Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА
Эти сухие цифры подводят нас к выводу, что советское правительство готовилось к войне. Однако до 19 августа 1939 года не Германия была главным внешнеполитическим врагом СССР. Этим врагом была Япония, и политика Сталина в отношении китайской революции 1926–1927 годов связана прежде всего с извечным советско-японским конфликтом.
Отказ советского правительства от открытого вмешательства в китайскую революцию, на чем так настаивала «левая оппозиция» Троцкого, был очередным «Брестским соглашением». Все развивалось по схеме 1918 года, только на месте Ленина был Сталин, на месте Бухарина — Троцкий. Подобно левым коммунистам 1918 года, левая оппозиция убеждала партийный актив в том, что политика советского правительства в отношении китайской революции непременно приведет к ее поражению. Подобно Ленину в 1918 году, Сталин не хотел рисковать, так как понимал, что активное вмешательство в китайские дела приведет к конфликту с Японией, а к нему СССР готов не был. Сталин пожертвовал революцией в Китае, как Ленин пожертвовал революцией в Германии — ради передышки. Китайская революция действительно завершилась поражением, но время было выиграно, и первый серьезный конфликт с Японией вспыхнул лишь в 1938 году, когда Советское государство было куда сильнее.
Еще в 1937 году началось создание мощной промышленной базы на Урале, Дальнем Востоке, в Сибири, Казахстане и Средней Азии. Сегодня этот факт приводят в доказательство дальновидности советского правительства, чуть ли не предвидевшего не только войну с Германией, но и эвакуацию промышленности, проведенную в годы войны. Между тем в конце 1930-х годов главным внешнеполитическим врагом СССР была Япония. Как раз в сентябре 1937 года в Монголию были направлены советские войска. Несколько раньше, летом 1937 года, японцы приступили к захвату Китая. В июле ими был занят Пекин, в ноябре — Шанхай, в декабре — Нанкин. К октябрю 1938 года ими была оккупирована значительная часть Китая с главными промышленными центрами и важнейшими железнодорожными магистралями.
Историки указывают, что внешнеполитические цели Японии состояли в захвате советского Дальнего Востока. В течение 1936–1938 годов на советско-дальневосточной границе произошло 35 крупных военных столкновений с японскими войсками, самым серьезным из которых было столкновение в конце июля 1938 года в районе озера Хасан. Лишь в результате жестоких боев, продолжавшихся до 9 августа 1938 года, советская территория была очищена от японцев. В мае 1939 года Япония начала войну против Монголии (и косвенно — против СССР). Военные действия на реке Халхин-Гол продолжались четыре месяца и закончились уже после подписания пакта Риббентропа — Молотова в августе 1939 года благодаря еще и посредничеству Гитлера.
Таким образом, создание второй экономической базы СССР на востоке страны ни в коем случае не было вызвано ожиданием войны с Германией, но лишь желанием передвинуть промышленную базу поближе к потенциальному фронту — дальневосточному.
