Александр Насибов - Атолл Морская звезда
Лавров стиснул кулаки. Стоял в двух шагах от Брызгаловой, и его трясло от гнева.
- Кто был тот человек? - с трудом выговорил он. - Отвечай! Хоть сейчас расскажи, как все произошло. Ну, кто это был?
- Обыкновенный человек, - вяло сказала Анна. - Письмо от тебя пришло весной сорок второго года. А к зиме появился он.
Лавров кусал губы, чтобы не закричать. Сейчас он так ясно видел строчки письма Анны: "Супруг - директор большого магазина. Мы живем хорошо..."
- "Обыкновенный человек"? А может, торгаш, толстая мошна?..
- Вот ты о чем. - Анна подняла голову, посмотрела в глаза Лаврову: Ты знал его, Алеша, он был у нас на факультете, только курсом старше. Кажется, ты и дал ему кличку - Черный Хосе. Потому что это был баск, смуглый, как араб. Вспомни, он эмигрировал к нам, когда франкисты перерезали всю его родню.
- Хосе сделался директором магазина?
- Он ушел на фронт добровольцем, как и ты, и почти в одно время с тобой. Под Харьковом горел в самоходке. Потерял ногу и глаз. И вот появился в Москве. Из госпиталя вернулся в университет... А про магазин я придумала.
- Почему?
- Чтобы в твоих глазах выглядеть дрянью. - Анна сделала паузу и повторила: - Да, самой последней дрянью... Не понимаешь почему? Но ведь продажную бабу проще забыть, правда?
Лавров стоял, боясь пошевелиться. Он оцепенел.
- Хосе остался один на всем белом свете, - продолжала Анна. - И я подумала, что спасу его...
- Но ты оставила его! - крикнул Лавров. - Бросила, чтобы выскочить за другого, более молодого!
- В сорок седьмом у Хосе началась гангрена второй ноги. Ногу пришлось отнять. Вскоре он умер.
- А... ребенок?
- Не было ребенка. Его я тоже придумала. - Анна покачала головой: Как же ты не вернулся домой?
Ответа не последовало.
- Джоан? - сказала Анна.
Лавров покачал головой.
- Я думала, Джоан... Что же тогда?.. Хорошо, пусть я виновата. Но при чем же Родина?
Лавров молчал.
Она тяжело вздохнула:
- Можешь не верить, но я всегда думала о тебе.
- Даже когда пустила к себе этого твоего Петра?
Анна не ответила. Оба долго молчали. Лавров сел за стол, принялся листать какую-то книгу.
- Чем ты занимаешься, Алеша? Вчера Джоан обронила несколько фраз. Я поняла так: работаешь над проблемой клеточного белка?
- Да.
- Но ты же невропатолог!
- Последние десять лет отданы белку. Он стоит того...
- А это? - Анна показала на чучело гориллы. - Экспериментируешь на обезьянах?
- Одиннадцать лет назад его доставили сюда дряхлым стариком: полный упадок сил, слезящиеся глаза... Я вернул ему молодость!
- Как же он погиб?
- Случайность! Он бы жил еще десять лет, двадцать лет! У меня мыши здравствуют вчетверо больше, чем определено природой. На очереди проблема долголетия человека. Человек должен жить много дольше, чем теперь. И это будет!..
- Ты близок к решению проблемы?
- Очень близок...
- И свою работу отдашь чужим?
- Чужие? Не понимаю этого слова. Моя работа для всех.
- Она не будет для всех, если попадет в плохие руки... Почему ты не хочешь вернуться? Уж не ослеп ли ты на этой своей "земле обетованной"?.. Я все больше думаю вот о чем. Почему это добрые тюремщики позволили мне перебраться в твой палаццо? Не для того ли, чтобы ты и меня уговорил изменить Родине? Как изменил Брызгалов...
- И как изменил я сам?
- Я так не сказала. Но не все поймут разницу между тобой и Брызгаловым...
- Разница есть. Он предал тебя сознательно. Я же ни о чем не подозревал. Более того, полагал, что спасаю... Ведь дома тебя ждут неприятности? Состоишь в партии?
- Состою.
- Могут исключить.
- Да. Лично я бы выгнала такую дуру. Ответь честно, пойдешь ли ты в посольство, Алексей?
- Доверься мне.
- По правде говоря, это трудно... Ты всерьез думаешь, что я могу остаться здесь?
- А что?! - вдруг выкрикнул Лавров. Вскочив на ноги, вскинул сжатые кулаки. Казалось, им овладел приступ веселья. - Будешь зарабатывать втрое больше. Своя лаборатория, выгодные контракты с фирмами... Покажется мало открыта дорога за океан. А там уж вдесятеро больше денег. Своя вилла где-нибудь в Калифорнии, участок в полсотни акров, виварий на пятьдесят обезьян! Комфорт умопомрачительный: "Лиловый негр вам подает манто!.."
- Что с тобой происходит?!
Лавров опустился в кресло, ослабил узел галстука:
- А ничего не происходит. - Достав платок, промокнул пот со лба, вяло улыбнулся: - Видишь же, весел, счастлив, бодр. - Обеими руками взял ладонь Анны, осторожно погладил. - Ты где обитаешь, в самой Москве?
