Сергей Петров - На берегах реки Ждановки
В нашем представлении доходный дом – нечто многоэтажное, основательное и непременно памятник архитектуры. Однако основная часть квартир в XIX веке предлагалась собственниками небольших, иногда деревянных строений, сдававшими угол таким же небогатым арендаторам. Владения же купца Крастинга можно смело назвать не просто доходным домом, а доходным двором. В том смысле, что доход приносили и комнаты, и служебные помещения, и дворовое хозяйство…
Вообще дворы в то время – это своеобразное маленькое царство с натуральным хозяйством, иногда с конюшнями и мастерскими, ибо только такая деятельность обеспечивала рентабельность. Не случайно многие хозяева домов нанимали управляющих, которые следили за хозяйством, а если комнаты сдавались внаем, то и за своевременной оплатой.
В 1903 году новым владельцем участка стал потомственный почетный гражданин Николай Никандрович Кононов. Это был известный домовладелец, имевший недвижимость по всему Петербургу. Первым делом Кононов в 1903–1904 годах перестроил по проекту Антония Носалевича дворовый флигель, надстроив два этажа и осуществив внутреннюю перепланировку помещений, в результате чего флигель из хозяйственного сооружения превратился в доходный дом. Это соответствовало духу времени и приносило неплохой доход. Любопытно, что в резолюции Городской управы от 1903 года, разрешающей надстройку этажей, приписано: «под личную ответственность владельца». Очевидно, в Городской управе сомневались, что подобная надстройка возможна технически.
Как бы там ни было, нынешний облик флигель № 11/1 приобрел именно при Н. Кононове. Не менялся лишь сам дом № 11 по Ждановской набережной. Он оставался деревянным и пережил всех своих владельцев, пока в 1950-х годах на его месте не был построен помпезный сталинский дом, который и сам уже стал памятником архитектуры. Этот дом занял место сразу двух домов, поэтому нельзя не упомянуть о другой «куче дров» – доме датского подданного Иоанна Христофора Крейзера, стоявшем на противоположной стороне Офицерского переулка и имевшего адрес Ждановская ул., 1/2.
Много, много оседало в России в то время иностранцев; некоторые из них становились подданными Российской империи и даже почетными гражданами, некоторые сохраняли свое гражданство. В этом смысле владельцы домов на набережной реки Ждановки были как на подбор «из иностранцев»: подряд шли участки Мейснера, Крастинга, Крейзера, Гойера, Нагеля…
Что же привело датчанина Христофора Крейзера в Россию? Можно предположить – деньги. По крайней мере, купив в конце 1880-х годов участок, на котором располагался двухэтажный деревянный дом, он сразу затеял перестройки. В 1891 году по проекту известного архитектора Федора Нагеля (жил в доме по соседству) он строит трехэтажный каменный флигель, ныне имеющий адрес Ждановская ул., 1. И опять флигель оказался шикарнее самого особняка владельца. В 1950-е годы дом достроили до пяти этажей, чтобы подогнать высоту под строящийся дом № 11.
Флигель использовался как доходный дом, однако в октябре 1899 года Крейзер продает участок площадью 341 кв. сажень со всеми строениями на нем Петербургскому обществу страхований. Возможно, при растущей цене на недвижимость в Петербурге продажа участка оказалась выгодней сдачи внаем.
Общество страхований владело участком вплоть до 1918 года, когда оно было новой властью упразднено, однако деревянный домишко на углу Ждановской набережной и Офицерского переулка существовал еще долго, пока не наступила пора советской имперской архитектуры.
Дом с аркой
Хотя нынешний дом № 11 по Ждановской набережной уже не имеет никакого отношения к «Аэлите», однако, любопытный нет-нет да и заглянет во двор в поисках «аромата прошлого», да и обратит внимание на монументальное сооружение с колоннами и аркой. Пожалуй, наряду с московскими высотными домами – это апофеоз сталинской архитектуры!
Наша семья въехала в этот дом в 1955 году, когда, по словам родителей, обои еще пахли клеем. Отдельные квартиры соседствовали в нем с коммуналками на три-четыре семьи (в то время это было совсем неплохо). Внизу у входа в парадное висели списки жильцов, и мамины ученики, забывая адрес, находили нашу квартиру по этому списку.
Удивительно, но при всей своей монументальности этот пятиэтажный дом не имел лифтов. Так часто бывало в советское время: на арку, фасад и колонны денег не жалели, а на лифтах экономили.
