Валерий Сойфер - Власть и наука
4 Это же отношение Сталин проявлял и позже, особенно резко он высказался на банкете в Кремле во время встречи с работниками высшей школы 17 мая 1938 года (96).
[2] В 1989 г. в "Огоньке" А.Мосякин писал:
"В январе 1933 года, когда людей, словно чума, косил жгучий голод, на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) Сталин разглагольствовал о невиданном подъеме нашего сельского хозяйства, а в марте того же года решением коллегии ОГПУ были расстреляны без суда 35 руководящих работников Наркомзема СССР за "диверсионную деятельность" и "использование служебного положения для создания голода в стране" (3).
"Группа 35-ти" составляла лишь очень небольшую часть репрессированных, наряду с ними были арестованы тысячи агрономов и работников сельскохозяйственной науки.
2 Дояренко был одним из наиболее авторитетных ученых-агрономов, профессором Тимирязевской сельскохозяйственной академии, консультантом Наркомзема СССР. 28 февраля 1926 года в Большой аудитории Политехнического института в Москве (сейчас Центральный лекторий) было торжественно отмечено 25-летие его научной, педагогической и общественной деятельности (В Архиве ВИР хранятся документы, посвященные этому событию /19/). После ареста он был сослан в Киров, но по окончании срока ссылки ему не разрешили вернуться в Москву. Имена Дояренко и Тулайкова были названы в числе безвинных жертв сталинизма в 1956 году (см. газета "Правда" от 19 марта 1956 г.). Начиная с 1958 года, в Сельхозгизе стали выходить его книги: "Из агрономического прошлого", 1958; "Избранные сочинения", 1963; "Занимательная агрономия", 1963; "Жизнь поля", М., изд. "Колос", 1966. Одна из его статей "Пожнивные культуры" была напечатана в газете "Сельская жизнь" 10 мая 1962 г., ╧108 (9281), стр. 2. Н.В.Орловский написал о нем биографическую книгу "Алексей Григорьевич Дояренко". (Изд. "Наука", М., 1980), в которой дал очерк жизни Дояренко, из которого читатель не смог даже между строк почувствовать, что герой его книги был арестован, сидел, был сослан и т.п. В книге фигурируют "письма и раздумья об агрономии", собранные дочерью ученого и полученные ею то из Суздаля, то из Кирова, то из других "не столь отдаленных мест", живописуется спокойное, полное творческих успехов существование Дояренко, его занятия музыкой и т.п. Единственный, кто открыто и гневно написал об аресте Дояренко, Цинцадзе и других ученых, был О.Н.Писаржевский (см. его книгу "Прянишников", из серии "Жизнь замечательных людей", Изд. ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", М., 1963, стр. 182 и 209-210).
3 М.А.Поповский пишет о И.В.Якушкине:
"В 1920 году, не найдя общего языка с советской властью, молодой профессор-растениевод, ученик и преемник профессора В.Р.Вильямса, бежал сначала из Воронежа в Крым, потом попытался из Крыма выехать с отступающими частями генерала Врангеля. Злые языки утверждают, что только случайность помешала ему обосноваться за границей. В последнюю минуту Якушкина попросту спихнули с отплывающего в Турцию парохода. Пришлось затаиться в Крыму... Однако в 1930 году во время "первой волны" массовых арестов, его схватили" (21).
4 Татьяна Абрамовна Красносельская была дочерью крупного банкира, который догадался до революции перевести все активы своего банка в Швейцарию и уехал из России. Дочь банкира получила великолепное образование и не только сама стала физиологом растений, но и всячески помогала мужу, в частности перевела на французский и немецкий его книги. После выхода из заключения супруги поселились в Саратове, откуда Максимова в 1939 году пригласил в Москву на работу директор Института физиологии растений АН СССР академик А.А.Рихтер (39).
5 Писарев по освобождении из заключения уехал в Подмосковье, причем по собственному желанию:
"когда ему неожиданно объявили, что он свободен, и тут же спросили, куда выписать проездные документы, он сразу ответил, что не в Ленинград... Так он оказался в подмосковном поселке Немчиновка■ (45).
6 В документе была приведена фамилия одного человека из вавиловского окружения, обвиненного в таких действиях √ П.М.Жуковского.
1 Демьян Бедный (литературный псевдоним Е.Придворова (1883-1945) √ крестьянский и пролетарский поэт-примитивист, печатавший агитационные рифмованные призывы и басни на злобу дня.
