Сергей Утченко - Тайны политических убийств
Сержант поинтересовался, почему Бут едет так поздно, разве ему неизвестно, что после 9 вечера действует комендантский час. Однако преступник спокойно (недаром он профессиональный актер) объяснил: он просто дожидался луны, свет которой облегчит его поездку. Сержант Кобб решил, что не стоит быть формалистом. Конечно, существует приказ, но ведь надо понимать, что война по существу окончилась. Он разрешил Буту уехать.
Через 10 минут к мосту подъехал какой-то паренек.
— Фамилия? — строго спросил Кобб.
— Смит.
— Джон, наверное? — ехидно заметил сержант, иронически помогая несообразительному малому придумать имя, столь же распространенное, как и названная тем фамилия.
Назвавшийся Смитом отвел глаза и сердито пробурчал:
— Меня зовут Томас.
— Ладно, пусть Томас, — добродушно согласился Кобб. — Куда держишь путь?
Парень объяснил, что он засиделся с друзьями за столом и теперь спешит домой в Уайт Плейнс. Сержант знал это место и не видел причины задерживать молодого прожигателя жизни, настоящее имя которого было Дэвид Геролд. Последний отлично разыграл эту сцену. Вскоре Геролд нагнал своего шефа.
Примерно еще через полчаса у моста появился третий всадник. Это был конюх Джон Флетчер, у которого Геролд угнал лошадь. Кобб не возражал против того, чтобы конюх продолжал погоню за парнем, укравшим лошадь, но предупредил, что не сможет пропустить Флетчера обратно в город. Немного поколебавшись, Флетчер повернул назад.
Кобб был единственным из представителей власти, имевшим полную возможность задержать убийцу президента. Он упустил эту возможность. Были ли его действия вполне простительной ошибкой человека, и не подозревавшего о случившейся трагедии, или сознательным поступком соучастника заговорщиков? Конечно, Кобб не выполнил приказа, но, вероятно, он не раз уже нарушался со времени капитуляции армии Ли. Возможно, эти нарушения не были бескорыстны — каждый раз несколько долларов перекочевывали в карманы караульных. Сержанта Кобба позднее не раз упрекали разные лица; только военное начальство сочло, что в поведении сержанта не было ничего достойного порицания. Еще интереснее другое. Караул сменялся в полночь, и к этому времени Кобб все еще не знал об убийстве Линкольна. По крайней мере, он никому не сообщил тогда, что Бут проехал через мост. Командующий войсками в столице генерал Огэр до полуночи так и не удосужился или не счел нужным послать своих людей к мосту, чтобы узнать, не видел ли караул бежавшего убийцу… Более того, никто не потревожил сна сержанта Кобба и его подчиненных, отправившихся в казармы после смены караула, не поднял их с постели вопросом: не произошло ли чего-либо на мосту до полуночи 14 апреля. Свои показания Кобб давал уже много позже, выступая свидетелем во время суда над заговорщиками.
Правда, Джон Флетчер, вернувшись назад в город, заявил в полицию о похищении Геролдом лошади. Флетчер был немедленно доставлен к генералу Огэру, но никаких дальнейших мер принято не было. Начальник контрразведки полковник Л. Бейкер, появившийся в столице только через двое суток, так объяснял поведение властей: им не верилось, что убийца мог сообщить караулу свое подлинное имя. Пусть так, но разве не стоило разыскать «двойника» убийцы, принявшего на себя его личину в самый напряженный момент бегства?
…А тем временем Бут и Геролд дожидались своих сообщников — очевидно, Этцеродта, который должен был убить Джонсона, и Пейна, совершившего покушение на Сьюарда. Однако Этцеродт не рискнул выполнить возложенное на него поручение. После тщетных розысков надежного убежища в столице он удрал в дом, где прошло его детство (в 22 км от Вашингтона). Там через четыре дня его и нашли.
Пейн, совершив покушение, долгое время рыскал по окрестностям Вашингтона, ночуя по оврагам, тщетно надеясь на встречу с другими заговорщиками. Так продолжалось до 17 апреля, когда тупо соображавший гигант, лишенный указаний Бута, сам направился в ловушку. Поздно вечером он появился в доме миссис Саррет, как раз когда в нем производился обыск. К этому времени были арестованы уже Мэри Саррет, Майкл О’Лафлин, Сэмуэл Арнолд.
Правда, Бут и Геролд находились еще на свободе. Получив приют и медицинскую помощь в доме доктора Мадда, Бут продолжал свое бегство. Несколько дней он скрывался на ферме полковника С. Кокса. (Впоследствии за крупную взятку тому удалось выйти сухим из воды.) С помощью встреченных по дороге офицеров южной армии, которые были недавно выпущены из плена, убийца и его подручный нашли убежище на ферме Гаррета, ярого сторонника Юга.
