Валерий Сойфер - Власть и наука
4 Надо пояснить, что Лысенко и Презент, претендуя на создание нового направления науки, начали подразделять генетику на две классическую, или формальную (идеалистическую, по их мнению), и материалистическую, или мичуринскую (единственно правильную). Последнюю они часто называли "биологией развития". Даже на титульном листе редактируемого ими журнала "Яровизация" они указывали второе название "Журнал по биологии развития растений".
5 Презент преследовал в этой борьбе и свои личные, корыстные цели, именно поэтому он ставил на первое место Урановского сотрудника Ленинградского университета, в свое время выступившего против аморальных поступков Презента, заведовавшего тогда кафедрой дарвинизма:
"Урановский..., ведя вредительскую линию в области научной политики, отстаивая "чистую науку для науки" всячески охаивал Мичурина и Лысенко, всячески поносил всех тех, кто боролся за поворот науки в нашей стране к нуждам социалистического строительства. Ведь именно руками этих бандитов Урановского, Бусыгина и Ко, при "благосклонном участии" руководства университета, было разгромлено в Ленинградском госуниверситете обучение студентов дарвинизму. Разгромлено в буквальном, а не в переносном смысле... Ползающему на коленях вслед за последним реакционным словом "ученых" за границей Урановскому удалось в качестве своего последнего злобного плевка в сторону нашей советской науки и, так сказать, в порядке лакейского подхалимства в мировом масштабе, опубликовать в академическом журнале "Природа", где он в то время был заместителем редактора, "обращение к ученым СССР" некоего Эмер Вуда, клевещущего на наших молодых ученых ..." (47).
6 Израиль Иосифович Агол одно время даже исполнял фактически должность заместителя наркома образования СССР, возглавляя Главное управление науки (Главнауку), одновременно специализируясь в экспериментальной генетике (48). 7 По-видимому, одним из первых в этой партии арестованных руководителей сельского хозяйства был зам. наркома земледелия СССР и вице-президент ВАСХНИЛ академик Арон Израилевич Гайстер. Он родился в 1899 году в Елизаветграде (в советское время Кировоград). Для еврейских детей, желавших поступить в гимназию, выделяли 5% мест от общего числа принимаемых в гимназию. Арон хорошо подготовился к экзаменам и был принят. Однако закончить гимназию не смог: был выгнан за революционную деятельность из 9 класса. В 1921 году закончил Институт красной профессуры и был оставлен там преподавать. Любимым аспирантом Гайстера был М.А.Суслов. С 1929 (?) по 1931 год работал в Госплане, непосредственно подчинялся Куйбышеву (вместе с И.Кравалем и Б.Троицким), с 1933 года в комиссии советского контроля, с 1935 г. зам. наркомзема СССР и вице-президент ВАСХНИЛ. Гайстер был крупным экономистом (62). 28 июня 1937 года он делал доклад на заседании Совета по Труду и Обороне, на котором председательствовал Сталин. Похвалы Сталина были столь неумеренными, что Гайстер заподозрил неладное и, вернувшись домой, сказал жене: "Рахиль, моя судьба решена". Через три дня, прямо в кабинете наркома М.А.Чернова, его арестовали. Обвинения были нелепыми по сути: он якобы участвовал в покушении на Куйбышева, истребил всех овец в СССР и развалил экономику. 30 октября по решению так называемой "тройки" он был расстрелян. Жена его также была арестована. А уже в начале 50-х годов были арестованы обе дочери погибшего академика и замнаркома. В постановлении на арест каждой из них говорилось: "...достаточно изобличена по статье 7-35 в том, что является дочерью врагов народа Гайстера Арона Израилевича и Каплан Рахили Израилевны". Дочери отбывали срок в Боровом. П
8 23 июня 1986 года в связи со столетием со дня рождения Александра Ивановича Муралова в газете "Вечерняя Москва" была опубликована статья, сообщающая о вехах жизни заслуженного руководителя. Конечно, ни слова о его трагической смерти не было сказано: старший научный сотрудник Института истории партии Н.Родионова легко и непринужденно повествовала о счастливой жизни А.И.Муралова профессионального революционера, организатора советской власти, наркома земледелия РСФСР, а затем Президента ВАСХНИЛ (63).
9 В эти дни Совнарком СССР издал постановление "О введении штатных должностей и должностных окладов для профессорско-преподавательского состава в вузах" и "О повышении стипендии студентам вузов" (газета "Правда", 12 ноября 1937 г.). Академические свободы в вузах были окончательно истреблены: теперь был введен строгий контроль за замещением должностей преподавателей на всех уровнях.
