Луис Ламур - Удача Рейли
- Если бы я имел представление...
- Зачем мне понадобилась эта информация? - Майра Фоссетт улыбнулась. Мне известно, что вас давно снедает любопытство по поводу моих расследований. Можете довольствоваться тем, что в бизнесе я считаю наиболее важным так называемый человеческий фактор. Мне нравится знать все о человеке, с кем я имею дело - кто он, кто его деловые партнеры. Именно поэтому вы представляете для меня ценность. Если будете работать и держать рот на замке, у вас будет надежный и богатый клиент; если устроите мне неприятности, я вас разорю. Думаю, мы понимаем друг друга, мистер Пинкертон.
Он встал с тяжелым и хмурым лицом.
- Мы все сделаем, миссис Фоссетт. Через неделю у вас будет полный отчет.
Когда он ушел, Майра Фоссетт долго сидела в темнеющей комнате, глядя прямо перед собой. Она одновременно сказала детективу правду и обманула его. Ей действительно нужна была информация о деловых партнерах, но для дела - только отчасти, отчасти же она испытывала злобное удовлетворение, узнавая о тайных сторонах жизни людей. Знание действительно было силой, но для нее оно было больше, чем оружие, поскольку подпитывало презрение к мужчинам, с которыми она вела дела, и к тем безмозглым овцам, которых они называли женами.
Но информация, которую она запросила о Вэне, требовалась ей совсем по другому поводу. В течение двадцати лет он был частью ее жизни, за эти двадцать лет мало что произошло, чего бы он не знал или о чем не подозревал. Когда он внезапно порвал с ней и скрылся, она пришла в ярость и на него, и на себя за то, что позволила ему сбежать. Беда была в том, что он так часто грозился уйти от нее, что она уже перестала обращать на это внимание.
Со временем он стал ей необходим, причину этого она не осмеливалась спрашивать даже у себя. Он был красивым мужчиной, которого принимали в любой компании, и хотя Вэн любил выпить, он не позволял пороку проявиться на людях, где пил не больше, чем десяток-другой его знакомых. Она не собиралась отпускать его, но понимала, что он становится скорее обузой, нежели необходимым спутником. Наконец это время пришло.
Неужели он угадал ее намерения? Наверное подозревал. Конечно, он знал достаточно много о других, о тех, кто стоял у нее на пути. Она вспомнила давно прошедший день, когда он напился настолько, чтобы стать откровенным. Тогда он сказал ей задумчиво: "Майра, ты моральный урод. Я говорю серьезно. Так же, как другие рождаются физическими уродами, ты родилась моральным уродом. У тебя нет понятий о добре и зле. Вещи, события и люди для тебя хороши или плохи лишь постольку, поскольку служат или не служат твоим целям".
Вэл? Разумеется, это невозможно. Вэл мертв. Он умер там, в морозной ночи, когда Вэн бросил его в прериях.
Она не верила, что у Вэна хватит смелости это сделать и удивилась, когда он вернулся без мальчика. Когда он предложил немедленно уехать, она подумала, что он на самом деле бросил мальчика в заснеженной пустоши. И Вэн никогда больше не вспоминал о нем, значит, действительно оставил умирать.
А если не оставил? Куда он мог отвезти мальчишку? С кем мог его пристроить? Через двадцать лет она знала лишь то, что Вэн недавно встретил молодого человека лет двадцати пяти и называл его Вэл... или возможно другим похожим именем. Этот молодой человек, кем бы он ни был, ссудил Вэна деньгами и вероятно уговорил его вернуться домой.
Если так, то что это означало для нее? Все, что угодно... или ничего. Одно дело Вэн, который находится у нее под каблуком, который боится ее, и совсем другое - свободный Вэн в лоне своей семьи. Захочет ли он забыть все, что знал? Или его одолеет совесть?
Майра Фоссетт, обладавшая теперь богатством и властью, близкой к положению, которого добивалась всю жизнь, не могла позволить Вэну заговорить. Он знал слишком много. Вэн Клеверн, опустившийся пьяница, не представлял для нее опасности, но Вэн Клеверн, вернувшийся в семью, в эту самодовольную, самонадеянную семью, о которой она так много слышала, представлял собой самую настоящую опасность. Пара минут его откровений могла разрушить все, что она с таким трудом построила.
Он даже знал или подозревал о причине смерти Эверетта Фоссетта. А у Эверетта были друзья и родственники, которые захотят начать расследование.
Она спокойно обдумала проблему и приняла решение. Она отдавала себе отчет, что решение было принято много лет назад, но тогда этот человек был ей еще полезен. Это будет несчастный случай. В отношении Вэна ядом пользоваться опасно.
