Виктор Степаков - Русские диверсанты против «кукушек»
По мнению одного из крупнейших советских военных теоретиков H. Е. Какурина, «повстанчество в тылу восточного и южного белых фронтов сыграло свою решающую роль в судьбе их, поскольку оно явилось одной из движущих сил революции, и… оно должно быть оценено как фактор прогрессивный»[10]. И далее Какурин делает еще более важный и интересный вывод, свидетельствующий о необыкновенно глубоком понимании им характера гражданской войны в России: «Белое командование не справилось с этим движением, которое в конце концов надломило его силы, как это случилось на Южном фронте у Деникина, и явилось даже источником его собственной гибели, как это случилось с Колчаком»[11].
В дальнейшем опыт партизанских действий периода гражданской войны нашел свое применение в середине 20-х-начале 30-х годов при формировании спецчастей Красной Армии.
В конце 1919 года по инициативе члена Революционного военного совета (PBC) Западного фронта И. С. Уншлихта для разведывательно-диверсионной деятельности в тылу польской армии, оккупировавшей еще летом этого года практически всю территорию Белоруссии, была создана так называемая Нелегальная военная организация (НВО).
Создание НВО явилось результатом политического соглашения о совместных действиях против польских оккупантов между белорусскими эсерами и командованием Западного фронта в лице Уншлихта, подписанного в декабре 1919 года на совместном совещании в Смоленске. Основу НВО составили боевые отряды и группы Коммунистической партии Литвы и Белоруссии, Белорусской коммунистической организации, Белорусской партии социал-революционеров, а также Революционных народников-социалистов и еврейской партии «Поалей цион», объединившихся в Народную военную самооборону (НВС) — фактически партизанскую армию в польском тылу. Руководство НВС осуществлялось Белорусским повстанческим комитетом (БПК), созданным весной 1920 года. В свою очередь работой БПК руководило НВО в лице тех людей, которые возглавляли и разведку Западного фронта — А. Сташевского (ответственный руководитель), Б. Бортновского, С. Фирина и других. К осени 1920 года НВО подчинялись до 10 тыс. партизан, организованных в отряды под командованием выпускников красных командирских курсов — краскомов, засылаемых в польский тыл. Но при этом как сама организация, так и ее деятельность оставались настолько засекреченными, что о них не знал даже командующий Западным фронтом M. Н. Тухачевский.
После окончания советско-польской войны 1920 года и заключения Рижского мирного договора НВО не только не прекратила своей работы, но и послужила основой для организации так называемой активной разведки, тем самым обозначив в истории советских войск специального назначения еще один этап становления и начала зарубежной деятельности.
Напомним, что после подписания 18 марта 1921 года Рижского мирного договора в состав Польши вошли западные области Украины и Белоруссии, населенные преимущественно украинцами и белорусами. Тем не менее, правящие польские круги продолжали строить дальнейшие планы по созданию «великой Польши от можа до можа» путем насильственного присоединения соседних земель, прежде всего, из состава Советской России. Это обстоятельство, помноженное на ненависть к большевикам, русофобию и извечный шляхетский гонор, подталкивало Польшу к откровенно враждебной политике по отношению к РСФСР, превратив ее в начале 20-х годов (и позднее) в нашего вероятного противника № 1.
В данной ситуации Советская Россия, жестоко ослабленная в ходе многолетней гражданской войны, могла противопоставить потенциальному агрессору только одно средство — Нелегальную военную организацию с ее успешным опытом партизанской войны.
«В марте 1921 г. Разведупр начал создание и переброску на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии отрядов боевиков для организации массового вооруженного сопротивления польским властям. Предполагалось, что эти вооруженные отряды станут ядром всенародного партизанского движения на оккупированных белорусских и украинских землях, которое в перспективе приведет к их освобождению и воссоединению с СССР. Подобная деятельность получила название „активная разведка“. При этом надо заметить, что деятельность Разведупра по активной разведке была настолько тщательно законспирирована, что о ней не знали даже органы ОГПУ», — пишут в своей книге «Империя ГРУ» А. И. Колпакиди и Д. П. Прохоров[12].
С лета 1921 года в областях, отошедших к Польше по Рижскому мирному договору, началось партизанское, а по сути дела — диверсионное движение.
