Александр Бондаренко - Утаенные страницы советской истории.
А недавно в прессе и Internet раскручивалась еще более лихая кампания касательно биографии «вождя мирового пролетариата»… По утверждению ряда авторов, Мария Александровна Бланк, мать В. И. Ленина, была фрейлиной при дворе императора Александра II, где у нее случился роман с наследником-цесаревичем Александром Александровичем, будущим Александром III. (Правда, наиболее безграмотные — или наименее грамотные — авторы вообще переносили дело ко двору Николая Павловича, соответственно меняя наследника Сан Саныча на Николаича…) Так вот, после того как девица «понесла» — причем, уже по второму разу, ее якобы выдали замуж за известного педераста, которого отправили в город Симбирск, обеспечив там ему блистательную карьеру по линии народного образования — даже в статские генералы вывели. Между тем страстная натура опальной фрейлины способствовала стремительному увеличению семейства, а вот папаша с «нетрадиционной ориентацией» относился к собственным сыновьям не по-родительски…
Все это, как утверждают «исследователи», и привело к тому, что выросший Александр Ульянов возненавидел собственного отца, т. е. царя-миротворца Александра III, виновника позора и унижения его матери, несчастья его семейства, и вознамерился папеньку-государя убить… Пересказ можно бы продолжать и дальше, но лучше перейдем к анализу достоверности текста.
Сделать, простите, из дерьма конфетку и кого-то ею осчастливить не так уж и сложно. Для этого, во-первых, нужно, чтобы человек очень хотел эту конфетку получить, а во-вторых, ее нужно как следует подать.
Пункт первый — о желании получить. Советская партийная номенклатура, фактически развалившая великую страну, считала себя умнее всего остального народа, а потому четко дозировала поступающую «в массы» информацию. Так, были запрещены всяческие исследования на тему ленинской родни с материнской стороны. Причина — «пятый пункт» дедушки вождя мирового пролетариата, который был выкрестом, крещеным евреем. Ну и что? Насколько известно, это был хороший доктор, а его родной брат, тоже врач, вообще погиб «при исполнении» — во время «холерного бунта» в Петербурге осатаневшая толпа выбросила его в окно в качестве «врача-отравителя»… Однако «цековские мудрецы» постарались всю информацию засекретить. В соответствующем томе 2-го издания Большой Советской Энциклопедии, вышедшем в 1956 году, нет даже девичьей фамилии Марии Александровны, а биография ее изложена на удивление невнятно: «Родилась в Петербурге в семье врача. Получила домашнее образование. Живя в Симбирске, сдала экстерном экзамены на звание народной учительницы. Образованная, высококультурная, хорошо знала русскую и мировую художественную литературу, французский, немецкий и английский языки…» Ну и так далее. Статья в 3-м издании отличается только добавлением изначальной фамилии. Так что желание «получить конфетку» — узнать, что от нас скрывают, — возникает сразу после прочтения.
Пункт второй — подача материала. «Конфетку» нужно красиво «завернуть». Для «обертки» взята ссылка на давно покойную Мариэтту Шагинян, удостоенную Ленинской премии за книгу «Четыре урока у Ленина». Вот цитата из одного «бульварного издания»: «В 70-х годах эта писательница писала книгу о Ленине и получила доступ к архивам. Видимо, их хранители сами не знали, что спрятано в бумагах за семью печатями. Когда Мариэтта Шагинян ознакомилась с бумагами, она была потрясена и написала докладную записку лично Л. И. Брежневу. Тот ознакомил с этой информацией свой круг. Суслов три дня лежал с давлением и требовал расстрелять Шагинян за клевету. Но Брежнев поступил иначе: он вызвал Шагинян к себе и в обмен на молчание предложил ей премию за книгу о Ленине, квартиру и т. д.» Поставив под сомнение последнее утверждение — думается, у советских руководителей были и другие способы попросить товарища помолчать, — скажем, что автор этого текста вряд ли когда бывал в серьезных хранилищах.
В качестве «фантика» необходимо еще подпустить тумана: действеннее всего звучит фраза типа «это очень сложно проверить, но…» Так вот, по утверждению «создателей сенсаций», сложнее всего проверить близость Марии Александровны к Императорскому двору. То есть была она фрейлиной или нет. А ведь именно это и есть тот краеугольный камень, что лежит в основе всей постройки. Между тем, проверка проводится элементарно.
