Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи
Быстрая ликвидация сети заговора и массовые аресты объяснялись тем, что пойманные декабристы сразу начинали закладывать всех друзей и знакомых. Многих оговорили невиновно, потом их отпускали. Наказание по тяжести совершенного преступления — военный бунт, попытка переворота, значительные человеческие жертвы — никак нельзя назвать чрезмерно суровым. Казнили всего пятерых, главных зачинщиков. Нижних чинов и часть офицеров, вовлеченных в мятеж, даже не исключили из гвардии. Из них составили лейб-гвардии Сводный полк и отправили на Кавказ, искупать вину в боях. Тех, кто очутился «во глубине сибирских руд» непосильной работой не замучивали, в рудниках они трудились по 3 часа в день[10]. А большинство осужденных попало в ссылки. Или со временем переводились с каторги на поселение. Могли получать землю, трудиться — если было желание. Если не было, могли прожить и на пособие от казны. Некоторые, как братья Бестужевы, стали богатыми сибирскими предпринимателями. Другие писали прошения, чтобы взяли солдатами. Но служили, конечно, не в таких условиях, как обычные рядовые. Офицеры из чувства симпатий, по прежним знакомствам, предоставляли поблажки. И давали возможность отличиться, чтобы можно было произвести в прапорщики. После чего декабрист получал право выйти в отставку и ехал домой.
Но даже провал революции принес антироссийским силам огромную пользу. Заработал пропагандистский аппарат, создавая красивый миф о декабристах, окружая их блеском романтики и ореолом мучеников. На этом мифе стали воспитываться новые поколения. И вылепленные яркие суррогаты оказались такими стойкими, что их хватило даже на нашу с вами долю.
Запад исподтишка продолжал сеять в России семена разрушительных идей и поддерживать то, что вырастало из них. Революционеры всех мастей получали за рубежом политической убежище. В Париже угнездились многочисленные колонии польских сепаратистов. В Лондоне очень удобно устроился Герцен. Получал из неизвестных источников вполне достаточные средства, чтобы не испытывать материальной нужды, безбедно жить, издавать и пересылать на родину «Колокол». Но все оппозиционные движения, «модные» интеллектуальные веяния оказывались четко связаны с политикой западных держав. Англичане финансировали кавказских горцев, посылали корабли с полными трюмами оружия — только из-за этого тяжелая кавказская война затянулась более чем на полвека. И в то же самое время российская «прогрессивная общественность» поливала грязью наши кавказские войска, защищавшие мирное население от горских набегов. Раздуваемые в светских салонах вопли возмущения приводили к снятию со своих постов Ермолова, Власова, Вельяминова и других лучших военачальников, что, в свою очередь, тоже мешало завершить войну[11].
Ну а Франция раз за разом инициировала восстания поляков — и горячие симпатии к ним изливала не только европейская пресса. Те же настроения внедрялись и в российские «передовые» круги. Когда в 1831 г. вспыхнул очередной мятеж с резней русских, а Пушкин осмелился ответить на западные идеологические атаки стихотворениями «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», отечественная «общественность» обрушилась на него с негодованием и презрением. Надо ж, какой дурной тон — до патриотизма докатился! Аналогичная картина была во время восстания 1863 г. «Диктатор» Мерославский руководил им из Парижа, во Франции открыто вербовали добровольцев в ряды мятежников, в Польшу из-за границы хлынули транспорты бельгийских винтовок. Инсургенты тысячами истребляли русских, замучивали пытками пленных, а Герцен захлебывался истерическими статьями, писал в «Колоколе»: «Всю Россию охватил сифилис патриотизма!» — и призывал Запад к объединенному крестовому походу против своего Отечества[12]. Что ж, денежки нужно отрабатывать…
Конечно, российская власть пыталась противостоять разрушительным влияниям. После восстания декабристов энергичный Николай I провел колоссальную работу по оздоровлению страны — за что его и облили клеветой последующие «прогрессивные» историки. Результаты были обнадеживающие. Укрепилось не только внутреннее состояние России, наша страна стала и мощным стабилизирующим фактором для всего мирового сообщества. В 1848 г. революционный пожар охватил Францию, Италию, Австро-Венгрию, Германию. Спас Европу от гибельного хаоса русский царь. По слезным-мольбам австрийского императора Франца Иосифа он двинул в Венгрию войска, за месяц разгромившие бунтовщиков. В Германии революционеры перепугались, что и к ним нагрянут «казаки», и прусский король при поддержке русской дипломатии сумел взять ситуацию под контроль. А Австрия, высвободив силы из Венгрии, смогла подавить революцию в Италии.
