из ценных пород дерева, украшенными жемчугами. Соломон уже ожидает ее в своем хрустальном дворце. Царица, думая, что перед ней вода, приподнимает подол своего платья — и открывает ноги, заросшие волосами. «Твоя красота — женская, но волосатые ноги приличествуют скорее мужу!» — восклицает Соломон, устрашенный этой женщиной, которая, смешивая половые признаки, нарушает порядок, установленный природой.
Встреча двух царственных персон позднее пленяет собой и средневековое воображение{4}: она как бы предвещает пришествие волхвов к колыбели Спасителя, посещение Соломона царицей Савской служит прообразом церкви язычников, смиренно склоняющей свое чело перед Церковью Христа. Эта тема становится сюжетом иллюстраций в «Саду наслаждений» Хохенбурга, энциклопедично охватывающих собой все богатство образов и представлений, типичных для XII века. Там признание царицей Савской Соломона как своего сюзерена прямо соотносится с прибытием волхвов. Обремененные золотом, драгоценными камнями и благовониями, они входят в Иерусалим — точно так же, как много столетий тому назад в него входила царица. В сцене венчания Пресвятой Девы царица Савская занимает место рядом с Соломоном — как раз симметрично фигурам Марии и Христа.
Мусульманская традиция всего лишь вторит библейской. Дивно мудрый царь Соломон свои войска набирал среди людей, джиннов и птиц. Удод, который всегда был тут как тут, докладывает государю на ухо самые достоверные сведения из Сабы: «Как стало мне доподлинно известно, Сабой правит женщина, женщина эта — царица страны, она, царица, несказанно богата, у нее — великолепный трон, который и описать-то невозможно. До меня также дошло, что царица и народ ее поклоняется Солнцу, а вовсе не Аллаху! Демон сбил их с пути истинного и толкнул на этот!» Соломон через удода вызывает ее к себе, и она прибывает. «Сделайте этот трон ее (нужно думать, перенесенный по воздуху) для нее неузнаваемым», — приказывает он джиннам накануне аудиенции. — и Мы увидим, на верном ли она пути или среди тех, кто с него сошел». Как только царица входит, он ее спрашивает: «Таков ли твой трон?» «Мне кажется, — отвечает она, — что это он и есть. Нас просветили, и теперь мы Богу покорны». Ранее она была совращена, поклонялась не Аллаху и была среди неверных. Вступая в зал, глядя на его подобный водной глади пол, царица подумала, что перед ней водоем, и, невольно приподняв полы платья, обнажила свои икры. На этот жест Соломон заметил: «Наш дворец — из хрусталя, и пол его гладок». «Господи, — воскликнула она, — ранее я была виновна, но ныне, вместе с Сулейманом (Соломоном), я покорна Аллаху, Господу Миров!» (Коран, сура 27 «Муравьи», 45). Коран, таким образом, подчеркивает первоначальное нечестие царицы и последовавшее обращение ее в единобожие.
Йеменские историки усматривают в Билкис (таково арабское имя собственное царицы Савской) одну из трех химьяритских цариц, известных по их родословной, а также по имени их супругов — Бил кис, дочь одного из царей Химьяра. Когда подошла пора замужества, она столкнулась с серьезной проблемой: ни один из равных ей рангов претендентов на ее руку не соответствовал ее моральным требованиям — несомненно, очень высоким. Тогда она, собрав вокруг себя пышную свиту из своих благородных слуг, направляется к Соломону. Убедившись, что слава о его мудрости и доброте не пустые слова, она открывает перед ним свое сердце. Соломон посоветовал ей выйти замуж за одного ее благородного слугу из рода Бата, и она совету царя последовала. Царствуя над Йеменом через своего протеже, Соломон послал туда легион джиннов, дабы они для него, царя Израиля, возвели дворец. Они старались как могли, но едва до слуха этих скромных тружеников донеслась весть о кончине их господина, они, так и не закончив порученную им работу, разлетелись кто куда. История добавляет, что у Билкис и зу-Бата не было наследника.
За сабейскими легендами следуют греко-римские.
Миф об Аравии СчастливойНачиная с VII века до н. э. в городах восточного Средиземноморья и Двуречья египтяне, сирийцы и персы принимают грузы благовоний, доставляемые караванами из Южной Аравии. Ассирийцы, а вслед за ними и евреи, употребляют ладан и мирру в религиозных обрядах, и появление в их странах маленьких алтарей кубической формы для воскуривания фимиама — явное последствие моды на эти благовония. В Элладе поэтесса Сапфо впервые по-гречески называет мирру, шафран и восточную корицу. Греции архаического периода уже известен целый словарь терминов, относящихся к области обоняния: ее парфюмерия все больше обогащается новыми экзотическими товарами{5}.
Геродот, прибывший в Вавилон (около 450 года до Р.Х.), был изумлен распространенностью ладана и записывает связанные с ним истории, подчас вполне сказочные. В Аравии даже от самой земли исходит, по его словам, пленительный, исполненный восхитительной нежности запах. Столь же баснословный, добавим уже мы, как и тот костер из ароматичных кустарников, в котором сгорал, чтобы затем возродиться из собственного пепла, феникс. По Геродоту, Йемен — некое мистическое пространство, на котором нет иной растительности, кроме ладана, киннамома да еще носителя особой смолы, называемой леданон. Античные авторы становятся для европейцев главным источником знаний о Южной Аравии. Теофраст, выдающийся географ III века до н. э., из вторых рук передает известие о том, что деревья, несущие смолу ладана, произрастают в Сабе, в Хадрамауте, в Катабане и в Ма'ине: политическая география совпадает с ареалом благовонных растений. Отсюда — источник самых нелепых слухов о населяющих эти страны народах, которых природа наделила богатствами с безумной щедростью.
