Герман Лорей - Операции германо-турецких сил. 1914—1918 гг.
Ввиду того, что неприятель следовал за «Гебеном» на S, командующему полуфлотилией приходилось считаться с опасностью быть отрезанным с его эскадренными миноносцами от Босфора. Тем болезненнее воспринималось уменьшение их хода до 10 узлов ввиду необходимости чистки топок и отдыха для команды. Турецкая часть машинной команды уже раньше дошла до предела своей работоспособности; теперь же начали сдавать и немцы (находившиеся по 4 человека на эскадренном миноносце). И только с помощью оставшегося в небольшом числе на эскадренных миноносцах личного состава погибшего «Меджидие» удалось позднее развить ход до 15 узлов. Путь под берегом при этих обстоятельствах казался начальнику полуфлотилии слишком длинным, имея в виду желание до рассвета достигнуть Босфора. Поэтому он лег на кратчайший курс, и, таким образом, на заре 4 апреля между 5 ч 30 мин 6 ч и «Гебен» и «Бреслау», «Гамидие» и эскадренные миноносцы встретились при входе в Босфор, в который и вошли беспрепятственно.
Во время похода «Бреслау» и «Гебен» в ночь с 1 на 2 апреля были слышны оживленные неприятельские радиопереговоры, причем по тону можно было узнать радиостанцию крейсера «Кагул».
«Бреслау», предварительно выгрузивший в Синопе материалы для радиостанции, 2 апреля в 18 ч соединился с «Гебеном». Сушон намеревался 3 апреля с первыми лучами рассвета, в момент производства крейсерами операции против Одессы, показаться южнее Севастополя у мыса Херсонес. В течение ночи русские радиопереговоры вовсе прекратились, и только в 5 ч 30 мин «Гебен» уловил передачу рейдовой радиостанции крейсера «Кагул».
В 7 ч под берегом показались пять дымов. По-видимому, неприятель находился перед Севастополем. Чтобы дать знать неприятелю о присутствии «Гебена», последний большою мощностью сообщил свое место по радио крейсерам, находившимся у Одессы. В 7 ч 17 мин пришло донесение «Гамидие» о гибели «Меджидие». Сушон тотчас же дал приказ о возвращении «Гамидие» и эскадренных миноносцев. Сушон считал операцию при данной обстановке, при полном дневном свете и при условии обнаружения отряда, совершенно безнадежной, тем более что отряд оказался в восточной части Одесской бухты, а не в западной; поэтому «Гебен» и «Бреслау» легли на курс 250°.
В 8 ч 15 мин, когда неприятельские дымы частично уже исчезли, «Гебен» и «Бреслау» увидели 2 русских парохода.
После снятия команды «Гебен» потопил пароход «Восточная Звезда» (вместимость 1500 т, груз — сахар), а «Бреслау» — пароход «Провидент» (вместимость 2020 т, груз — сахар).
В 9 ч 20 мин командующий флотом направил «Бреслау» назад для выяснения, какой корабль следует за крейсерами восточное их. «Бреслау» выяснил, что это крейсер типа «Кагул». «Гебен» пытался 20-узловым ходом атаковать крейсер, следовавший в одиночестве; развить большую скорость хода не позволяла пробоина. Эта попытка не имела успеха ввиду того, что «Кагул» повернул, а вскоре показались главные силы неприятеля.
В 11 ч 10 мин «Гебен» и «Бреслау» снова легли курсом на Босфор. Неприятель выстроился в кильватерную колонну, имея «Кагул» и 8 эскадренных миноносцев в голове. Расстояние до головного корабля составляло 16 миль (160 каб.); «Бреслау» находился за «Гебеном», между последним и неприятельской колонной. В 13 ч 30 мин 2 неприятельских линейных корабля открыли огонь по «Бреслау» с дистанции 15–17 км (82–93 каб.), но, сделав около 10 выстрелов, прекратили огонь. Несколько осколков упало на палубу «Бреслау». Около 15 ч главные силы неприятеля скрылись из виду, остались только крейсеры. Видимость, как почти всегда в Черном море, была очень хорошая, дымы отдельных кораблей были видны на 30 миль. Между 17 и 18 ч появилось несколько русских эскадренных миноносцев, которые вышли влево, чтобы занять благоприятную позицию для атаки. С целью их отвлечения было решено с наступлением темноты и до восхода луны следовать переменными курсами, меняя их каждый час на 3–4 румба. В 20 ч 41 мин эскадренные миноносцы пошли в атаку на «Бреслау», который с дистанции 35–40 км (19–22 каб.) еще при хорошей видимости открыл по ним огонь. Было усмотрено 3 попадания в средний из эскадренных миноносцев[49], 3 торпеды, выпущенные эскадренными миноносцами, не достигли попадания. Тотчас же «Гебен» и «Бреслау» полным ходом повернули на курс Ost: им удалось оторваться от эскадренных миноносцев. Ночь прошла без дальнейших событий, и оба корабля 4 апреля вернулись в Босфор.
Операция против Одессы оказалась неудачной. Без сомнения, с такими незначительными силами было рискованно предпринимать операцию против неприятельского побережья, об укреплениях которого имелись только сомнительные сведения. Однако кто не рискует, не имеет успеха; если бы Сушон не пользовался каждой возможностью для нанесения ущерба неприятелю, то турецкий флот вновь был бы обречен на прежнюю бездеятельность.