Здесь мы оставим их на время, чтобы возвратиться в Вашингтон и присмотреться к тому, как были организованы розыски убийцы президента и других заговорщиков.
Утраченная нить и ложные следы
Убийство Линкольна вызвало смятение в правительственных сферах. Джонсон — второе после президента лицо в государстве — самоустранился от руководства действиями властей в ночь с 14 на 15 апреля. Следующий по рангу — государственный секретарь Сьюард лежал тяжело (как полагали, смертельно) раненный сообщником убийцы президента. Фактическим главой исполнительной власти в эти часы и дни оказался военный министр Стентон. Именно он начал отдавать приказы, находясь у постели умирающего Линкольна. Стентону подчинялись армия и разведка, тайная полиция и военная цензура. Он осуществлял контроль над телеграфной связью. Для поимки преступника решающее значение имело своевременное оповещение местных властей и населения о происшедшей трагедии. Всякое промедление увеличивало возможность заговорщиков уйти от преследования, укрыться в надежных убежищах или бежать за границу.
О. Эйзеншимл и шедшие по проложенному им пути другие исследователи внимательно изучили все телеграммы, посланные военным министром после выстрела в театре Форда. Первая депеша была написана Стентоном не ранее 1.30 ночи, более чем через три часа после убийства, а отправлена из Вашингтона еще через три четверти часа, в 2.15 ночи. Это очень существенное промедление помешало страшному известию попасть в утренние газеты, которые как раз примерно в 2 часа ночи начинали печататься в типографиях. Большинство из газет не держали собственных корреспондентов в Вашингтоне, да и те, которые имели, побоялись бы сообщить без официального подтверждения столь сенсационную новость, как смертельное ранение президента.
В посланной с таким запозданием телеграмме Стентона была опущена самая важная подробность — фамилия Бута, хотя убийцу опознали тут же в театре Форда. Знание же фамилии преступника в любом случае облегчало бы его розыски, особенно поскольку дело шло об известном актере. Бут был назван впервые только в депеше, посланной через два часа после первой. Между тем совершенно несомненно, что военный министр от самых различных лиц успел получить сведения о том, что убийца — Бут. Однако и масса последующих телеграмм (за одним исключением), называвших фамилию Бута, не сообщала приметы убийцы, хотя они были отлично известны властям. Любопытно, что имя Бута не упоминал в своей телеграмме, посланной в 11 вечера, и корреспондент «Ассошиэйтед пресс» Л. А. Гобрайт. Более того, вскоре он послал другую телеграмму — совсем непонятную по смыслу. Она была напечатана в утреннем издании газеты 15 апреля 1865 г. в следующем виде: «Наш вашингтонский представитель приказал «остановить» депешу относительно президента. В телеграмме ничего не сообщается о том, правдива или ложна эта депеша». В своих воспоминаниях, написанных в 1868 году и вышедших в следующем году, Гобрайт предпочел по каким-то причинам говорить о чем угодно, кроме этой непонятной «второй телеграммы». Может быть, потому, что люди, бывшие у власти в 1865 году, сохраняли эту власть и в момент подготовки мемуаров к печати?
Между прочим, вскоре после убийства полицейские ворвались в номер, который Бут снимал в отеле «Националь», и нашли среди его вещей неопровержимые доказательства того, что актер был южным разведчиком.
Еще более необъясним случай с Геролдом. Один из детективов, Рош, уже к полуночи 14 апреля установил, что Геролд — сообщник Бута. Но еще 20 апреля военное министерство в своих телеграммах и официальных заявлениях называло его по-разному, но всегда неверно: «Гаролдом», «Гарролдом», «Геродом», «Гарродом» и «Герродом», что крайне усложняло розыск.
В ночь с 14 на 15 апреля произошло еще одно странное происшествие. На два часа из-за какой-то неисправности прекратил работу военный телеграф. В печати высказывали подозрение, что заговорщики перерезали провода. Если это так, то число участников заговора было значительно большим, чем это представлялось на суде. Странно, однако, что по прошествии двух часов злоумышленники сами взяли на себя труд снова соединить провода. Никакого официального извещения ни о причинах нарушения связи, ни о самом этом факте не последовало. Выступавший свидетелем перед юридической комиссией палаты представителей майор Экерт сослался на технические причины на передаточных станциях и утверждал, что прекратилась связь лишь по некоторым, но не по всем линиям. Надо добавить к тому же, что это нарушение связи имело место еще до того, как Стентон собрался послать в 1.30 ночи свою первую телеграмму об убийстве президента.
