А.-Н. Розенберг - Париж: любовь, вино, короли и… дьявол
Строительство мощной крепостной стены, задуманное Филиппом за 20 лет до битвы, было завершено незадолго до сражения. Филипп очень гордился своей стеной и принимал непосредственное участие в ее планировании, а когда бывал в Париже, посещал стройку, чтобы лично понаблюдать за ходом работ. Оборонительное сооружение начиналось у моста Искусств на правом берегу Сены, полукругом охватывало Марэ, доходило до набережной де Турнелль на левом берегу и возвращалось к нынешнему Институту Франции, минуя бульвар Сен-Жермен. Сегодня хорошо сохранившийся обломок стены можно увидеть в Ботаническом саду в Марэ. Опоясавшая город стена обеспечила Парижу 100 последующих безопасных лет, во время которых на город не было предпринято ни единой атаки.
Не менее важны для Филиппа-Августа были проекты строительства Лувра и крытого рынка Лё Аль. Филиппу было тесно в старом дворце на острове Ситэ, что и стало причиной начала строительства Лувра. Новый дворец был задуман отнюдь не помпезным — король не собирался поднимать свой престиж с помощью величественного сооружения. План Лувра предусматривал сооружение практичное, призванное защитить город от набегов мародеров со стороны реки. Поперек течения Сены, с востока на запад, протянули тяжелую цепь, которую опускали, давая проход речному транспорту.
На западной оконечности стены была поставлена внушительная башня 30 метров в высоту: отсюда молено было наблюдать за подступами к городу и отражать нападения. Современники прозвали новостройку «лувер» — «крепость» на старофранцузском. Так появился форпост обороны столицы. Внутри стены Филиппа-Августа по разные стороны реки возвели две башни — Гран-Шатле и Пти-Шатле, обращенные фасадами друг к другу. Башни использовались как административные здания, а позднее — как тюрьмы (в качестве которых они и прославились).
Идея построить рынок Лё Аль (который впоследствии Эмиль Золя назовет «Чревом Парижа») была вызвана необходимостью вывести хотя бы часть торговли с Греве — территории позади Гран Шатле. Долгие годы здесь размещались загоны для скота, кожевенные мастерские, красильни, живодерни и притоны под открытым небом, в этом месте царили жуткое столпотворение и антисанитария.
И надо же было такому случиться, чтобы именно из-за этого достойнейшего правителя Париж отлучили от церкви.
В 1190 году, не достигнув 20-летия, жена Филиппа-Августа Изабелла скончалась от родов. Опечаленный король, стараясь забыть о своем горе, отправился в Крестовый поход в Святую землю. По возвращении он стал подумывать о новом браке, политически выгодном — требовалось найти принцессу, отец которой мог быть ему полезен в борьбе с Англией.
У датского короля Канута VI был сильный флот и 18-летняя красавица-сестра по имени Энжебурж. Филипп-Август посватался, Канут ответил согласием, и Энжебурж прибыла к жениху.
При первой встрече король был до того поражен красотой девушки, что передал через переводчика, что хочет венчаться немедленно, несмотря на то что был уже поздний вечер. Коронация будущей жены Филиппа-Августа была назначена на следующий день.
После ночного венчания, в то время как трезвонили все колокола Амьена, где состоялось венчание, Филипп-Август пришел к Энжебурж, ожидавшей его в спальне. Он, волнуясь, лег рядом с ней, но через минуту вскочил как ошпаренный — это было полное фиаско. Король сделал несколько безуспешных попыток овладеть красавицей-женой, но утром юная королева проснулась такой же невинной, какой заснула накануне. «Это какое-то колдовство», — решил потрясенный король, с которым до той поры не случалось ничего подобного.
Утром, на коронации Энжебурж, супруги перед алтарем имели бледный и печальный вид. Присутствующие зашептались. Архиепископ начал чертить крест на груди королевы, как требовала традиция, но церемония была прервана стоном короля — он почувствовал ужасное отвращение к ней. Филипп-Август признался архиепископу, что Энжебурж или колдунья, или сама околдована и сделала из него импотента, а потому нужно отправить ее обратно в Данию. Но датские послы уже уехали, поэтому юную королеву поместили в монастырь.
Король сделал еще одну попытку выполнить супружеский долг, но снова потерпел фиаско, к тому же все закончилась нервным припадком. Народ вовсю судачил о странном браке короля, и вскоре он и слышать не мог о бедной юной датчанке, проводившей все дни в монастыре в слезах и молитвах.