- На новом проспекте Калинина.
- Возле Арбата? Я слышал, он очень современный.
- Очень!.. Алеша, но ты-то так-таки и не вернешься домой?
Лавров не ответил. Казалось, он внимательно рассматривает свои руки, которые все еще держали ладонь взволнованной Брызгаловой.
- Надеюсь, ты не совершил что-нибудь неподобающее? - последовал новый вопрос.
Он покачал головой.
- Что же тогда?
- Поздно, - Лавров помедлил. - Поздно и... стыдно.
Хотел сказать что-то еще, но прервал себя на полуслове, прислушался. Раздались шаги, и вошла Джоан.
Она сняла шляпку, положила на стол несколько бумажек:
- Я принесла анализы.
Лавров бегло просмотрел их. Отложив, коснулся руки Брызгаловой:
- Анна, я помогу тебе подняться в спальню.
- Я вовсе не устала...
- Идем, у меня серьезный разговор с Джоан. Я должен кое в чем разобраться...
Он повел Анну к лестнице. Гибсон стояла возле стола и глядела в спину Лаврову. Потом села, прикрыла глаза. Перебрала в сознании события последнего времени, пытаясь вспомнить, не была ли где-нибудь допущена ошибка. Прошла еще минута, и Лавров вернулся.
- В чем ты собираешься разобраться, Алекс?
- Пока в бумагах. - Он сел за стол, вновь взял анализы и начал их изучать.
- "Пока". Что это значит?
- Мешаешь работать! - Он снял очки, поглядел на женщину: - Разве трудно повременить?
- Ты никогда не разговаривал со мной в таком тоне. В мое отсутствие что-то произошло?
- У нас каждый день новости.
- Какие же сегодня?.. Почему ты молчишь? - Гибсон решительно направилась к лестнице, ведущей в спальню. - Хорошо, раз ты молчишь, я спрошу у нее.
- Не забудь, что ты экономка! - крикнул он яростно.
Гибсон резко остановилась.
- Что же все-таки случилось? - сказала она, возвращаясь к столу. Очень плохие анализы?
- Все очень плохо.
- Она отказывается ехать с нами? - Гибсон с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, - так велико было у нее предчувствие надвигающейся беды. - Говори же!
- Она должна вернуться на родину.
- Значит, отказалась!.. - Джоан заговорила торопливо, сбивчиво, будто боялась, что ее перебьют, остановят: - Ты сделал что мог, Алекс. Надо подумать и о себе. В Америку поедем вдвоем, ты и я. Да, теперь и я убедилась, что ее не сломить... Ну что же, пусть выкручивается как может. Видит бог, мы желали ей добра. - Схватила трубку телефона: - Я заказываю билеты!
Лавров усмехнулся:
- Ты забыла, что телефон не работает?
- Позвоню от консьержки... Минуту! В холле, я заметила, оголился провод, - Гибсон сделала движение в сторону холла.
- Погоди, Джоан! К тебе приходил мужчина. Кто он?
- Мужчина?.. Это что, сцена ревности? Ах да, вчера или позавчера кто-то спрашивал тебя. Какой-то пациент.
- Совсем плохо, Джоан. Ведь я знаю: нужна была ему ты, а не я... Вот видишь: этот тип был из полиции. Эти секретные протоколы допросов, которые ты легко раздобыла... Телефон, который все последние дни был неисправен, а теперь вдруг... Я думал, мы дорожим друг другом. Выходит, ошибался. Надеюсь, понимаешь, что это конец?
- Алекс! - Гибсон рухнула на колени. - Да, я дурная женщина!.. Сейчас ты узнаешь все. Муж-миллионер, мое положение в обществе, богатство - все это ложь, трижды ложь! Я продажная тварь! Меня нацелили на тебя понравиться, уговорить переехать в Америку... А ты принял меня, поверил! Мне нет оправдания. Я собака, укусившая руку, которая ее приласкала. Но видит бог, я думала, тебе будет хорошо за океаном! Ведь я всерьез полюбила тебя, Алекс!
- Пора подняться с колен, - сказал Лавров.
Он стоял, сжав кулаки и наклонив лобастую голову, в двух шагах от Гибсон, и казалось, еще секунда - и он ринется на нее.
Она сникла, послушно встала. Что-то изменилось в глазах Лаврова, взгляд стал мягче. Отвернувшись, он взял со стола сигареты.
- Алекс, устрой мне последнее испытание, - тихо сказала Гибсон. Напиши записку в советское посольство. Я приведу оттуда людей.
- Проще позвонить.
Гибсон бросилась в холл.
- Готово! - крикнула она оттуда.
Лавров поднес трубку к уху. Телефон молчал.
Вернулась Гибсон, взяла трубку, послушала, растерянно опустила ее на рычаг.
- Но я соединила провод...
- Видно, шефы не очень тебе доверяют, решили перестраховаться. Теперь я не могу оставить Анну одну. Как же быть? А, вот выход. Мы отвезем ее в посольство...
- На улице ее схватят.
- Да, это возможно, - пробормотал Лавров.