Особенно целенаправленно и успешно активная разведка проходила в Полесском, Вилейском и Новогрудском воеводствах Западной Белоруссии.
Здесь действовало несколько крупных партизанских отрядов под командованием бывших краскомов К. П. Орловского, С. А. Ваупшасова, В.З.Коржа, А. Рабцевича. Так, за период с мая 1922 по ноябрь 1924 годов отрядами Орловского и Ваупшасова, оперировавшими в восточной части Полесского и южной части Новогрудского воеводств, были проведены, по неполным данным, 94 боевые операции, в результате которых были разгромлены 6 полицейских участков, полицейское управление, сожжены 10 помещичьих имений, княжеский дворец, уничтожены два железнодорожных моста и т. д. Кроме того, в августе 1924 года отряд Ваупшасова провел крупную операцию по разгрому польского гарнизона и захвату тюрьмы в городе Столбцы, где были освобождены 30 политзаключенных.
Однако в начале 1925 года активную разведку на территории Польши пришлось свернуть. Этому предшествовал пограничный инцидент, едва не обернувшийся крупным международным скандалом.
В ночь с 7 на 8 января отряд партизан, преследуемый польскими войсками, прорвался в СССР, разгромив при этом советскую погранзаставу у местечка Ямполь. Поскольку партизаны были одеты в польскую военную форму, то советские пограничники пришли к выводу о наглой провокации польской стороны. Такое предположение было оправдано еще и потому, что руководство ОГПУ понятия не имело о том, чем занимался у них под боком Разведупр. Сообщение о пограничном инциденте спешно ушло наверх.
В Москве сумели достаточно оперативно выяснить суть «провокации». Активная разведка вызвала тревогу и законные нарекания со стороны политического руководства страны и ОГПУ. В итоге в феврале 1925 года комиссия во главе с В. В. Куйбышевым представила в Политбюро проект постановления по этому вопросу, в котором говорилось:
«Активную разведку в настоящем ее виде (организация связи, снабжение и руководство диверсионными отрядами на территории Польской республики) — ликвидировать»[13].
В конце 1925 года все партизанские отряды и группы, действовавшие в Западной Украине и Западной Белоруссии, были расформированы. Часть партизан перебралась на территорию СССР, часть осталась в Польше, перейдя на нелегальное положение.
Стоит добавить, что в начале 1920-х годов активная разведка проводилась Разведупром и в других странах: Румынии, Болгарии, Черногории и Германии. Правда, например, в Германии партизаны не вели активных действий, хотя и были довольно многочисленны. В 1924 году их группы, созданные в Восточной Пруссии, насчитывали 1500 человек, вооруженных винтовками и ручными пулеметами.
После расформирования подразделений активной разведки руководство Разведупра не оставило мысль иметь в своем распоряжении специально подготовленные диверсионные отряды, способные действовать в тылу противника в случае военного нападения на СССР. Впрочем, и руководство страны думало о необходимости существования подобных подразделений. Еще в 1921 году нарком по военным и морским делам М. В. Фрунзе писал:
«Средство борьбы с техническими преимуществами армии противника мы видим в подготовке ведения партизанской войны на территории возможных театров военных действий. Если государство уделит этому достаточно серьезное внимание, если подготовка этой „малой войны“ будет производиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армий противника такую обстановку, в которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником. Но обязательным условием плодотворности этой идеи „малой войны“, повторяю, является заблаговременная разработка ее плана и создание всех данных, обеспечивающих успех ее широкого развития. Поэтому одной из задач нашего Генерального штаба должна стать разработка идеи „малой войны“ в ее применении к нашим будущим войнам с противником, технически стоящим выше нас»[14].
В 1924 году по указанию ЦК РКП(б) началось практическое воплощение теории «малой войны». На первых порах руководство этой работой осуществлялось М. В. Фрунзе и Ф. Э. Дзержинским. В Москве, Киеве и ряде других городов были открыты особые партизанские школы, где слушатели изучали тактику и методы боевых действий в тылу противника, организацию партизанских отрядов, вопросы базирования, тылового обеспечения и т. д. Значительное внимание уделялось составлению пособий и наставлений по тактике партизанской борьбы, а также созданию специальной техники и вооружений.