Король старался всеми силами аннулировать брак, но его ясене вовсе этого не хотелось — она полюбила Филиппа-Августа и обратилась с протестами к Папе. Возмутился и датский король, в свою очередь воззвав к Папе Римскому, Целестину III. Папа обстоятельно изучил все детали дела и отказался расторгнуть брак.
Тогда король назло врагам решил жениться снова, приступив к поискам новой супруги. Но молва о несчастной Энжебурж уже прошла по всей Европе, и Филипп-Август получал один отказ за другим. В течение нескольких лет все европейские монархи спешили выдать своих дочерей замуж за кого угодно, только не за французского короля.
В 1196 году Филипп-Август, которому к тому времени уже исполнился 31 год, получил от Агнесс, сестры Оттона, герцога Мерании, согласие стать его женой. На этот раз во время брачной ночи король был на высоте. Народ ликовал — его повелитель мужчина хоть куда!
Несколько лет жизнь королевской четы ничего не омрачало, но однажды из Рима пришло грозное письмо. Престарелый Папа Целестин III умер, а его преемник, Иннокентий III, взявший на себя защиту Энжебурж, приказал Филиппу-Августу отослать Агнесс, брак с которой он объявил незаконным, и жить с отвергнутой бывшей королевой. Но Филипп-Август заупрямился, и тогда Папа показал силу.
Глава церкви созвал Вселенский собор в Дижоне, где 6 декабря 1199 года на население Парижа был наложен интердикт — одна из форм воздействия церкви на светское общество. В Париже больше не совершались богослужения, отпевания, крещения, похороны, и последствия этого были ужасными. Вот что писал Рудольф, монах, живший в то время: «Какой убогий вид! Двери церквей и монастырей заперты на замок. Христиан отгоняют, как собак. Не проводятся ни церковные службы, ни крещения. Не видно толп народа, собиравшихся обычно в дни религиозных праздников. Никто из умерших не погребается в соответствии с христианским обрядом. Трупы повсюду отравляют воздух и вселяют ужас в живых».
Народ был возмущен тем, что король не уступил Папе, что церкви закрыты, а мертвецы, которых больше не хоронили, могли вызвать ужасные эпидемии. Что же за женщина новая королева, если ради нее можно пренебречь верой? Но король не сдавался. Он заточил Энжебурж в другую тюрьму и занялся неотложными государственными делами. Он снова присоединил к своим владениям графство Эвре, принадлежавшее английскому королю, женив (обряд из-за интердикта состоялся в Нормандии) своего сына, принца Людовика, на Бланке Кастильской, обнародовал знаменитую грамоту о привилегиях Парижского университета. Чтобы показать Папе, что он хозяин своей страны, прогнал многих епископов, выслав их за пределы Франции и конфисковав их имущество.
В сентябре 1200 года, на восьмом месяце интердикта, беспокойство народа стало вызывать опасения. Во многих местах незахороненные трупы выделяли такой смрад, что отравленными были уже целые деревни. Вскоре король вынужден был уступить. Чувствуя, что гнев народа, угрожавшего взбунтоваться, продолжает расти, король отправил послов в Рим умолять Папу отменить интердикт и рассмотреть законность его брака с Энжебурж на Вселенском соборе, решению которого он обещал подчиниться. Непреклонный Иннокентий III потребовал, чтобы Филипп-Август отверг Агнесс и вновь призвал Энжебурж. Филипп-Август подчинился. Он объявил, что признает Энжебурж своей законной супругой и возвращает ей все права. Но так было лишь на словах — Энжебурж вернулась в заточение, где ей предстояло провести еще годы. Однако он отослал подальше от Парижа и Агнесс. Вскоре она умерла. Вымещая свою скорбь на Энжебурж, король ужесточил условия содержания — надеясь, что она согласится на развод. Но бедная женщина все терпела и только время от времени жаловалась Папе Римскому.
Близость войны изменила позицию Филиппа-Августа. Иоанн Безземельный, который уже долгое время жаждал сразиться с французским королем, нашел союзника в лице императора Германии. Встревоженный Филипп-Август начал готовиться к сражению. Он укрепил Париж и главные города королевства: Реймс, Шалон-сюр-Марн, Перонн. Но чтобы оказать достойное сопротивление Англии, ему нужен был лучший флот, которым владела Дания, — а значит, надо возвратить Энжебурж титул королевы Франции. И он освободил королеву, которая к тому времени провела в заточении около 20 лет, и выиграл сражение.
После воссоединения король и королева прожили в мире и согласии около 10 лет. Но еще долго народ помнил о жутких временах интердикта.
