Сергей Семанов - Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)
– Я провозглашаю тост во славу Александра Невского и Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова. Я прошу всех выпить за их наследника героя лейтенанта Бабанского!
Обвал оваций, какой пожал Вадим, вряд ли кому доставался на самых людных собраниях.
Увы, на этой приподнято-романтической ноте наше повествование не может закончиться. Осенью наш «Клуб» примерно в том же составе съездил в Болгарию, где прения шли примерно на те же сюжеты, а через полгода… В марте 1970 года в советский МИД из нашего посольства в Болгарии пришел документ, где речь шла именно о нашем «Клубе». Документ был, разумеется, не для печати (куда уж там!), но копия его есть в моем архиве, цитирую:
«На беседе в Посольстве зав. отделом пропаганды ЦКДКСМ тов. В. Вытев высказался о работе Советско-болгарского клуба творческой молодежи: «Товарищи Палиевский, Ушаков, Михайлов и Семанов в своих толкованиях о советской культуре занимались возвеличиванием достоинств только одной русской культуры, ничего не говорили о национальных культурах других народов России. Их позиция вызвала отрицательную реакцию у представителей Грузии и Армении.
Как сказал тов. В. Вытев, характерным в выступлениях сов. товарищей было «пренебрежение к интернациональным чертам и задачам искусства», по утверждению этих же товарищей в сов. искусстве 1920-х годов были одни неудачи, надолго остановившие развитие сов. культуры. В подтверждение этого упоминалось творчество Эйзенштейна. По мнению выступавших сов. товарищей, Эйзенштейн не фигура в советской кинематографии, а главный герой в кинофильме «Броненосец «Потемкин» – народ – это толпа, которая следует за отдельными вожаками.
На заседаниях клуба представителям Болгарии приходилось защищать советское искусство. К тому же никто из советских товарищей на последнем заседании ни одного слова не сказал о предстоящем юбилее В.И. Ленина. Подобные дискуссии, да еще в присутствии представителей Чехословакии, Венгрии и других стран, вносят дополнительные трудности в работу с молодой творческой интеллигенцией Болгарии».
Как говорится, не слабо! Ведь Эйзенштейн хоть и советский классик из числа неприкасаемых, но это ничто в сравнении с такими жуткими идеологическими ересями, как отрицание интернационализма и недооценка роли Ленина, тут уже прямыми политическими обвинениями пахло! Впрочем, это и задумывалось нашими болгарскими «друзьями», имевшими в Москве своих друзей (уже без кавычек), с подачи которых, как мы потом узнали, софийская интрига и взросла.
Секретный этот документ из МИДа попал в ЦК ВЛКСМ на стол Тяжельникова. Тот мог поступить по-разному, как со всякой «телегой» (на тогдашнем аппаратном жаргоне так именовался документ доносительного характера). Дать бумаге официальный ход, то есть предъявить нам гласно те обвинения; передать в ЦК КПСС (дело-то международное!) – в обоих случаях пришлось бы нам дурно, а уж мы с Ушаковым, члены партии, занимавшие приметные должности!..
Евгений Михайлович Тяжельников, скрытый, но твердый государственник-патриот, пошел по пути третьему, единственно спасительному для нас: он эту «телегу» (опять выражусь на тогдашнем жаргоне) «закрыл». Он переправил ее для официального, но не публичного ответа редактору журнала «Молодая гвардия» Анатолию Васильевичу Никонову, который официально от ЦК комсомола был руководителем на последнем заседании «Клуба» в Болгарии. То есть, чисто по Крылову, бросил щуку в реку. Никонов строго конфиденциально попросил меня помочь ему в составлении справки, чтобы страшные попреки болгарской стороны осторожно опровергнуть. Так мы и сделали, не сказав никому ни слова. Никонов подписал бумагу и отвез ее Тяжельникову. Тот счел возможным удовлетвориться этим, и жуткая «телега» была «закрыта». На копии, которая осталась в моем архиве, есть пометка: «Доложено Тяжельникову 18. IV, снято с контроля». Тридцать лет миновало с тех пор, Никонов давно скончался, Тяжельников доживает на скромной пенсионной «должности», а я о той примечательной истории повествую впервые.
…В ту пору популярен был сатирический стих Валентина Сидорова: «А победили не новаторы, / Хотя казалось – боже мой! – / Слова дымились, словно кратеры, / Над обалдевшею толпой». А в честь нашего «Клуба» мы сложили такие вот шутливые куплеты:
А победили не новаторы,
Хотя казалось, – мать твою!
А победили консерваторы,
В жестоком выиграв бою.
Брега московские и невские
Дрожат от поступи тех сил,
А победили – Палиевские
И Клуб болгарский победил!