10 Можно отметить в связи с этим, какую позицию занял Прянишников. Когда Коль опубликовал статью против Вавилова (см. прим. /78/), Прянишников без колебаний вступился за своего бывшего ученика Вавилова и направил в редакцию журнала "Социалистическая реконструкция сельского хозяйства" и в Президиум ВАСХНИЛ письмо с требованием наложить взыскание на редактора журнала, допустившего публикацию безответственной статьи Коля (88).
11 Напомню: сорок мест в "специальной аспирантуре" было выделено на все институты системы ВАСХНИЛ постановлением ЦК ВКП(б) для зачисления особо проверенных товарищей из числа членов ВКП(б), проявивших себя в качестве активистов на партийной и комсомольской работе. Рассказывая о тех годах, сотрудник и друг Вавилова Е.С.Якушевский в 1989 году вспоминал:
"Потом появились Г.Н.Шлыков, С.Н.Шунденко, А.В.Пухальский, М.А.Ольшанский, Ф.К.Тетерев. Тогда был большой набор так называемых особых аспирантов. Все они были партийными и запрограммированы на лысенкоизм. Все они оказались малообразованными людьми, обладали очень слабой подготовкой и соответственно были неспособны к научной работе" (95).
12 7 июля в "Правде" опять было восславлено имя Лысенко. На этот раз было рассказано об издании Малой Советской Энциклопедии, причем автор статьи сокрушался /118/, что в новом издании была недостаточно освещена выдающаяся роль самых великих ученых: о работе Лысенко рассказывалось только на 21 строке, И.И.Мечникова на 25 строках, Д.И.Менделеева на 28 строках). В этом перечне Лысенко упоминался на первом месте, а приравнивание его к Мечникову и Менделееву говорило само за себя!.
13 Имеется ввиду написанный под руководством (и, как утверждалось, при личном участии) И.Сталина краткий курс истории ВКП(б) (134), в котором история партии коммунистов и советского государства была фальсифицирована. Изучение этого курса было вменено в обязанность всем людям в стране, начиная со школьного возраста. В 1970-е 1980-е годы даже в советской печати появлялись заметки об ошибках и искажении истории в этой книге.
14 Анатолий Васильевич Пухальский (р. 1909) стал близким к Лысенко сотрудником и активным пропагандистом лысенкоизма. Он до конца 1980-х годов руководил растениеводством СССР, стал академиком и членом Президиума ВАСХНИЛ. 26 и 27 ноября 1987 года он председательствовал на заседаниях по случаю 100-летия Н.И.Вавилова, проводившихся ВАСХНИЛ и Институтом истории естествознания и техники АН СССР, и даже выступил с воспоминаниями о дружеских отношениях с Вавиловым. На последнем заседании я задал ему вопрос: раскаивается ли он в том, что выступал против Вавилова в 1939 году и тем приближал гибель человека, которого сейчас рисует чуть ли не как друга. В ответ Пухальский спокойно разъяснил, что мой вопрос основан на недоразумении никогда в жизни он якобы ничего плохого Вавилову не делал, против него не сказал ни единого слова, а то, что он верил в вегетативную гибридизацию, верил Лысенко, ну, так тогда все ему верили пояснил седовласый господин.
15 Личность Павла Пантелеймоновича Лукьяненко (19011973) интересна для исследователей. Благодаря раболепству перед Лысенко, он рано выбился в крупные администраторы сельскохозяйственной науки, но затем нашел в себе силы отойти от такой деятельности, стал выдающимся селекционером пшениц. Его сорта, особенно "Безостая-1", заняли миллионы гектаров не только в СССР, но и в соцстранах и помогли существенно повысить сборы зерна в СССР. В отличие от лауреата Нобелевской премии мира Нормана Борлаога американского селекционера, работающего в международном центре в Мексике, Лукьяненко не смог догадаться до использования генов карликовости пшениц при выведении сортов интенсивного типа (о сортах этого типа писал Сапегин, но, например, Вавилов не обратил внимания на гены карликовости, не осознал их роли и не придал значения ответу растений на дозы удобрений).
В связи с этим выглядит странной не только полная личная подчиненность Лукьяненко Лысенко в молодые годы и нескрываемо раболепное преклонение перед Лысенко в старости, когда Лысенко потерял опору в партийных кругах. Лукьяненко в это время использовал любую возможность для защиты Лысенко на самых высоких уровнях, пытался возродить угасающую популярность "мичуринского учения". Таким образом, в лице Лукьяненко сочетались серьезная тяга к науке, талант селекционера и нетерпимое отношение, даже злобствование, к другим талантам, таким как Вавилов.
