Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
Ашшурнасирапал II (883-859 гг. до н. э.) прославился как победоносный полководец и восстановитель могущества Ассирийской державы. Победа была достигнута в кровавых войнах, когда ассирийцы сражались с варварами методами варваров, полностью вырезая население непокорных областей. В итоге были завоеваны вся Северная Месопотамия и часть Сирии, на завоеванных землях были основаны новые переселенческие колонии[423].
Победы Ашшурнасирапала II привели к новому усилению власти царей; так же как Тукульти-Нинурта I, Ашшурнасирапал оставил олигархический Ашшур и основал новую столицу Кальху – библейский Каллах. Уже в момент своего основания Каллах был огромным для тех времен городом: его опоясывала стена длиной пять миль, а площадь города равнялась 800 акров – Каллах был в пять раз больше, чем Ашшур, и в полтора раза больше, чем Афины в период расцвета[424]. С другой стороны, известно, что при всеобщей мобилизации в правление Салманасара III (в 845 г) в ополчение собралось 120 тыс. воинов; это дало основание И. М. Дьконову оценить численность населения Ассирии в 1 млн человек[425]. Эта оценка представляется нам заниженной, и возможно, ее следует увеличить до полутора миллионов. Между тем известно, что в середине XX в. на той же территории проживало как раз полтора миллиона человек[426], стало быть, во времена Салманасара III экологическая ниша Ассирии была занята почти полностью и возможности для роста населения были невелики. (Напомним, что в благоприятных условиях население за полвека может увеличиться вдвое.) В этой связи В. А. Якобсон обращает внимание на то обстоятельство, что ассирийские цари IX в. вопреки распространенной на Ближнем Востоке практике не приводили из походов пленников-крестьян, чтобы поселить их на землях Ассирии[427]. Отсюда, очевидно, следует, что в коренных областях Ассирии в то время уже не было свободных земель.
Салманасар III был царем-завоевателем, который опирался на крестьянскую армию, по-видимому, он находился во враждебных отношениях со старой знатью, во всяком случае, в конце правления этого царя вспыхнул мятеж, поддержанный ашшурской элитой. Мятеж вылился в гражданскую войну, которая продолжалась пять лет и окончилась только при преемнике Салманасара Шамшиададе V (829-811 гг. до н. э.). Новый мятеж произошел в конце правления Ададнерари III (810-783 гг. до н. э.)[428]. Недостаток источников не позволяет сколько-нибудь подробно обрисовать развитие кризиса VIII в. до н. э., хотя сам факт кризиса признается всеми исследователями. В начале столетия появляются сообщения о голоде и эпидемиях, специалисты говорят о разорении крестьян и обогащении знати. В 764 г. в Ассирии вновь свирепствовала эпидемия, в следующем году в Ашшуре вспыхнул мятеж, продолжавшийся два года, затем вспыхнули восстания в Аррапхе, в провинции Гузан, в 750-х гг. возобновились эпидемии, а в 740-х гг. вспыхнула новая гражданская война[429].
Кризис середины VIII в. до н. э. привел к демографической катастрофе – этот вывод можно сделать из того факта, что Тиглатпаласар III возобновил характерную для XI в. практику массового переселения покоренных народов во внутренние районы Ассирии, стало быть, в Ассирии появились свободные земли, которых не было в предыдущий период.
* * *
Возвращаясь к анализу исторического процесса в контексте трехфакторной модели, необходимо отметить, что нашествие амореев не было единовременным событием, вторжения и войны продолжались полтора столетия. Масштабы катастрофы были таковы, что от этого периода почти не осталось деловых документов, он представляет собой интерцикл, период, когда страна лежала в развалинах, а восстановление было невозможно из-за бесконечных войн. Социальный синтез привел к существенным этническим и культурным изменениям, но в политическом отношении Ашшур смог подчинить вторгшихся варваров и навязать им свои порядки.
Период восстановления начался в начале IX в., в это время восстанавливаются храмы в Вавилонии и строится новая ассирийская столица Каллах. Судя по оценкам численности населения, в Ассирии уже к 845 г. степень заполнения экологической ниши (т. е. демографическое давление) была достаточно высокой. В начале VIII в. в Ассирии наблюдаются признаки Сжатия: разорение крестьян, сообщения о голоде и эпидемиях, внешние войны. В середине VIII в. отмечаются признаки экосоциального кризиса: восстания и гражданские войны, эпидемии, гибель больших масс людей, социальные реформы, завершившиеся установлением этатистской монархии (трансформация АbВ).