Самые большие квартиры в доме располагались как раз над аркой, и западные ветры продували их насквозь. Холоднее всего было осенью, когда ветры свирепствовали, а отопление еще не включали. Зато какой потрясающий вид был из окна: Петровский остров, дальние огни Васильевского, становившиеся особенно далекими в ненастную осеннюю погоду, когда, казалось, Нева расширяется, словно это уже и не река, а море, разделившее острова непреодолимыми пространствами. Мне и сны такие снились: Васильевский остров «отъезжал» от нашей Петроградской стороны, мосты превращались в гигантские дуги до самых небес, а Нева становилась бурлящим холодным морем.
В первую же осень проживания случилось весьма крупное наводнение 1955 года: вечером вода вышла из берегов, волной прошлась по Офицерскому переулку, затопила первые этажи соседних домов, а нашему – хоть бы хны! И неудивительно, ведь дом был построен с учетом возможных наводнений и первый этаж располагался довольно высоко над землей.
Кстати, по словам моих родителей, жители других домов по Офицерскому переулку в 1960-е годы не уставали повторять нам, жителям дома № 11, что очень сожалеют о прежнем доме Эппингера-Кононова. Но не по причине его исторической ценности. Причина более прозаична: когда деревянный дом снесли и построили «сталинскую громадину», мало того что народу во дворе прибавилось, но и солнца в переулке стало не хватать. Новый дом загородил двор с юга, и растения на подоконниках стали чахнуть.
Между прочим, зелень во дворах, а не скопище машин – характерная примета Ленинграда 1960-х. Нырнул под арку, и ты уже в ином мире: спокойном, несуетливом, зеленом. Поэтому не кажутся столь уж странными стихи поэта Федора Сологуба, написанные в начале ХХ века именно про эту часть Петроградской стороны.
По ночам я люблю босиком
Час-другой кое-где пошататься,
Чтобы крепче спалося потом…
Ф. Сологуб жил тогда на Малом проспекте и «шатался» по Введенской, Большой Спасской и прочим малым улочкам Петроградской стороны.
Построенный в 1955 году дом № 11 по Ждановской набережной загородил все солнце в Офицерском переулке. Фото 2011 года
Конечно, я уже не застал такой провинциальной картины района, чтобы можно было «босиком пошататься» или попасти коз на Петровском острове, однако и такой суеты, как нынче, тоже не было. Хоть и в самом центре города, но тихо и зелено – рядом Нева, Ждановка, Тучков буян, Петровский остров… На месте нынешнего дворца спорта «Юбилейный» – цветочный питомник; во дворах – деревья, в переулках – булыжные мостовые…
Петроградская сторона, по моим наблюдениям, за последние сто лет пережила две крупные перестройки – на рубеже Х1Х-ХХ веков и в 1960-е годы. Да, район перестраивается постоянно, но все-таки революционных перестроек здесь было именно две. Возможно, сейчас происходит третья, однако это трудно оценить, не зная конечного результата.
О последней – стеклянно-безвкусной – напишет кто-то другой, я же хорошо запомнил ту, что происходила в 1960-х годах. Дело в том, что из мальчишеского любопытства мы с товарищами облазили почти все строившиеся тогда объекты – от деревянных мостов на Ждановке, доживавших свой век, до бараков на Петровском острове, приготовлявшихся к сносу. Я уж не говорю о «Юбилейном», стремительно выраставшем на месте городского питомника. И если, поселившись на Ждановской набережной совсем еще ребенком, я застал одну Петроградскую сторону, то уезжая отсюда четырнадцатилетним подростком, видел совсем другую.
В 50-60-х годах ХХ века элементы старого Петербурга встречались еще на каждом шагу. Это и множество деревянных домов, и булыжные мостовые, и лодочные станции на Неве, и оставшиеся немощеными, без гранитного одеяния, набережные рукавов Невы.
Мама рассказывала, что когда в начале 1950-х годов, учась в Педагогическом институте, она ходила гулять с подругами с 1-й линии Васильевского острова, где располагалось общежитие института, на Петроградскую сторону, то по сравнению с «тесным» и застроенным Васильевским островом Петроградская сторона казалась ей просторной и тихой. Свернув во двор, можно было за красивым фасадом доходного дома наткнуться на деревянную развалюху, возле которой спокойно прогуливались куры. Перегнивший навоз для комнатных растений они с подругами брали в конюшне, существовавшей на месте нынешнего стадиона СКА на Ждановской улице, а цветочный питомник напротив Князь-Владимирского собора был любимым местом их прогулок.