В Севастополе, конечно, было известно о выходе отряда из Босфора, что подтверждалось радиопереговорами в течение первой ночи и своевременным появлением всей русской эскадры вне Севастополя. Нельзя было рассчитывать, что одесская неудача долго останется в секрете. Тем более непонятно, почему русские не сделали попытки своими быстроходными легкими силами отрезать турецкие эскадренные миноносцы, уступавшие им во всех отношениях. Очевидно, присутствие «Гебена» было причиной того, что русский командующий не хотел раздроблять своих сил, опасаясь, что более слабые могут пасть жертвой боевой мощи «Гебена». Выход русских эскадренных миноносцев в ночную атаку был произведен неудовлетворительно и не соответствовал тем требованиям, к которым привык в этом отношении германский флот. Поэтому никаких затруднений не представляло уклониться от этой атаки, и надо сожалеть, что 105-мм орудия крейсера «Бреслау» были недостаточно мощными, чтобы вывести из строя подбитый эскадренный миноносец.
Тотчас же по возвращении «Гебена» начались работы по укреплению переднего кессона; 7 апреля начался ремонт второй пробоины. 1 мая и с этим ремонтом было покончено. Весь ремонт в целом продлился 4 месяца. 15 апреля русский флот появился перед Зунгулдаком и Эрегли и обстрелял оба пункта, не причинив особых повреждений. Невозможно было воспрепятствовать неожиданным крейсированиям русским сил: расстояние от Севастополя до Эрегли равняется расстоянию от Константинополя до Эрегли; нечего было и думать отрезать неприятеля. Для заграждения рейдов минами не хватало последних. С турецкого побережья Черного моря в Константинополь неоднократно доставлялись на морских шлюпках выброшенные или вытраленные русские мины, которые очищались и приводились в порядок, что указывало на рост интереса и познаний в отношении военно-морского дела в турецких портовых учреждениях. 25 апреля русский флот появился перед Босфором и открыл с большой дистанции огонь по укреплениям. Обстрел длился около часа, но нельзя было отметить ни малейшего результата. Форты из-за большой дистанции не могли отвечать. Германо-турецкий флот находился в готовности выступить при мало-мальски успешной попытке прорыва.
К этому же периоду относится операция небольшого миноносца «Тимур-Хиссар» («Timur-Hissar») в Эгейском море.
Командование флотом и флотилией эскадренных миноносцев давно обсуждало вопрос, нельзя ли атаками мелких — даже самых мелких — кораблей из Дарданелл наносить ущерб неприятелю; стремления командования дарданелльскими укреплениями носили противоположный характер: оно выше всего ставило сохранение в тайне проходов через минные заграждения.
Однако все же решено было незаметно выслать из Дарданелл миноносец для атаки англо-французских блокирующих сил. Ввиду тесноты проходов в минных полях и навигационных трудностей прохождения через них на сильном течении для этой попытки не подходил ни один из эскадренных миноносцев типа «Муавенет» или «Ташос». Приходилось остановиться на каком-нибудь небольшом старом миноносце, незначительная мореходность и слабое вооружение которого окупали бы этот риск. Командир флотилии назначил для этой цели миноносец «Тимур-Хиссар». Этот миноносец, построенный в 1908 г. на заводе «Канэ», имел водоизмещение всего в 97 т при длине в 38 м, ширине в 4,4 м и осадке в 1,5 м; мощность его машины достигала 1900 л. с., запас угля равнялся 25 т; скорость хода при благоприятных условиях — 19 узлов; вооружение состояло из двух 45-см торпедных аппаратов (1 — двухтрубный) и двух 37-мм орудий; прожекторов не имелось; в дополнение к турецкому личному составу (1 офицер, 4 инженера-механика, 5 человек строевой команды и 6 — машинной) на миноносец были командированы 6 германских торпедистов и 2 германских офицера, в том числе командир капитан-лейтенант Фиркс.
«Тимур-Хиссар» вышел в направлении Чанака 25 февраля 1915 г. На следующий день в Чанаке командир миноносца вступил в переговоры с комендантом крепости и не без затруднений получил согласие на выход в море. 27 февраля в 17 ч 30 мин миноносец вышел в море. При проходе мыса Кефес (на азиатском берегу) миноносец окликнули турецкие солдаты, махавшие ему платками; шум постепенно возрастал при виде того, что миноносец никак не реагирует на оклики; солдаты трубили в горны, свистели; одним словом, было очевидно, что с берега хотят сделать миноносцу важное сообщение. Последний застопорил машины, после чего турецкий командир, служивший переводчиком, сообщил, что 2 неприятельских эскадренных миноносца находятся у местечка Эренкой и что комендант крепости приказывает миноносцу повернуть назад. Это сообщение не соответствовало действительности, как это выяснилось по возвращении в Чанак, но в эту ночь выход был уже невозможен. Однако об этой задержке не приходилось особенно сожалеть, имея в виду светлые лунные ночи при убывающем месяце. Командир использовал следующие несколько суток для ночных наблюдений с берега у форта Орхание (на азиатском побережье) за дозорной службой неприятеля.