В Государственной исторической публичной библиотеке заказываем «Придворный календарь» на 1857,1860 и 1863 годы (А. И. Ульянов родился в 1866-м) и получаем три книжечки формата «pocket-book», в переплете тисненой красной кожи, с золотым обрезом страниц и белыми муаровыми форзацами. Книги эти печатались каждый год в типографии Императорской академии наук, и в них были обозначены все, кто входил в придворный штат как Императорского двора, так и дворов великокняжеских, начиная от министра императорского двора и до подкамердинера (т. е. помощника камердинера) Павла Тиханова, столь мизерной личности, что ему и отчество даже было не положено…
Раскрываем пофамильное оглавление тома на 1857 год — никаких Бланков при дворе не значится. Тогда берем непосредственно списки фрейлин, каковых на тот год оказывается — кто бы мог подумать! — 184. Фамилии завораживают: тут и светлейшая княжна Любовь Александровна Италийская, графиня Суворова-Рымникская, и Мария Александровна Пушкина, и Анна Федоровна Тютчева… А вот буквально «Военная галерея 1812 года» в женском варианте: Елена Николаевна Раевская, Екатерина Дмитриевна Дохтурова, Варвара Николаевна Репнина — дочери блистательных генералов Отечественной войны… Да, в этом «цветнике» первых дворянских фамилий Российской империи дочери врача места явно бы не нашлось. Причем не на основе пресловутого «пятого пункта», а из-за отсутствия больших заслуг папеньки перед державой.
Просматриваем все прочие книги. Фамилии Бланк или хотя бы чего-то с ней схожего в них также нет, а значит, говорить о близости Марии Александровны к высочайшему двору и соответственно к наследнику престола не приходится. Очередную «сенсацию» можно переводить в разряд мыльных пузырей…
(7 февраля 2004 г.)
Тайна трех красных гвоздик
Наш собеседник: Юлия Петровна Кутькова. Кандидат медицинских наук, заведующая отделением Городской клинической больницы им. С. П. Боткина.
— В начале 1960-х годов профессор Борис Сергеевич Розанов оперировал больную по поводу опухоли подколенной впадины. Он представил мне ее как Марию Кузьминичну Рудзутак. Мы познакомились. Потом она выписалась, но мы с ней продолжали общаться. Она мне звонила, приезжала ко мне в больницу, а чаще я к ней приезжала… Это была жена Рудзутака.
— Ян Эрнестович Рудзутак, латыш, устанавливал Советскую власть в Москве и Средней Азии, был генеральным секретарем ВЦСПС, членом Политбюро ЦКВКП(б). В 1938 году, в возрасте пятидесяти лет, его репрессировали.
— Все так. А приблизительно через год Мария Кузьминична мне сказала, что она дочь Ленина… Она и в больнице об этом говорила, но ей не очень верили — кто тогда не читал про «детей лейтенанта Шмидта»? Хотя она много помогала нашим сотрудникам — и в получении квартир, и в устройстве детей в институты…
— Так, может, это она могла делать, как вдова Рудзутака?
— Не помню точно когда, где-то на рубеже 1960-х годов, когда я к ней пришла, Мария Кузьминична очень плохо себя чувствовала и сказала: «Я хочу показать тебе документы, чтобы ты поняла, что все это не выдумка». Она мне показала свидетельство на французском языке — как-то очень интересно оно называлось — не метрика, но что-то такое. Она родилась, по-моему, 3 марта 1912 года. Отцом был записан Владимир Ульянов.
— А кто значился матерью?
— Не помню! Она якобы была балериной в каком-то кабаре. Документ был весь измят. Мария Кузьминична сказала, что была такая женщина, старая большевичка Эмиль Оболенская, которая ее опекала. Она однажды сказала: «Маша, ты только не выбрасывай эти клубочки!» Как-то раз Мария Кузьминична штопала носки, развернула клубок и обнаружила эту метрику…
— Ленин жил в Париже с конца 1908-го до середины 1912 года. Так что по срокам все вполне… Но вот вы уверены, что это именно дочь Ленина?
— Не скажу: были и вера, и неверие. Поэтому давайте обо всем по порядку. В 1914 году Ленин с Крупской приезжали в Париж, были у Плеханова, и тот сообщил Владимиру Ильичу, что у него растет дочка, что ее мать посадили в тюрьму за помощь революционерам, а Машу отдали в приют… У Ленина были такие друзья, Боровиковы, революционеры из Смоленска, по его просьбе они забрали девочку и потом привезли ее в Россию, дали ей свою фамилию…
— То есть ни Ленин, ни Крупская с ней не встречались?
— Наверное, от Надежды Константиновны все скрывалось. В 1924 году Боровиковы все ей рассказали, и она забрала девочку к себе. Маша жила у нее в доме, в Кремле, где жила и Мария Ильинична Ульянова… Соседом у них был Микоян, Мария Кузьминична очень дружила с его детьми. Потом, как она говорила, она окончила медицинский институт и во время войны была на фронте хирургом… Хотя, по-моему, медицинских знаний у нее никаких не было! Потом стало выясняться, что она работала не то в контрразведке, не то в разведке. Ее даже называли баронесса… не помню, какое-то немецкое имя. Она хорошо знала Рихарда Зорге и показывала мне свои с ним фотографии, сделанные в Японии, где она побывала до войны: молоденькая такая, очень красивая блондиночка… Показывала она мне и снимки военного времени — с Рокоссовским, у него в штабе. У нее было много фотографий, но куда они потом подевались, я не знаю.
