Полибий - Всеобщая история.
70.Всюду Гескон видел возбуждение и смуты. Но будучи озабочен больше всего благом родины и понимая, что, наверное, самому государству карфагенян грозит беда, раз наемные солдаты обращались в диких зверей, (2) он с опасностью жизни продолжал настойчиво действовать по-прежнему, то призывая к себе начальников, то собирая и увещевая солдат по племенам. (3) Потом, так как ливияне не получили еще жалованья и дерзко требовали его, Гескон с целью смирить их наглость предложил требовать денег от вождя своего, Матоса. (4) При этих словах наемники пришли в такую ярость, что не рассуждая ни минуты, бросились прежде всего грабить лежавшие тут же деньги, потом схватили Гескона и его товарищей-карфагенян. (5) Соумышленники Матоса и Спендия понимали, что война возгорится скорее всего в том случае, если войска совершат какое-либо деяние, противное законам и правам народов, а потому поощряли неистовства толпы, расхищали вместе с деньгами и пожитки карфагенян, а Гескона и его товарищей с обидами и насилием заковали в цепи и отдали под стражу. (6) Теперь наемники были уже в открытой войне с карфагенянами, потому что учинили преступный заговор и нарушили общие всем народам права [240 г. до н.э.].
(7) Вот по какой причине и каким образом вспыхнула война у карфагенян с наемниками, именуемая также ливийскою. (8) Соумышленники Матоса, учинив рассказанное выше, тотчас разослали послов в ливийские города с призывом к свободе и с просьбою помогать им и действовать заодно с ними. (9) Почти все ливияне вняли этому призыву к возмущению против карфагенян и охотно доставляли жизненные припасы и вспомогательные отряды. Мятежники вслед засим разделили свои силы, причем одна часть приступила к осаде Утики169, другая — Гиппакрит170, ибо города эти не пожелали примкнуть к восстанию.
71.До сих пор карфагеняне извлекали средства к частной жизни из произведений своих полей, а государственную казну и общественные запасы пополняли из доходов Ливии, кроме того, войну вели обыкновенно силами наемных войск; (2) теперь вдруг они не только теряли все эти средства, но и видели, что они обращаются на погибель им, а потому столь нежданный оборот дела привел их в крайнее уныние и отчаяние. (3) Они питали было постоянную надежду, что по заключении мира отдохнут немного от трудов, истощивших их за время сицилийской войны, и будут жить в довольстве. (4) Но вышло наоборот, ибо началась еще большая и более опасная война. (5) Прежде они боролись с римлянами за Сицилию, теперь им предстояло в домашней войне бороться за самое существование свое и своей родины. (6) Кроме того, после поражений в стольких морских битвах они не имели ни оружия, ни морского войска, ни оснащенных судов; (7) у них не было запасов и ни малейшей надежды на помощь извне от друзей или союзников. Теперь карфагеняне ясно поняли, сколь велика разница между войною с иноземцами, живущими по другую сторону моря, и внутренними междоусобицами и смутами. (8) К тому же главными виновниками стольких тяжких бед были они сами.72.Ибо в предшествующую войну они проявили большую суровость в управлении ливийскими народами, воображая, что имеют для этого достаточные основания в самой войне. (2) Так, со всех деревенских жителей они брали половину земных плодов, а на горожан наложили вдвое большую дань против прежней, при этом не было никакой пощады неимущим и никакого снисхождения; (3) правителей отличали и ценили не тех, которые обращались с народом мягко и человеколюбиво, но тех, которые доставляли им наибольшие сборы и запасы, а с туземцами обращались крайне жестоко; в числе их был и Ганнон. (4) Потому-то мужчин не нужно было подстрекать к возмущению: они ждали только вести о нем. (5) Женщины до поры до времени терпеливо взирали на то, как сборщики податей уводили в тюрьмы мужей их и отцов, но теперь в разных городах они обязали себя взаимными клятвами — не скрывать ничего из своего имущества, снимали с себя украшения и безропотно отдавали их на жалованье. (6) Матосу и Спендию они доставили денег в таком изобилии, что те не только уплатили наемникам недоданное жалованье, обещанное им на случай восстания, но и на будущее время имели большие запасы. (7) Вот почему люди здравомыслящие всегда должны принимать во внимание не одно настоящее, но больше еще будущее.
73.Однако, как ни трудно было положение карфагенян, главнокомандующим они назначили Ганнона, так как ему приписывали заслугу первого покорения ливийского Гекатонтапила171; затем стянули наемные войска, вооружили граждан, достигших положенного возраста, (2) упражняли и строили городскую конницу, оснащали уцелевшие еще суда, трехпалубные и пятидесятивесельные, а равно самые большие лодки. (3) Между тем Матос с единомышленниками, когда явилось к ним на службу около семидесяти тысяч человек, разделили войско на две части и повели беспрепятственно осаду Утики и Гиппакрит, лагерь свой на Тунете укрепили, а карфагенян отрезали от всей остальной Ливии. (4) Самый Карфаген расположен в заливе и выдается вперед в виде полуострова, так что с одной стороны он омывается морем, а с другой озером. (5) Тот перешеек, которым город соединяется с Ливией, имеет около двадцати пяти стадий ширины17*. Недалеко от Карфагена, со стороны, обращенной к морю, лежит город Утика; на другой стороне, у озера, находится Тунет. (6) Наемные войска расположились лагерем на этих обоих пунктах, тем отрезали карфагенян от прочей страны и теперь угрожали самому городу. (7) Подходя к городским стенам то днем, то ночью, они повергали жителей его в состояние тревоги и ужаса.
