Елена Прудникова - Ленин – Сталин. Технология невозможного
Добравшись до телевидения, все эти сказочки уже насмерть вросли в массовое сознание. Между тем история – это не то, что пишется в диссертациях и монографиях, это представление, которое имеет о событиях прошлого средний человек – как говорили в старину, обыватель.
А обыватель, судя по телефильмам, до сих пор пьет прежний коктейль. Даже в самом главном поздравлении ко Дню Победы, прозвучавшем перед минутой молчания, трагически провещали о солдатах, «потерявших родных и близких в сталинских лагерях», но как-то забыли упомянуть, кто был Верховным Главнокомандующим в той войне.
Так что не надо обольщаться – мы идем прежним курсом, товарищи! Или господа, не знаю... но если все господа – то над кем? Ведь обращение «господин» автоматически предполагает наличие рабов...
Чьи мы рабы? Чьи рабы мы?[4]
Ладно, перейдем к делу!
Операция «Ледокол»
Было больно и очень обидно. Я подхватил эту обиду и переплавил ее в ярость, затмевающую сознание, и...
Владимир Серебряков, Андрей Уланов. Кот, который умел искать миныСюжет данной байки укладывается в несколько слов: Сталин хотел напасть на Гитлера, а Гитлер его упредил. Миф этот придуман лично фюрером и озвучен им в декларации от 22 июня 1941 года.
«... Москва предательски нарушила условия, которые составляли предмет нашего пакта о дружбе. Делая все это, правители Кремля притворялись до последней минуты, симулируя позицию мира и дружбы,так же, как это было в отношении Финляндии и Румынии. Они сочинили опровержение, производившее впечатление невинности. В то время как до сих пор обстоятельства заставляли меня хранить молчание, теперь наступил момент, когда выжидательная политика является не только грехом, но и преступлением, нарушающим интересы германского народа, а следовательно, и всей Европы. Сейчас, приблизительно, 160 русских дивизий находятся на нашей границе. В течение ряда недель происходили непрерывные нарушения этой границы, причем не только на нашей территории, но и на крайнем севере Европы, и в Румынии. Советские летчики развлекались тем, что не признавали границ, очевидно, чтобы нам доказать таким образом, что они считают себя уже хозяевами этих территорий. Ночью 18 июня русские патрули снова проникли на германскую территорию и были оттеснены лишь после продолжительной перестрелки. Теперь наступил час, когда нам необходимо выступить против этих иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра...»
Ну и чтобы «послужить делу мира в этом регионе» (тоже из декларации), фюрер и двинул на Советский Союз не иначе как из воздуха возникшие по его испуганному жесту 170 полностью отмобилизованных и развернутых дивизий. Чего тут неясного-то?
Потом эту тему старательно развивала геббельсовская пропаганда. После 1945 года она, естественно, заглохла, а в начале 90-х годов была реанимирована в ходе операции «Ледокол» – проведенной, судя по почерку, той же пиар-конторой, которая режиссировала XX съезд КПСС. (Наверное, англичане – американцы работают грубее. Впрочем, не важно...) Ее можно назвать и операцией «Суворов», по имени разведчика- перебежчика, несомненные литературные способности которого были в ней использованы.
Суть операции проста, и сам Суворов говорит о ней открыто. «Я замахнулся на самое святое, что есть у нашего народа, я замахнулся на единственную святыню, которая у народа осталась – на память о Войне, о так называемой «великой отечественной войне»... Эту легенду я вышибаю из-под ног, как палач вышибает табуретку». Единственное, о чем он не говорит – так это о том, зачем это делает. Почему – дает понять: типа из любви к правде. А вот зачем?
В 90-е годы память о войне действительно была последней святыней нашего народа. Однако началось уничтожение святынь значительно раньше. И здесь имеют место быть весьма интересные совпадения – попробую объяснить просто, без заумных терминов: пусть специалисты смеются, но их писания цитировать не стану.
Итак, в комплексе наук, именуемых социологией, существуют, кроме прочих, два временных промежутка: 40 и 80 лет. Период, за который практически полностью обновляется дееспособная часть населения, и период, за который обновляется население вообще. Используются эти промежутки, наверное, в разных областях – я, в силу профессии, интересовалась лишь теми, что имеют отношение к информационной и психологической войне.