Первая ласточка от масонов
Навсегда запомнился ничем вроде бы в истории не отмеченный ноябрь 1974 года. Внешне совершенно неприметное событие все же свершилось – в издательстве «Молодая гвардия» вышла в свет книга профессора-историка Николая Николаевича Яковлева «1 августа 1914», в которой речь шла о событиях вроде бы совсем не животрепещущих – о Первой мировой войне. Но что последовало вскоре?
Впрочем, для нас с автором, а мы были в очень дружеских отношениях многие годы, все началось весьма даже весело. Николай Николаевич подарил мне книгу сразу по выходе, его дарственная надпись помечена 16 ноября. Событие это мы с «группой товарищей» тут же решили отметить в ресторане Дома журналистов, хотя Яковлев не пил и даже не пригублял. Но угощал охотно и всегда.
Однако застольное веселье разом испарилось, когда я дома залпом проглотил книгу. Стало ясно – нашему издательству теперь следует неминуемо ждать новой грозы. Я тогда руководил знаменитой серией «Жизнь замечательных людей»; из либеральной мы с директором издательства Валерием Ганичевым превратили ее в патриотическую. Так что ко всяким грозным предупреждениям нам было не привыкать. А тут еще случилась мелочь, сугубо производственная: кончался 1974 год, наша типография недовыполняла какой-то там план, вот они и бухнули еще сто тысяч «1 августа», да еще не в мягкой, как в первый раз, а в солидной твердой обложке. Получилась какая-то нарочитая дразнилка: два издания скандальной книги подряд, да еще грандиозным даже по тогдашним масштабам тиражом! Но обо всем по порядку.
Тут не обойтись без краткого исторического отступления. О роли масонства в мировой истории и в России публиковалось много материалов разного характера в предреволюционное десятилетие. Потом, после Октября, этот сюжет исчез из гласного разговора полностью. Характерный пример: в Советском Союзе в 1920—1960-е годы вышло огромное количество работ о декабристах. Сейчас кажется поразительным, но в них слово «масоны» даже не употреблялось, хотя о членстве декабристов в масонских ложах в документах говорилось прямо и открыто.
Тем не менее книга о роли российских масонов в деле подготовки и проведения печально известной Февральской революции появилась и сразу же стала доступной каждому заинтересованному гражданину. И рассказывалось в ней о любопытном историческом сюжете, а не о кучке надоевших всем за полтора столетия масонов-заговорщиков, так бесславно выступивших 14 декабря 1825 года.
Выходу книги Яковлева помог скандальный Солженицын. На Западе он издал книжку о начале Первой мировой войны. Книжка оказалась рыхлая, болтливая, с русофобским либерализмом. Идеологическое начальство той поры очень тревожилось революционизирующим влиянием Солженицына, поэтому была задумана «контрпропагандистская акция» против него. Поручили это пикантное дело, как водится, деятелям ЧК. Несложное полицейское мышление подтолкнуло их, по обыкновению, поступать «от противного»: тот поносит Россию в антисоветских целях? Ну, мы ему покажем. Показали. Для исполнения был привлечен талантливый публицист, плодовитый автор на исторические темы профессор Яковлев. Задачу ему поставили сравнительно простую: где Солженицын говорит «да», надо подобрать материалы на «нет», и т. д. Он и подобрал, причем сделал все очень ярко и сильно. Солженицын русофобствует? Сочувствует Временному правительству? Пытается создать из интеллигенции общественный штаб? Что ж, мы покажем, что в действительности было совсем не так. Яковлева снабдили кое-какими материалами, а воинственно патриотическую книгу отдали в издательство «Молодая гвардия»: они-то, мол, охотно и без сопротивления напечатают. Мы, разумеется, издали, причем тиражом в 200 тысяч. И тут-то выяснилось, что простоватые чекисты оплошали.
Яковлев написал о Февральской революции и о Временном правительстве не по советско-минцевской традиции, а именно так, как оно было. Он показал во всеоружии закрытых материалов, что эту революцию подготовили и разыграли масоны. В высших идеологических центрах «разрядки» эта публикация поначалу вызвала столбняк– они-то догадывались, что работа появилась с дозволения высокого начальства. Что происходит?! Неужели к власти прорвались скрытые противники «премудрых»?! Скоро, конечно, все разъяснилось: заказчиком скандальной книги оказалось лубянское ведомство, оно ошиблось по неопытности своей в этом вопросе, ему сделали внушение, но в печати о книге Яковлева писать было строжайше запрещено, соответствующее поручение получила цензура. Однако один отзыв успел прорваться в печать еще до получения запретной директивы.