Но эти же события показали мировым закулисным силам, что Россия является главным препятствием для их планов. И всего через 5 лет после революционной бури против нашей страны выступил тайно сколоченный военный блок Англии, Франции, Турции, Сардинии (Сев. Италия), готова была примкнуть и спасенная царем Австро-Венгрия. Планы вынашивались грандиознейшие. Разгромив русских, восстановить независимую Польшу (и отдать ей Украину, Белоруссию, Литву). Отчленить в пользу Турции Закавказье, Крым. На Северном Кавказе создать «халифат» Шамиля, включив в него Кубань, Ставрополье, Терек…[13] Врагов горячо поддержали революционные круги. Маркс и Энгельс объявили Россию главным противником европейского социализма. И Энгельс доказывал, что даже султанская Турция в войне против русских заслуживает всемерной поддержки, так как «субъективно реакционная сила может во внешней политике выполнять объективно революционную миссию».
Однако внутри нашей страны предательство еще не нашло опоры. А сама Россия оставалась могучей державой. Сражаясь против почти всей Европы, она войну отнюдь не проиграла! Ценой огромных жертв неприятелям удалось захватить даже не Крым, даже не Севастополь, а всего лишь часть его, Южную сторону. На кавказском фронте русские одержали победы, овладели Карсом и еще рядом городов. На Балтике, Белом море, Камчатке атаки врагов были отбиты, в заливе Кастри адмирал Завойко разгромил британскую эскадру… Нет, Россия проиграла не сражения. Но она, очутившись в международной изоляции, проиграла дипломатическую войну. И информационную. Зарубежной публике и нашей верхушке общества массированная западная пропаганда внушила, что Россия «отсталая», и что с оставлением Южной стороны Севастополя война проиграна. Правда, и о прежних планах расчленения «победителям» пришлось забыть. Удовлетвориться тем, что Россия признала себя проигравшей и согласилась на ряд уступок.
Наложилась и смерть Николая I. А в то время, когда он силился упрочить государственность, либералы-масоны постарались прибрать под свое влияние наследника престола, Александра Николаевича. И после войны подтолкнули его к радикальным реформам по преодолению мнимой «отсталости». Преобразования отнюдь не ограничились освобождением крестьян — которое, кстати, было подготовлено многочисленными предварительными мерами еще в царствование Николая I и предполагалось осуществить более гибко, чтобы избежать случившихся перекосов и потрясений. Военная реформа в том виде, в котором ее взялся осуществлять масон Милютин, чуть вообще не развалила армию. Покатились судебная, земская, просветительская реформы, сопровождавшиеся разгулом хищничества и «приватизаций». Обратите внимание и на продажу Аляски — это была самая «первая ласточка» добровольной отдачи своих территорий. Все последующие российские «реформаторы» будут делать то же самое. Произошли первые попытки «расказачивания», прокатилась волна фактических гонений на Церковь с урезанием и прижиманием ее прав, отторжением под разными предлогами собственности, повсеместным закрытием церковно-приходских школ.
А провозглашенные в стране «устность» и «гласность» открыли зеленую улицу для распространения опасных идей. Впрочем, первое после декабристов массовое движение, народников, оказалось совершенно нежизнеспособным. Космополитизированные дворяне и интеллигенты, нахватавшиеся революционных теорий, чувствовали себя как дома во Франции и Германии — но совершенно не знали России, были для нее «чужими». И когда они «пошли в народ», дабы «будить» его на борьбу, крестьяне без долгих слов вязали их и сдавали в полицию. И тогда были взяты на вооружение методы террора…
Александр II, озабоченный революционной раскачкой, пробовал нормализовать ситуацию. Но сделать ничего не смог. Первые же неуверенные шаги по стабилизации вызвали вопли «общественности» о «реакции», о «возврате всех ужасов николаевщины». И царь снова пошел на поводу у своего либерального окружения. Министром внутренних дел и председателем Верховной комиссии по борьбе с терроризмом был назначен один из главных «реформаторов» масон М. Т. Лорис-Меликов. Но «борьбу» он развернул весьма странно — упразднил Охранное отделение (тайную полицию), амнистировал политзаключенных, вернул в университеты исключенных неблагонадежных студентов… Результаты сказались быстро. 1 марта 1882 г. Александр II был убит террористами-народовольцами.
