Большая игра на Балтике 1500 – 1917 гг - Махов Сергей Петрович

Зимой 1788/89 годов шведы попытались с помощью диверсионной группы проникнуть на рейд Копенгагена и взорвать там русские корабли эскадры Виллима Фондезина (100-пушечные корабли «Иоанн Креститель», «Три Иерарха» и «Саратов», 74-пушечные корабли «Александр Невский», «Максим Исповедник», «Пантелеймон» и «Мечеслав», 66-пушечные корабли «Северный Орел» и «Прохор», а также 32-пушечный фрегат «Надежда» и 44/38-пушечные фрегаты «Архангел Гавриил» и «Помощный»). Эту попытку пресекли датчане. На южном входе они поставили четыре старых корабля, негодных к плаванию в открытом море, и расположили там свои дозоры, которые заметили шведские брандеры и захватили их до того, как шведы смогли сблизиться и поджечь русские линкоры. Этот инцидент вызвал взрыв возмущения в Дании, и война ее со Швецией чуть не вспыхнула с новой силой. Спас шведов только ультиматум Пруссии, которая предупредила, что с возобновлением военных действий тотчас же вторгнется в Шлезвиг-Гольштейн. Под жесточайшим давлением Пруссии и Англии Дания 9 июля 1789 года подписала декларацию о нейтралитете, то есть обязалась не вмешиваться в войну Швеции и России ни на какой стороне.

Екатерина сделала сильный ход зимой 1789 года. Было заключено два очень важных договора — с Францией и Испанией, в дополнение к оборонительному договору с Австрией. Смысл их состоял в следующем: в случае нападения на какую-либо из четырех стран (то есть Россию, Францию, Испанию или Австрию) три другие страны обязывались также вступить в войну с агрессором в течение месяца и выставить в поле по 60 тысяч человек, а в море вывести по 12 линкоров и восемь фрегатов. Отдельно оговаривался вклад Австрии, которая не имела значимого флота, помимо небольших крейсерских соединений в Остенде и Триесте. Она должна была выделить деньги одной из воюющих держав на вооружение, снабжение и комплектование 12 кораблей и восьми фрегатов. Этот договор не касался уже идущих войн с Турцией и Швецией и ненавязчиво указывал на возможную агрессию Англии и Пруссии. Таким образом, Пруссия, реши она все-таки атаковать Россию, оказывалась перед перспективой войны на два фронта, причем франко-испано-австрийские войска составили бы 180-тысячный контингент — неплохая прибавка к русским 80 тысячам на польской границе!

Аналогично и Англия, вздумай она поддержать своим флотом Швецию, оказывалась бы вынужденной воевать не только с Балтийским флотом (26 линкоров), но и с флотом союзников (36 кораблей), а это очень значительная сила, особенно учитывая то, что французы, австрияки и испанцы не стали бы в этом случае лезть в Северную Атлантику или Северное море, а устроили бы небольшой Армагеддон средиземноморской британской торговле и Гибралтарской эскадре.

Естественно, что Екатерина «совершенно случайно» допустила утечку данных о договоре, и узнавший о новом союзе Питт хватал Фридриха-Вильгельма за фалды, упрашивая отказаться от замыслов вторжения в русскую Польшу и Прибалтику, а в свою очередь прусский король (также по своим каналам извещенный об этом альянсе) умолял Англию не вводить в Балтийское море свои корабли.

С помощью этого договора Екатерина добилась того, что со Швецией Россия разбиралась «один на один», без вмешательства иностранных держав. Однако во Франции было все плохо, начиналась Великая Французская революция. Летом 1789 года Париж погрузился в междоусобицу и практически устранился из большой политики.

Военные действия со Швецией были в целом удачными. Балтийский флот смог победить шведов при Эланде, в Финляндии продолжалась позиционная война, выгодная для русских, хотя ни одна из сторон не добилась решающей победы.

