Валерий Сойфер - Власть и наука
Лукьяненко использовал многие приемы классической генетики, но, тем не менее, оставался ярым приверженцем лысенкоизма. Так, в 1965 году он заявил:
"мутантные... формы никакого практического интереса не представляют и в лучшем случае... могут быть использованы для последующего скрещивания... Невольно возникает сомнение в правильности и самой теории, лежащей в основе этих методов" (154).
Стараясь опереться при этом на мнения авторитетов, Лукьяненко пространно цитировал Вавилова, фальсифицируя его взгляды, вырывая из контекста его работ отдельные фразы (155). Крайне отрицательно отнесся Лукьяненко и к статье В.П.Эфроимсона и Р.А.Медведева, в которой Лысенко был раскритикован (156).
17 Митин Марк Борисович (1901-1987), член партии с 1919 г., на XVII, XIX и XX съездах КПСС избирался членом ЦК партии. Закончил Институт красной профессуры, еще студентом обратился к Сталину с письмом по поводу дискуссий в среде студентов, был Сталиным замечен и поддержан, работал заместителем директора Института философии АН СССР, зам. председателя и позже председателем Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний (позже общество "Знание"), главным редактором журнала "Вопросы философии".
18 Сос Исаакович Алиханян получил образование по специальности "клубный работник" и был назначен заведующим клубом, но переквалифицировался: сначала, подобно Презенту, в "философа естествознания", а затем в конце 30-х годов оказался на кафедре А.С.Серебровского в МГУ, где смело включился в работу по популяризации теоретических достижений генетики, параллельно проявлял себя в качестве активиста партийной организации. Алиханян начал также вести эксперименты, написал в 1947 году большую обзорную статью по проблеме гена.
19 Правда, А.А.Малиновский писал в своих воспоминаниях 25 июня 1990 г., что он советовал Вавилову использовать больше материалов о практических успехах западных генетиков в своем выступлении на совещании, чего Вавилов не сделал. Из-за этого, по его мнению, "был упущен последний шанс остановить лысенковщину" (173)
20 Неоднократно высказывавшееся Лысенко, Презентом и другими "мичуринцами" мнение о том, что Вавилов и генетики замалчивают или опошляют "учение Мичурина" было нелепым хотя бы потому, что никто иной как Н.И.Вавилов был тем ученым, который привлек внимание советских руководителей к тогда еще малоизвестному Мичурину. Именно Вавилов дал высокую оценку довольно путаному творчеству садовода из Козлова, именно он направил через Н.П.Горбунова материалы о Мичурине лично Ленину. Вавилов писал об этом в 1936 году:
"В 1920 г. /я/ лично познакомился с Мичуриным. После этого неоднократно у него бывал. В 1923 г. составил докладную записку в Наркомзем РСФСР, а в 1924 г. подготовил первую книгу о Мичурине■ (180).
Если вспомнить, что Мичурин с теплотой и признательностью относился к Вавилову, дарил ему фотографии с прочувствованными надписями, и в то же время выгнал от себя Лысенко, нелепость домысла о плохом отношении Вавилова к Мичурину становится очевидной. См. также статью Поповского, посвященную этой теме в журнале "Знание √ сила" (180а).
21 Митин использовал здесь лексикон, примененный за три года до этого Лысенко и Презентом, которые, обыгрывая термины, введенные Серебровским (не прижившиеся, правда, в науке и забытые теперь), назвали свою статью "О "логиях", "агогиях" и действительной науке" (184а).
22 Павел Федорович Юдин (1899-1968) закончил Институт красной профессуры и сразу после этого был назначен директором Института философии АН СССР √ центрального философского учреждения Академии наук СССР. Позже он работал в разных местах: в аппарате ЦК партии, с 1953 года - заместителем Верховного Комиссара в советской зоне оккупации Германии, а позже (вплоть до 1959 года) послом в Китайской Народной Республике. В 1953 году был избран действительным членом АН СССР.
23 Выступление Шлыкова было построено целиком на охаивании Вавилова как ученого и директора ВИР (189). Оно вызвало почти единодушное осуждение даже в этой, далеко не благодушно к Вавилову настроенной аудитории, что нашло свое отражение в отчете о совещании, когда комментатор В.Колбановский, осудив "недостаточную самокритичность" Вавилова (190), сказал о выступлении Шлыкова следующее:
"Резкость тона, которым тов. Шлыков произносит свою "обвинительную речь", вызывает неоднократно шум в аудитории" (191).
Еще одним предателем из числа сотрудников ВИР стал кандидат биологических наук С.И.Хачатуров, который рассказал, что он скрестил разные линии махорки, но не смог получить менделевского расщепления [ему просто не хватило для этого экспериментального материала √ В.С.] и на этом основании обвинил во всех тяжких грехах дирекцию института (192).