Вопрос о создании Советским Союзом второй экономической базы тем более не волновал Гитлера. Директива № 21 Верховного командования («План Барбаросса») предусматривала победу над СССР «в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии». Но не стоит вслед за советскими историками повторять, что Гитлер проиграл, так как не учел «идеологического фактора» — мужества Красной Армии. Можно с уверенностью сказать, что только это он и учел. В докладе германского генштаба «О политико-моральной устойчивости Советского Союза и о боевой мощи Красной Армии» от 1 января 1941 года, в частности, говорилось: «Вооруженные силы Советского Союза, видимо, должны быть перестроены на новой основе, особенно с учетом опыта Финской войны. От большевистской мании величия… Красная Армия возвращается к скрупулезному индивидуальному обучению офицерского и рядового состава… Значительно строже становится дисциплина (упразднение института комиссаров; введение офицерских и сержантских званий; генеральская форма одежды; отдание чести…). Все эти меры должны обеспечить постепенное совершенствование Красной Армии во всех областях службы… Не изменится русский народный характер: тяжеловесность, схематизм, страх перед принятием самостоятельных решений, перед ответственностью. Командиры всех степеней в ближайшее время не будут еще в состоянии оперативно командовать крупными современными соединениями и их элементами. И ныне, и в ближайшем будущем они едва ли смогут проводить крупные наступательные операции, использовать благоприятную обстановку для стремительных ударов, проявлять инициативу в рамках общей поставленной командованием задачи. Войска… будут сражаться храбро. Но требованиям современного наступательного боя, особенно в области взаимодействия всех родов войск, солдатская масса не отвечает; одиночному бойцу часто будет недоставать собственной инициативы. В обороне, особенно заблаговременно подготовленной, Красная Армия окажется выносливой и упорной, сможет достигнуть хороших результатов. Способность выдерживать поражения и оказывать пассивное сопротивление давлению противника в особой мере свойственна русскому характеру. Сила Красной Армии заложена в большом количестве вооружения, непритязательности, закалке и храбрости солдата. Естественным союзником армии являются просторы страны и бездорожье. Слабость заключена в неповоротливости командиров всех степеней, привязанности к схеме, недостаточном для современных условий образовании, боязни ответственности и повсеместно ощутимом недостатке организованности».
Первые дни войны оказались для немцев куда более легкими, чем предвидели все их планы. 22 июня 1941 года начальник генерального штаба генерал Гальдер записал в своем служебном дневнике: «Наступление наших войск, повидимому, явилось на всем фронте полной тактической внезапностью. Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном положении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате быстрого продвижения частей, для чего в настоящее время всюду есть полная возможность. Военно-морское командование также сообщает о том, что противник, видимо, застигнут врасплох. В последние дни он совершенно пассивно наблюдал за всеми проводившимися нами мероприятиями и теперь сосредотачивает свои военно-морские силы в портах, очевидно, опасаясь мин…
Командование ВВС сообщило, что наши военно-воздушные силы уничтожили 800 самолетов противника. Нашей авиации удалось без потерь заминировать подходы к Ленинграду с моря. Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов.
Командование группы армий «Юг» доложило, что наши патрули, не встретив сопротивления, переправились через Прут… Мосты в наших руках…
Охрана самой границы была, в общем, слабой… После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям… Наряде участков фронта почти отсутствовало руководство действиями войск со стороны высших штабов… Представляется, что русское командование благодаря своей неповоротливости в ближайшее время вообще не в состоянии организовать оперативное противодействие нашему наступлению… Организованное сопротивление отсутствует…» Гитлер мог быть доволен. Иначе обстояло со Сталиным. Хрущев свидетельствует в своих мемуарах, что Сталин дезертировал, бросив бразды правления. Остальные члены правительства, прежде всего Молотов и Берия, пытались любой ценой урегулировать начавшийся с Гитлером «конфликт». Как записал в своем дневнике Гальдер, «они обратились к Японии с просьбой представлять интересы России по вопросам политических и экономических отношений между Россией и Германией и ведут оживленные переговоры по радио с германским министерством иностранных дел».
Переговоры не увенчались успехом. В своей победе Гитлер был уверен точно так же, как Сталин в своем поражении. Осенью 1941 года германское правительство приняло решение о свертывании своей военной промышленности. 3 октября 1941 года Гитлер заявил: «Мы так обеспечили все заранее, что я в самый разгар битвы могу приостановить дальнейшее производство вооружения в крупных отраслях промышленности, ибо знаю, что сейчас не существует противника, которого мы не могли бы сокрушить с помощью имеющегося запаса вооружения».
Людские резервы Германии к сентябрю 1941 года, по существу, еще не были затронуты серьезными мобилизациями, хотя к июню 1941 года число германских военнослужащих дошло до 7 254 000 человек. В то время как советское правительство в первый день войны издало приказ о мобилизации военнообязанных 1905–1918 годов рождения, германская армия после нападения на СССР дополнительных мобилизаций не производила.
