Александр Некрич - 1941, 22 июня
Требуемый обзор был вскоре Шелленбергом представлен. Гейдрих сообщил Шелленбергу, что он располагает сведениями о том, будто советские генералы во главе с Тухачевским с помощью немецких генералов собираются осуществить переворот, направленный против Сталина. Эта идея была «подброшена» Гейдриху русским белоэмигрантом генералом Скоблиным, который был советским агентом. Родившуюся в Москве идею заговора военных тут же подхватили в Берлине. Гейдрих, по свидетельству Шелленберга, моментально понял, как использовать эту мысль.
«Если действовать правильно, можно нанести такой удар по руководству Красной Армии, от которого она не оправится в течение многих лет», – пишет Шелленберг. План был доложен Гитлеру и получил его одобрение. Гестапо, не располагавшее, разумеется, никакими документами на этот счет, начало их быстро фабриковать.
Оставляя в стороне многочисленные подробности этой чудовищной провокации, укажем, что поддельные документы, обвиняющие высшее командование Красной Армии в заговоре, были подготовлены к апрелю 1937 г… Немецкий агент в Праге установил контакт с доверенным лицом президента Чехословакии Э. Бенеша и сообщил ему, что он располагает документами о заговоре среди высшего командования Красной Армии. Бенеш немедленно сообщил об этом Сталину. Вскоре в Прагу прибыл специальный уполномоченный Ежова. В апреле-мае 1937 г. произошли аресты высших офицеров Красной Армии. Среди них был и маршал М.Н. Тухачевский. Были арестованы также Н.Э. Якир, И.П. Уборевич, А.И. Корк, Р.П. Эйдеман, Б.М. Фельдман, несколько раньше – В.М. Примаков, В.И. Путна. Тем, кто давал распоряжение об их аресте и суде над ними, должно было быть известно, что обвинения беспочвенны, а документы сфабрикованы. 12 июня 1937 г. Тухачевский и его товарищи были расстреляны. Покончил самоубийством начальник Главного политического управления Я.Б. Гамарник. Аресты и уничтожение военных кадров продолжались и после 1937 г. Так, по ложному обвинению были расстреляны маршал В.К. Блюхер, герой гражданской войны, многие годы командовавший армией на Дальнем Востоке, бывший начальник Генерального штаба и первый заместитель наркома маршал А.И. Егоров.
Согласно документам, опубликованным в 1990 году, из армии (без ВВС) в 1937 году было уволено 18 658 чел., или 13,1% к списочному составу (в 1936 году – 4,2%). Среди них арестованные составляли 4474, исключенные из ВКП(б) «за связь с заговорщиками» – 11 104. Из первой категории были восстановлены в армии 206 человек, из второй – 4338.
Репрессии в армии продолжались и в следующем, 1938 году. Всего уволено 16 362 (9,2% к списочному составу). Из них арестовано 5032 (восстановлено затем 1225), за «связь с заговорщиками» – 3580. Значительная часть из них – 2864 человека – была восстановлена в 1939 году. В 1939 году арестов стало меньше – 73 (восстановлено – 26), уволено «за связь с заговорщиками» – 284 (восстановлено – 126).
Но, разумеется, дело было не только в количестве репрессированных командиров, но и в том, что были уничтожены или заключены в тюрьмы и лагеря выдающиеся военные деятели. Качество офицерского корпуса и генералитета в его высшем и старшем звене резко снизилось. В 1940 и 1941 годах продолжалось уничтожение арестованных командиров. В конце октября 1941 года, когда война бушевала уже вовсю, под Куйбышевым были расстреляны, вывезенные туда генерал армии Г. Штерн, генералы, командовавшие ВВС – Я. Смушкевич, П. Рычагов, бывший командующий Прибалтийским военным округом А. Локтионов, бывший начальник Главного разведывательного управления министерства обороны И. Проскуров и другие.
Среди мотивов увольнения из начальствующего состава Красной Армии фигурировала и принадлежность к «нежелательным национальностям». Согласно директиве Народного комиссара обороны от 24 июня 1938 года увольнялись с должностей командиров и политработников поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и другие «уроженцы заграницы и связанные с ней». Пострадало в конечном счете 2219 человек. Так выглядело на деле равенство национальностей всего год спустя после принятия сталинской конституции.
В ходе репрессий и чистки немало командиров и политработников было уволено также по мотивам пьянства, морального разложения и расхищения «народного достояния». Таковых набралось за три года чистки, в 1937-1919 годы, без малого 2600 человек. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем об обоснованности обвинений против этой категории военнослужащих.
В «Истории Великой Отечественной войны» написано, что «…подверглись репрессиям около половины командиров полков, почти все командиры бригад и дивизий, все командиры корпусов и командующие войсками военных округов, члены военных советов и начальники политических управлений округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков, многие преподаватели высших и средних учебных заведений».
Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян считал, что уничтожение накануне войны как «врагов народа» выдающихся советских полководцев, по сути, было одной из причин крупных неудач в первый период войны.
Репрессии, обрушенные на советские военные кадры, имели крайне неблагоприятные последствия и для внешней политики СССР. О мнимом заговоре президент Бенеш сообщил и французскому премьер-министру Леону Блюму как раз в то время, когда французским правительством обсуждался вопрос о заключении франко-советской военной конвенции, которая предусматривала практические шаги для реализации договора о взаимной помощи. В своем письме, переданном через сына Блюма, Бенеш рекомендовал проявлять исключительную осторожность в отношении с советским генеральным штабом, так как его руководители находятся в заговоре с Германией. Блюм впоследствии утверждал, что именно это сообщение сорвало заключение франко-советской конвенции. Враждебные Советскому Союзу французские политические круги стали утверждать, что подписывать военные обязательства с СССР нельзя, так как там существует заговор, если же заговор сфабрикован и репрессии продолжаются, то это свидетельствует о неустойчивости внутреннего положения СССР. Следовательно, подводили они к выводу, на Советский Союз в войне против Германии рассчитывать не приходится.
Красная Армия потеряла своих лучших командиров как раз в тот момент, когда на горизонте все более сгущались тучи войны. Не так-то было просто в короткий срок подготовить новых командиров полков, бригад, дивизий и корпусов. Выдвинутым на эти должности командирам подразделений часто не хватало знаний, опыта, которые не могли быть восполнены лишь способностями и преданностью долгу. Высшее военное образование к началу войны имели лишь 7% офицеров, 37% не имели полного среднего военного образования. К лету 1941 г. около 75% командиров и 70% политработников работали в своих должностях не более одного года. Лишь в ходе войны проявились таланты и полководческое искусство командиров.
Глава 4. Руководители и война
Советско– германский пакт был воспринят советскими руководителями с воодушевлением по целому ряду причин. Во-первых, подтверждалась, казалось, на практике возможность использования противоречий между капиталистическими государствами к выгоде СССР. Во-вторых, открывалась перспектива того, что Советский Союз, используя малые средства, может расширить свою территорию, потеснив «капиталистический мир». В-третьих, в руках Советского Союза оставалось решение, когда и при каких обстоятельствах выступить на главной арене войны. В-четвертых, появлялся резерв времени для лучшей подготовки к большой войне. У Сталина были свои собственные соображения, и вряд ли он делился ими с кем-нибудь из приближенных, ведь речь шла о возможности углубления так удачно складывавшихся отношений с Германией. Но это требовало времени и подготовки населения к новому повороту политики.
Хорошо известно, что реакция на заключение советско-германского пакта 23 августа 1939 года была далеко не однозначной, особенно среди студенческой молодежи. Были смущены и многие члены партии, которые давно и прочно усвоили, что фашизм является главным врагом. Однако теория использования противоречий в стане империализма была также неплохо вызубрена коммунистами, а самое главное – понимание тактики: лучше всего стравить капиталистов, заставить их воевать друг с другом, к выгоде большевиков и социализма. В ноябре 1940 года Жданов скажет по этому поводу в одном из своих выступлений в закрытой аудитории:
"…тов. Сталин всячески рекомендует, чтобы мы тайники, связанные с механикой международной политики, знали, изучали, чтобы в этом отношении, как говорит тов. Сталин, не были вахлаками… Роль… медведя (т.е. России. – А. Н.) заключается в том, что, пока дровосек дрова ломает, мы ходим по лесу и требуем попенную плату" (веселое оживление в зале, бурные аплодисменты, смех).
…Просматривая архивный фонд А.А. Жданова, я обратил внимание на довольно обширное письмо некоего Золотова В.П., члена ВКП(б) с 1928 года, жителя Москвы. Письмо заинтересовало меня прежде всего тем, что Жданов хранил его среди своих наиболее важных бумаг. Хотя дата на письме отсутствует, но по ряду признаков оно безусловно написано в 1939 году, когда вырисовывалась возможность соглашений с обеими группировками – англо-французской и германской. Золотов исходит из того, что главный враг Советского Союза – это Англия. По его мнению, основная задача советской внешней политики заключается в том, чтобы способствовать развязыванию войны между Германией и Англией. «Англию надо бить, – пишет Золотов, но бить английским методом, т.е. чужими руками». Член ВКП(б) Золотов предлагает – в случае войны Германии с Англией и Францией – обещать Германии «соблюдение нами нейтралитета, обеспечить охрану ее тылов, а концентрацией Красной Армии на западной границе парализовать возможность Польши вступить в войну на стороне Германии». Эти слова подчеркнуты Ждановым фиолетовыми чернилами. Не правда ли, схема, предложенная Золотовым, весьма приближается к курсу внешней политики, избранной Сталиным? В итоге – все капиталистические группировки истощены, воюя друг с другом, и в этот момент «СССР бросит на весы истории меч Красной Армии».