24 Если он на самом деле этого не знал, то остается только удивляться той степени смелости (или нахальства), с какой он брался поучать ученых, как им надо относиться к законам Менделя.
25 Соколов Борис Павлович (р. 1897 г.), селекционер кукурузы, академик ВАСХНИЛ, член Советского комитета защиты мира (с 1966 г.), лауреат Сталинской (1951 г.) и Ленинской премий (1963 г.).
26 Хорош был и Дубинин, старавшийся использовать сложившуюся ситуацию в личных целях и постоянно подыгрывавший врагам генетики тем, что порочил своих же учителей √ А.С.Серебровского и Н.К.Кольцова. Стоит отметить в связи с этим, что даже если закрыть глаза на необходимость выполнения библейских заповедей морали в отношении учителей или норм, выраженных Некрасовым в словах: "Учитель, перед именем твоим позволь смиренно преклонить колени", Дубинин должен был помнить, сколь крупным был вклад Кольцова и Серебровского в науку, в воспитание огромного числа ученых и как много добра сделали ему лично и Серебровский и Кольцов.
[3] Всесоюзная сельскохозяйственная выставка или ВСХВ была помпезной выставкой, открытой Молотовым 1 августа 1939 года, в годы Хрущева её переименовали в Выставку достижений народного хозяйства, или ВДНХ. ВСХВ была любимым детищем Сталина, визитной карточкой благоденствия страны, первой страны с полностью коллективизированным сельским хозяйством. Именно для того, чтобы доказать преимущество колхозного строя, Сталин (очень любивший тяжелую промышленность и крейсеры) и распорядился построить целый город с золотыми фонтанами и подавляющими своей роскошью павильонами, в которых бы разместились стенды с продуктами сельского хозяйства.
[4] 30 марта 1983 года на праздновании своего 80-летнего юбилея Александра Алексеевна Прокофьева-Бельговская выступила с замечательной лекцией о своей жизни и работе. Коснулась она и того периода, когда Вавилов исчез в застенках НКВД. Рассказав о том, что в Институте генетики сохранилось всего трое генетиков, Александра Алексеевна задала вопрос: ⌠Почему Лысенко оставил в Институте эту троицу?■ и дала следующий ответ: ⌠Лепин был непревзойденным знатоком пшениц, и он был Лысенко просто нужен. Марк Леонидович Бельговский вел при Вавилове основной фонд дрозофилы, а Лысенко относился к излюбленному объекту генетиков странно: он ненавидит дрозофилу, издевается над работами с дрозофилой, но в то же время, подобно первобытному человеку, боящемуся солнца и ветра, боится дрозофилу, боится прослыть невеждой. Поэтому Бельговскому дается самое строгое, но и самое нелепое задание √ вести коллекцию так, "чтобы ни одна муха не погибла"■. ⌠Я так и не поняла, √ сказала Прокофьева, √ почему он оставил меня■. Добавим от себя: может быть, потому, что она работала прежде с Мёллером, а Лысенко боялся западного общественного мнения. Возможно, была и личная причина √ в тот же юбилейный вечер Александра Алексеевна рассказала на банкете одному из близких друзей, что, оказывается, Лысенко испытывал к ней платоническую любовь.
3 Сами премии были утверждены 23 марта 1940 года, причем Лысенко был назначен заместителем председателя Комитета по присуждению премий. Решение об этом было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), в котором Сталин принял личное участие (15).
4 14 марта 1941 года Постановление о присуждении Лысенко Сталинской премии было обнародовано, и из ВИР Лысенко были отправлены две телеграммы √ одна в Одессу, в селекционно-генетический институт, другая √ на домашний адрес. Первую подписали зам. директора Сизов, секретарь партбюро Орел и предместкома Пантелеев (20), а вторую директор Эйхфельд и ведущие руководители ВИР. Во второй телеграмме говорилось:
"Дорогой Трофим Денисович Искренне радуемся присуждению первой Сталинской Премии Вам лучшему биологу нашей страны тчк Вы единственный в нашей стране сумели поднять биологическую науку до уровня запросов социалистического сельского хозяйства... тчк От души желаем Вам здоровья и энергии для дальнейшей ломки всего отживающего и ложного в науке зпт новых успехов в поднятии биологической науки на уровень задач сталинской эпохи тчк Эйхфельд Сизов Трофимец Мынбаев Костюченко Пономаренко Фляксбергер Мальцев Тетерев Хорошайлов Шлыков Орел Хачатуров Брежнев" (21).