2 Владимир Владимирович Станчинский (1882-1941?) √ крупный отечественный биолог, специалист в области экологии и охраны природы (19). Окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского Императорского Университета, специализировался у М.А.Мензбира, а затем работал в Гейдельбергском университете под руководством О.Бючли, позже √ ассистент Н.М.Кулагина в Московском сельскохозяйственном институте, с 1920 года √ профессор зоологии в Смоленском университете (ученики: Е.М.Воронцов, Н.Д.Перлова, А.Н.Мельниченко √ все трое перебрались позже в Горьковский университет, последний из троицы стал гонителем выдающегося генетика С.С.Четверикова; Воронцов и Перлова демонстративно не здоровались с Четвериковым после его выгона из университета в 1948 году). С 1926 года В.В.Станчинский начал исследования в заповеднике Аскания-Нова, основанном в 1828 году, с 1929 года √ заместитель директора заповедника по научной работе, с 1930 года √ зав. каф. зоологии позвоночных Харьковского университета. В мае 1930 года на IV съезде зоологов, анатомов и гистологов против Станчинского выступил Презент, в 1933 году посетившие Асканию-Нова Презент и Лысенко характеризовали работы Станчинского, "как не имеющие практического значения", в особенности работу "Изменчивость организмов и ее значение в эволюции", изданной в Саратове.
3 Н.И.Вавилов, как и его мать и брат Сергей, всегда спал не более 4-5 часов в сутки, и трудно поверить, что ночное приглашение Сталина могло его смутить, тем более, что все в стране знали, что Сталин работает по ночам (поэты, вроде Исаковского, даже стихи об этом сочиняли). К такому графику работы прилаживались Наркоматы, обкомы и другие крупные (вплоть до областных исполкомов) организации. Да и вряд ли кто угодно, даже Вавилов, мог ответить уже ставшему всесильным Сталину отказом на приглашение придти. Эти детали ставят под сомнение правдивость воспоминаний Ревенковой.
4 Это требование, несомненно предназначенное для того, чтобы еще больше подстегнуть процентоманию и последующий обман властей о количественной прибавке урожая, свидетельствует об обратном: если бы урожаи действительно росли от лысенковских нововведений, то заниматься ерундовой по сути оценкой "на корню" несобранного урожая нужды бы не было.
5 Ян Эрнестович Рудзутак (1887-1938), сын батрака, член РСДРП с 1905 года, профессиональный революционер, в 1917-1920 г. г. √ председатель Московского совнархоза, в 1921 г. √ генеральный секретарь ВЦСПС, в 1922-1924 г. г. √ председатель Среднеазбюро ЦК ВКП(б), в 1923-1924 г. г. √ секретарь ЦК ВКП(б), в 1924-1930 г. г. √ нарком путей сообщения, одновременно с 1928 г. √ председатель Комитета по химизации народного хозяйства СССР и в 1926-1937 г. г. √ зам. председателя Совнаркома СССР и Совета по Труду и Обороне СССР, с 1931 г. √ председатель Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б) и нарком рабоче-крестьянской инспекции СССР. Незаконно арестован, расстрелян и посмертно реабилитирован.
6 Как было сказано в главе III, выступление учителя Вавилова, выдающегося агрохимика с мировым именем академика Дмитрия Николаевича Прянишникова было построено совершенно иначе, без дифирамбов избачам, Лысенко и здравиц в честь Сталина (77).
7 Цицин сохранял верность Лысенко не всегда. Еще в 1939 году он опубликовал в лысенковском журнале "Яровизация" статью, в которой охаял цитогенетические методы, которые якобы не дали ему ничего существенного в изучении пшенично-пырейных гибридов (84). Но когда в начале 50-годов среди лиц, близких к Кремлю (а Цицин всегда оставался таким) разнеслась весть, что Сталин готов поменять мнение о Лысенко с прохладного на вполне прохладное, Цицин написал великому кормчему письмо с антилысенковскими выпадами (это письмо недавно опубликовано преемником Цицина на посту директора Главного Ботанического сада РАН Л.Андреевым /85/), однако Сталин призывам Цицина устранить Лысенко с поста руководителя биологии в СССР не внял, и Цицин на время выпал из приближенных к верхам компартии.
8 Все перечисленные ученые, кроме Жебрака, были тесно связаны работой с Вавиловым, поэтому это был удар не просто по Вавилову, а по школе Вавилова. После того, как в 1940 и 1941 годах были арестованы Вавилов и Карпеченко, Лысенко выбросил из последующих многочисленных переизданий все имена, оставив лишь упоминание о Вавилове, после чего это место в речи звучало так:
"Фамилии я могу назвать, хотя тут не фамилии имеют значение, а теоретическая позиция. В общем большинство генетиков с нашим положением не соглашается. Николай Иванович Вавилов в недавно выпущенной работе "Научные основы селекции", соглашаясь с рядом выдвигаемых нами положений, также не соглашается с основным нашим принципом браковки в селекционном процессе" (98).