В 1790 году русские сначала отбились у Ревеля, а потом заблокировали шведский линейный и галерный флоты у Выборга. В Выборгском сражении 3 июля 1790 года шведский флот потерпел сокрушительное поражение и был заблокирован в Свеаборге. Престижной для шведов стала победа над русским галерным флотом при Роченсальме (9 июля 1790 года), но несчастный для Швеции ход войны она переломить не смогла. 14 августа 1790 года был подписан Верельский мирный договор.

2. Очаковский кризис

В1791 году началось новое обострение отношений между Россией и Англией, вошедшее в историю под названием «очаковский кризис». Тройственный союз (Англия, Голландия и Пруссия) потребовал от России заключить с Турцией мир «status quo ante bellum» («мир, такой же, как довоенный», то есть без изменения границ). В Петербург приехал с пакетом условий британский посланник Уильям Фаукнер: Россия сохраняла статус-кво в соответствии с предыдущим Кючук-Кайнарджийским мирным трактатом включая отказ от Очакова и других крепостей в Северном Причерноморье. Русская сторона ответила категорическим отказом.

Англия грозила прислать в Балтику эскадру из 36 кораблей (из них восемь 100-пушечных), а Пруссия — выставить против русских в Прибалтике 120-тысячную армию. Более того, прусский король обнародовал секретное соглашение с Турцией, подписанное в 1790 году, согласно которому весной 1791 года он должен был вступить в войну с Россией на стороне Турции. Член палаты лордов сэр Хорас Уолпол писал: «В верхах клянутся, что (Екатерина) готова проложить свою дорогу до Константинополя через кровь еще ста тысяч турок и что мы поступили опрометчиво, послав ей изображение лавровой ветви. С другой стороны, Пруссия колеблется и обижается и требует от нас обещания помочь ей добиться мира, помогая разжечь войну и, таким образом, действуя из самых доброжелательных и мирных побуждений. Мы, как полагают, готовы послать двадцать кораблей в Балтийское море и еще половину такого количества — в Черное море».

Начиная с марта 1791 года дипломатическое давление по всем каналам нарастало, оно было беспрецедентным. Тем не менее Екатерина в ответ на письмо британского посла Эйнсли без страха издевательски ответила: «Я знаю, что ваш двор определил изгнать меня из Европы; надеюсь, по крайней мере, что он позволит мне удалиться в Царьград».

Русский посол в Англии Семен Воронцов провел несколько встреч в Лондоне с премьер-министром Питтом-младшим и решил действовать на правительство через оппозицию в парламенте. 29 марта 1791 года в парламенте последовали обширные дебаты в палате лордов, и Питт был изумлен, что оппозиция его политике войны с Россией за неделю возросла на 100 голосов! А выступления лордов оказались холодным душем для Питта.

Герцог Фицуильям спросил премьера, каким образом занятие Очакова, Крыма и Аккермана угрожает жизненным интересам Англии? Лорд Порчестер напомнил, что помимо трат на войну придется и терпеть убытки от сворачивания торговли с Россией. Лорд Карлайл заявил, что почти век Россия является историческим союзником Англии. Лорд Лафборо спрашивал, какую цель преследует ввод в Балтику британского флота? Он поможет сухопутной армии Пруссии захватить Петербург и взять Москву? Как показали события недавней войны между Россией и Швецией, вряд ли. Лорд Уикомбл напомнил, что в 1720-х годах британский флот уже входил в Балтику ради давления на Россию, но ни разу не достиг своей цели. И вообще, как можно ставить целью войны возврат Крыма и Очакова туркам? А в чем тогда выгода для Англии?

Далее выступал лорд Норфолк. Он начал свое выступление с того, что новая война означает новые налоги и поборы, что ухудшит и без того трудную экономическую ситуацию в Англии. Он вопрошал: «А какое оскорбление получили мы от России? Она как-то задела наши интересы или оскорбила нашу честь? Она вторглась на нашу территорию или послала вызов на войну Великобритании? Россия ничего из этого не делала, и все же мы собираемся воевать с ней».