Что за это время происходит с господствующей в обществе идеологией? Если она постоянная – то ничего. Но если наносится идеологический удар – вбрасываются новые идеи или уничтожаются старые, – то чтобы он достиг цели, через сорок лет его надо подтвердить. Иначе возможен реванш старой идеологии, поскольку детям свойственно подвергать ревизии верования отцов. Ну а когда пройдет восемьдесят лет, отмененная, проигравшая идеология становится «плюсквамперфектум» – давно прошедшим. И тогда можно выпускать на свет любую правду – она уже будет представлять лишь чисто научный интерес, не имеющий никакого отношения к реальной жизни. Ну кого сейчас волнует заговор против Николая II или участие англичан в развязывании Первой мировой войны, даже если нам поведают об этих событиях наичистейшую правду?
Ну так вот: Хрущев, придя в 1953 году к власти, нанес сокрушающие удары по двум опорным столпам народного духа – в 1956 году по культу Сталина (первый удар) и в начале 60-х по Православию (второй удар: первый был нанесен в начале 20-х годов – обратите внимание, все те же сорок лет). В конце 80-х годов в стране началась настоящая вакханалия антисталинизма, которая поднималась примерно до второй половины 90-х, а потом стала спадать (пик второго удара спустя сорок лет после первого).
Что касается Православия, то ему вроде бы милостиво позволили существовать и даже одно время рекламировали – в 80-е годы использовали все, что можно было заложить в пушку, развернутую против коммунизма. Но восьмидесятилетний срок был уже на исходе, и к тому времени, как новый российский президент впервые перекрестился в кадре, прошло полных 80 лет со времени начала войны с религией. Православие возрождается, но очень медленно и трудно, несмотря на заинтересованную поддержку со стороны государства[5]. По сути, здесь надо почти все начинать заново, так что на роль основной народной идеологии оно, увы, не тянет.
Я не придумываю врагов и не ищу заговор «мирового правительства». Я просто обращаю внимание читателя на занятное совпадение сроков нанесения идеологических ударов с определенной теорией (не факт, что верной, но реально существующей). А если мы рассмотрим удар по Сталину еще и как антимонархическое действо, совершенное спустя 39 (а по сути, все те же сорок) лет после 1917 года... правда, уже совсем интересно становится? Особенно если вспомнить о российской «знаковой» триаде: Православие, самодержавие, народность. Или, как это иначе формулировалось: «За Веру, Царя и Отечество!» С Верой и Царем разобрались еще при Хрущеве. Оставалось Отечество – в советские времена данной частью триады являлась память о Великой Отечественной войне.
В 60-е на эту тему замахнуться не посмели, слишком много в обществе было фронтовиков, людей тогда достаточно молодых. К 70-м общество подгнило, однако теперь сказать что-либо оскорбительное о войне не позволяла личность главы государства. Кто бы посмел при Брежневе, бывшем комиссаре с Малой Земли, о личной храбрости которого ходили легенды![6]
Едва ли кто-то в мире способен дирижировать революциями, но вот хрущевский переворот – явление вполне рукотворное, и тут могли манипулировать со сроками в угоду заказчику и буржуазной науке социологии. Зачем это делалось – тоже ясно. Войны всегда ведутся из-за денег, да и цели остались прежние – растащить страну на кусочки и колонизировать. Это стало ясно, когда началась так называемая «гласность» – кампания информационной войны, обеспечивавшая процесс, который у нас назвали «перестройкой». В чем он заключался, всем известно, и был проведен при полном попустительстве со стороны государства, общества и народа.
Именно это попустительство и призвана была обеспечить информационная война. А то вылезет еще какой-нибудь нижегородский мясник – был, знаете ли, такой прецедент, Кузьмой Мининым звали...[7]
Ну вот: наука там или не наука – но в результате этих процессов в начале 90-х страна оказалась практически без идеологии. Единственной точкой опоры оставалась Великая Отечественная война, деяние несомненно колоссальное и несомненно справедливое. По ней-то и был нанесен последний, добивающий удар – по третьему элементу «знаковой» триады – народности. Причем нанесен расчетливо и с полным знанием особенностей народного духа. Мол, да, героизм имел место – но эта война ни в коей мере не была справедливой, освободительной, отечественной. Гитлер всего-навсего упредил Сталина, который намеревался сам напасть на Германию.