74.Ганнон делал надлежащие приготовления к войне, как человек от природы способный к этому делу. (2) Но с выступлением на поле битвы он менялся: не умел пользоваться благоприятными моментами и вообще оказывался неопытным и неловким. (3) Так, прежде всего он явился на помощь осажденным к Утике и большим количеством слонов — у него было их не меньше ста — навел страх на неприятелей и уже почти одерживал полную победу, но затем обнаружил такую неумелость, что едва не погубил и себя, и осажденных. (4) Он добыл из города Утики катапульты, стрелы и вообще все нужные для осады приспособления и, разбив лагерь перед городом, пошел на приступ против неприятельских валов. (5) Лишь только слоны ворвались в лагерь, неприятели не могли выдержать их тяжелого натиска, и все бежали из лагеря. (6) Многие при этом пали от ран, нанесенных зверями; уцелевшие воины утвердились на сильно поросшем растительностью холме, полагаясь на недоступность местности. (7) Ганнон привык воевать с нумидянами и ливиянами, которые в случае отступления бегут не останавливаясь на пространстве двух-трех дней; поэтому он и теперь полагал, что война кончена и что им одержана решительная победа; (8) о солдатах и стоянке он не заботился более, и сам возвратился в город для отдохновения. (9) Между тем сбежавшиеся на холм наемники, люди, которые воспитались в подвигах отважного Барки, которые в сицилийских битвах научились в один и тот же день по несколько раз отступать и снова нападать на врага, (10) увидели теперь, что начальник удалился в город, а войско, обрадовавшись победе, разбрелось беспечно из стана; (11) тогда они общими силами ударили на вал, многих карфагенян положили на месте, остальные вынуждены были постыдно бежать к стенам и воротам города. (12) Наемники завладели всем обозом и орудиями осады, которые сверх всего прочего добыл из города Ганнон и теперь предоставил в руки неприятеля. (13) И не в этом только обнаружилась явная неспособность Ганнона: несколько дней спустя, когда подле города, именуемого Горзою172, неприятель расположился против него лагерем, ему представлялась возможность одержать победу дважды в правильном сражении и дважды в неожиданном нападении, ибо неприятельский стан был вблизи его; (14) но Ганнон упустил эти случаи, как кажется, по чрезмерному легкомыслию.
75.Карфагеняне поняли тогда всю неумелость Ганнона в ведении дела, и снова облекли Гамилькара по прозванию Барку, властью главнокомандующего [238 г. до н.э.]. (2) Они отправили его на эту войну в звании военачальника с семьюдесятью слонами, с набранными вновь наемниками и с перебежчиками от неприятелей; сверх этого дали ему конных и пеших воинов из граждан, так что всего войска было у него около десяти тысяч человек. (3) Немедленно, при первом же появлении Барки неприятель, смущенный неожиданностью нападения, упал духом; Утика была освобождена от осады, и вообще Барка оказался достойным и прежних своих подвигов, и тех надежд, какие возлагал на него народ. (4) Вот что совершил он в этом деле. Узкая полоса земли, соединяющая Карфаген с Ливией, перерезана трудно переходимыми холмами, между которыми проложены улицы, ведущие из города в страну. Случилось так, что Матос занял стражей все выгодные для войны пункты на этих холмах. (5) Кроме того, в некоторых местах река по имени Макора173 подобным же образом пересекает путь из города в Ливию и благодаря обилию воды обыкновенно бывает непереходима вброд; но на ней есть мост; у этого-то моста Матос построил город, дабы обеспечить надзор за переправою. (6) Вследствие этого карфагеняне не только не могли привести в страну войско, но даже отдельные лица, когда желали пройти туда, нелегко ускользали от дозора неприятеля. (7) Так как выход из города был затруднен, Гамилькар со свойственною ему находчивостью придумал следующую меру. (8) Он заметил, что устье названной выше реки при ветрах, дующих в известном направлении, наполняется песком, и тогда у самого устья образуется мелкий переход. Никому не открывая своего замысла, Гамилькар принял все меры к выведению войска из города и выжидал только вышесказанного момента. (9) Когда момент этот настал, Гамилькар ночью, никем не замеченный, вышел и на рассвете переправил свое войско в упомянутом месте. (10) Все произошло неожиданно как для карфагенян, находившихся в городе, так и для неприятеля, а Гамилькар перешел равнину и направился к мостовой страже.
