Федор Волков - За кулисами второй мировой войны
Накануне и в начальный период Великой Отечественной войны сложные задачи по обеспечению государственной безопасности СССР Коммунистическая партия и Советское правительство возложили на Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) и органы военной контрразведки (СМЕРШ) Народного комиссариата обороны и Народного комиссариата Военно-Морского Флота{360}.
Особенно усилилась деятельность разведывательных организаций Советского Союза в 1940 г., когда стала более очевидной подготовка фашистской Германией нападения на СССР.
Предупреждения о готовящемся вероломном нападении начали поступать задолго до 22 июня 1941 г. - фактически с начала 1940 г. Из Токио, Берна, затем из Берлина, Лондона, Вашингтона, Варшавы, Анкары и других мест по разведывательным и дипломатическим каналам приходили данные, почерпнутые в высших политических и военных кругах.
Главное разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии, начальником которого в середине июля 1940 г. был назначен генерал Ф. И. Голиков, добывало обширные сведения о намерениях гитлеровской Германии в отношении Советского государства.
Советская военная разведка, указывал Ф. И. Голиков, располагала важнейшими материалами "о военном потенциале гитлеровской Германии, о ее мобилизационных мероприятиях, о новых войсковых формированиях, об общей численности вооруженных сил, о количестве и составе гитлеровских дивизий, их группировке на театрах военных действий, о стратегическом резерве главного командования.
С лета 1940 г. она систематически держала под контролем массовые переброски немецких войск на восток, откуда бы они ни шли: из оккупированных стран Западной и Центральной Европы, из района Балкан, из самой Германии"{361}.
Советские разведчики с большой точностью и своевременно сообщали в Центр "о количестве, составе и местах расположения гитлеровских армий, корпусов и дивизий по всей западной границе СССР - от Балтийского до Черного морей"{362}.
Так, в сводке № 5 Главного разведывательного управления по состоянию на 1 июня 1941 г. "даются точные данные о количестве немецких войск на востоке как в целом, так и против каждого нашего западного пограничного военного округа - Прибалтийского, Западного, Киевского - от самой нашей границы и в глубину до 400 километров"{363}. Было известно и количество немецких дивизий на территории Румынии и Финляндии{364}.
Советская разведка точно определила не только количество дивизий, корпусов и армий, переброшенных к границам СССР, их вооружение и снаряжение. ГРУ располагало сведениями исключительной ценности: оно знало, как свидетельствует маршал Жуков, о плане "Барбаросса", основных стратегических направлениях ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз{365} и точных сроках этого нападения. Эти важнейшие сведения были сообщены руководству в докладе генерала Голикова от 20 марта 1941 г. В этом документе со ссылкой на сообщение военного атташе в Берлине, указано: "Начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года"{366}. Однако должных выводов из имеющихся фактических данных тогда сделано не было.
Маршал Г. К. Жуков, занимавший в то время пост начальника Генерального штаба Красной Армии, признает: "В период назревания опасной военной обстановки мы, военные, вероятно, не сделали всего, чтобы убедить И. В. Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость проведения в жизнь срочных мероприятий, предусмотренных оперативными и мобилизационными планами"{367}. И хотя "эти мероприятия не гарантировали бы полного успеха в отражении вражеского натиска, так как силы сторон были далеко не равными", наши войска "могли бы вступить в бой более организованно и, следовательно, нанести противнику значительно большие потери"{368}.
Еще с лета 1940 г. дипломатические представители, военные атташе, другие сотрудники в разных странах систематически сообщали о подготовке фашистской Германии к войне с СССР. Из разных источников поступала эта информация в советские посольства, военным атташе. Она поступала из групп антифашистского подполья Европы, многие из которых возглавлялись коммунистами.
Немецкие антифашисты, антифашисты Польши, Чехословакии и других стран понимали, что единственной страной, которая может избавить мир от "коричневой чумы", является Советский Союз. Они считали своим интернациональным долгом помочь Стране Советов. Рискуя жизнью, преодолевая невиданные трудности, антифашисты добывали ценную информацию о военных планах гитлеровской Германии, о ее военно-экономическом потенциале и другие данные, способствовавшие оказанию помощи СССР, а также освобождению их народов от фашизма.