3.5. ЕГИПЕТ В ЭПОХУ НОВОГО ЦАРСТВА
Обратимся теперь к рассмотрению истории Египта, к тем переменам, которые принесла с собой волна нашествий середины II тысячелетия до н. э. Нашествие варваров-гиксосов означало демографическую катастрофу. По свидетельству Манефона, гиксосы «сожгли города и разрушили до основания храмы богов, а с населением обращались самым враждебным образом, одних убивая, у других уводя в рабство жен и детей»[430]. Гиксосы укрепились в Дельте, откуда они совершали походы на юг, на сохранившее независимость Фиванское царство.
Нашествие гиксосов было частью «большой волны», вызванной изобретением боевой колесницы. Племенной состав завоевателей был достаточно пестрым, в него входили хурриты, семиты и, вероятно, какие-то арийские роды: колесница была принесена на Ближний Восток арийскими племенами и довольно быстро перенята хурритами[431]. Владычество гиксосов над северным Египтом продолжалось не менее 108 лет, и со временем начался процесс социального синтеза, гиксосские цари стали подражать фараонам, приняли царские титулы и стали поклоняться египетским богам[432]. Помимо колесницы (и, естественно, лошадей, которых в Египте прежде не разводили) варвары принесли с собой мощные составные луки, стрелы с медными наконечниками, бронзовые мечи, а также «мирные» телеги, в которых запрягали, впрочем, не лошадей, а волов (лошади использовались только в военном деле). По-видимому, в гиксосское время в Египте появились новые породы овец, куры, а также ножные мехи, позволившие наладить производство бронзы, – так что эпоха Нового царства стала египетским бронзовым веком[433].
Варвары не смогли завоевать весь Египет, и на юге, в Фиваиде, уцелело египетское царство, сохранившее местные социальные традиции. Влияние гиксосов, возможно, сказалось на том, что после падения Среднего царства в Фиваиде вновь усилилась знать, которая наследовала чиновничьи должности, диктовала свою волю фараонам и поднимала мятежи[434]. Большое значение имело перенимание египтянами в процессе диффузии боевой колесницы. Колесница как у гиксосов, так и в Митанни была аристократическим оружием, и ее господство на полях сражений означало военное преобладание аристократии. Известно, что египетские колесничие были преимущественно сыновьями знатных отцов, и они снаряжались в походы за свой счет[435].
Через сто лет после нашествия, переняв оружие противников, египтяне сумели изгнать варваров. Отвоевание страны сопровождалось страшными опустошениями и было достигнуто ценой новой демографической катастрофы[436]. Последствия гиксосского нашествия были таковы, что и спустя сто лет после изгнания варваров многие храмы еще не поднялись из развалин. Восстановление хозяйства протекало медленно, от первого фараона Нового царства, Яхмоса, почти не осталось следов строительной деятельности[437]. На протяжении XV в. сохранялось преобладающее влияние светско-храмовой знати, вельможи наследовали свои посты и строили роскошные гробницы[438]. Однако источники не сохранили сведений о частных хозяйствах вельмож, сравнимых по размерам с хозяйствами времен Древнего царства; оплотом знати были храмы, знать наследовала жреческие должности и присваивала значительную часть храмовых богатств[439]. Со своей стороны, фараоны претендовали на полный контроль над ресурсами царско-храмового хозяйства. Тутмос III (1479–1425 гг. до н. э) пытался опереться на военных и назначал выслужившихся офицеров на высокие посты; этот воинственный фараон прославился завоеванием Сирии, он обогащал своих солдат, но не забывал щедро одаривать жречество[440]. Сын Тутмоса, Аменхотеп II (1428-1397 гг. до н. э.) привел только из одного похода в Сирию и Палестину более 100 тыс. пленных; это, несомненно, говорит о том, что в то время в Египте было много свободных земель, хотя со времен изгнания гиксосов прошло больше ста лет[441].
Правление Тутмоса IV (1397-1388 гг. до н. э.) и Аменхотепа III (1388-1351 гг. до н. э.) ознаменовалось новыми победами и активной строительной деятельностью; это было время, когда возводились монументальные храмы и Новое царство достигло вершины могущества. Однако подспудный конфликт между царями и знатью постепенно обострялся. Фараон Аменхотеп IV (1351–1334 гг. до н. э.) предпринял попытку сокрушить могущество знати, он передал многие чиновничьи посты выходцам из простонародья (их звали «немху» – буквально «бедняки»). «Трудно уклониться от заключения, что, совершая переворот, Аменхотеп IV опирался на какую-то часть простых египтян», – отмечает Ю. Я. Перепелкин[442]. Чтобы подорвать авторитет храмов, Аменхотеп IV ввел культ нового бога, Атона, фараон приказал называть себя «Полезным Атону», Эхнатоном, жрецы Атона назначались царем из числа «бедняков», и храмам Атона передавались земли других храмов[443]. Эхнатон не пожелал оставаться в старом гнезде жреческой знати, Фивах, и, подобно Аменемхету I, основал новую столицу Ахетатон, где жил в окружении своих новых слуг «немху»[444].