Майра подумала об остальных. С ними все прошло гладко. Семь мужчин и одна женщина, каждый из которых был ступенькой на пути ее успеха. Всех она отравила. Всех, кроме одного. Того она ударила по голове, когда он просыпался, и бросила в кораль с мулами. Вэн до сих пор верил, что помогал скрыть несчастный случай, что она ненароком ударила сильнее, чем предполагала.
Вэл... Неужели ее сын жив?
Она никогда не хотела ребенка, и оставила Вэла как приманку для Дарранта, а он бросил ее раньше, чем дверца клетки успела захлопнуться. Вот так появился никому не нужный ребенок.
Но интересно... он похож на нее? Или на... как там его звали?
Энди - вот как. Наверное ласкательное от Эндрю, а возможно от Андре, поскольку он был наполовину француз.
Вэл... допустим, он действительно жив. Что тогда?
Вэн всегда любил мальчика, он мог разговориться... нет, не мог. Только не с Вэлом. И все же Вэн мог рассказать, кто она и что из себя представляет. Тогда Вэл придет за деньгами.
Неделя еще не прошла, а отчет Пинкертона лежал у нее на столе.
Молодого человека звали Вэлентайн Даррант - значит, ее сын был жив он изучал юриспруденцию в фирме "Лоутон, Брайс и Келли" - хорошая фирма! был допущен к адвокатской практике. Кажется, прибыл с Запада. Работал на Стивена Брикера - неужели тот молодой человек, которого она встретила в дверях? - одаренный юноша, у которого масса знакомых в сомнительных кругах - может быть, он пошел в нее? - проводит много временив тирах, никогда не играет в карты, редко держит пари, за исключением дружеских споров по поводу исторических или спортивных фактов. Часто ходит в театр и оперу, хорошо образован, но неизвестно, где получил начальное образование.
Из отчета она узнала немного, он оставлял слишком много вопросов. Где он был все эти годы? Кто его воспитывал? Где он получил образование? Сколько раз с ним встречался Вэн?
Майра снова взглянула на отчет. Последний абзац говорил о том, что Вэл уехал из Нью-Йорка. Купил билет до Сент-Луиса.
Ну, хватит. Теперь надо решить, что делать с Вэном Клеверном.
Тем не менее, ее мысли постоянно возвращались к Вэлу. Говорили, что ребенок больше всего напоминает дедушек и бабушек. Она не знала, какая семья была у Дарранта, но своя вызывала у нее лишь презрение. По современным стандартам они были примерными, богобоязненными людьми, можно даже сказать, что ее отец преуспел. Ладно, неважно.
Глава шестнадцатая
Вэл не любил открытых пространств, а сейчас перед ним расстилался добрый кусок прерий. За ним на фоне неба крепкими бастионами высились горы Бурро-Маунтинс. Он натянул поводья у устья небольшого каньона и осмотрел лежащую перед ним местность.
У него было ощущение, что несколько минут назад он заметил легкое облачко пыли, но теперь, осматривая равнины, никого не увидел. Вэл проверил, насколько удобно лежит винчестер и убедился, что тот легко выходит из чехла, затем коснулся шпорами боков чалого.
Конь был красивым - с черной гривой и хвостом и чуть заметными яблоками на левом плече, словно где-то в предках у него была аппалуза пятнистая индейская лошадка. Он был крепким, с красивой поступью, привыкшим к горам и пустыням.
Земля впереди выглядела достаточно невинно, но Вэл оставался на месте, зная, что полагаться на эту невинность нельзя, если не хочешь попасть в беду.
Он ехал дилижансом от маленькой деревушки под названием Лос-Анджелес до Юмы, а оттуда добрался до Тьюсона.
Вэл полагал, что Запад ему надоел, но теперь думал по-иному. Теперь он понимал, что создан для этой земли. Неважно, как далеко он заберется в своих скитаниях, все равно вернется сюда. Он направлялся в Сильвер-Сити, затем хотел доехать до Таскосы, а потом - на ранчо.
Неожиданно за спиной послышался мягкий стук лошадиных копыт.
Вэл развернул жеребца. Это был одинокий всадник на подкованной лошади. Путешествие верхом от Тьюсона снова обострили его зрение и слух, без которых невозможно выжить на Западе. Он ждал.
Лошадь была серой, всадник - худощавый юноша с длинными, до плеч волосами, в помятой черной шляпе.
- Если едешь на восток, я буду рад твоей компании, - сказал Вэл.
Юноша был симпатичным и даже слишком симпатичным, если не считать двух выступающий передних зубов. Но даже они не портили его лица, придавая ему своеобразную индивидуальность. Он весил не больше ста пятидесяти фунтов, рост его был примерно пять футов восемь дюймов. У него были белокурые волосы и серые глаза.