В частности, в Германии во главе самой значительной организации Сопротивления первых лет второй мировой войны "стояли ученый д-р Арвид Харнак, обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен и деятели КПГ Ион Зиг и Вильгельм Гуддорф"{369}. В состав организации входили коммунисты, социал-демократы, члены профсоюзов и беспартийные, рабочие и ученые, учителя и артисты, художники и служащие, солдаты и офицеры. Это были "отважные немецкие патриоты и убежденные интернационалисты, верные друзья Советского Союза"{370}, боровшиеся за свержение фашизма, за миролюбивую, демократическую, социалистическую Германию. В Германии и других странах Европы в глубоком подполье действовала группа, фигурировавшая в секретных нацистских документах под названием "Красная капелла". В эту организацию, имевшую многочисленных агентов, сообщавшую ценные данные о подготовке Германией войны с СССР, о времени начала боевых действий, оперативных планах ОКБ, входили и военные разведчики{371}. Она просуществовала до августа 1942 г., пока не была разгромлена гестаповцами.
В условиях жестокого террора, царившего в фашистской Германии, немецкие антифашисты все же находили пути, чтобы сообщать советским людям в Германии об угрозе, нависшей над СССР. В середине февраля 1941 г. в советское консульство в Берлине пришел рабочий типографии. Он принес экземпляр русско-немецкого разговорника. В нем можно было прочесть русские фразы, набранные латинским шрифтом: "Ты коммунист", "Руки вверх", "Буду стрелять", "Сдавайся". Разговорник не оставлял никаких сомнений в агрессивных намерениях Германии и немедленно был направлен в Москву.
"Начиная с марта, - писал В. Бережков, работавший в 1941 г. в советском посольстве в Германии, - по Берлину поползли настойчивые слухи о готовящемся нападении Гитлера на Советский Союз. При этом фигурировали разные даты... 6 апреля, 20 апреля, 18 мая и, наконец, правильная - 22 июня"{372}. Обо всех этих тревожных сигналах посольство систематически докладывало в Москву.
К концу мая дипломатами посольства советником В. С. Семеновым и атташе И. С. Чернышевым был составлен подробный доклад. "Основной вывод этого доклада, - указывает В. Бережков, - состоял в том, что практическая подготовка Германии к нападению на Советский Союз закончена и масштабы этой подготовки не оставляют сомнения в том, что вся концентрация войск и техники завершена. Поэтому следует в любой момент ждать нападения Германии на Советский Союз"{373}.
Тревожные сообщения из Берлина поступали в Наркомат Военно-Морского Флота от советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1-го ранга М. А. Воронцова. "Он не только сообщал о приготовлениях немцев" - писал в своих мемуарах народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал флота Н. Г. Кузнецов, - но и называл почти точную дату начала войны"{374}.
Вечером 21 июня М. А. Воронцов, вызванный из Берлина в Москву, доложил наркому: "Нападения надо ждать с часа на час". "Так что же все это означает? - спросил его в упор нарком.
- Это война! - ответил он без колебаний"{375}.
Наиболее ценные и точные сведения о подготовке фашистской Германией нападения на СССР были получены из Токио от Рихарда Зорге, закрепившегося на работе в немецком посольстве в Японии и имевшего доступ к самой секретной переписке фашистского посла Эйгена Отта.
Самое первое донесение группы "Рамзай" об опасности для СССР со стороны Германии было получено ровно за месяц до подписания Гитлером плана "Барбаросса" - 18 ноября 1940 г.{376} Ссылаясь на беседу с человеком, выбравшимся из Германии, Зорге сообщал о проводимых фашистской Германией мероприятиях по подготовке нападения на Советский Союз. 28 декабря 1940 г. он радировал в Москву: "На германо-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков - Москва - Ленинград"{377}. В начале 1941 г. Зорге систематически сообщал в Центр информацию, полученную через прибывавших в Японию из Германии специальных эмиссаров, дипкурьеров, об усиленной концентрации германских войск на советской границе, переброске частей из Франции. Зорге доносил о завершении строительства немецких укреплений на восточной границе Германии с СССР.
