Самир Хотко - Черкесские мамлюки
Тем временем на авансцену выходит Мухаммед Эльфи, вернувшийся из своей поездки в Лондон. Он обещал англичанам все египетские пристани в случае, если придет к власти. Английское правительство потребовало у Порты восстановления мамлюков во главе с Эльфи. Она ответила согласием и послала албанскому военачальнику фирман о назначении его правителем Салоникского пашалыка. Однако этому воспротивились как и сам Мохаммед Али, так и мамлюки партии Бардисси, имевшие профранцузскую ориентацию и интересы прямо противоположные интересам партии Эльфи. Общемамлюкские же интересы не вспоминались никем. Мохаммед Али склонил на свою сторону Бардисси и в отсутствие единства между мамлюками сумел выйти из кризисного положения и добиться при помощи французского консула в Стамбуле еще одного фирмана о назначении его вице — королем Египта.
Осман Бардисси и Мухаммед Эльфи умерли почти в одно время. Первый 19 ноября 1806 г., а второй —
30 января 1807 г. Дорога к полному утверждению Мохаммеда Али была открыта. 1 марта 1811 г. все мамлюкские беи Нижнего и Среднего Египта были приглашены вице — королем в каирскую цитадель на торжество по случаю назначения его сына Тусун — паши начальником египетской экспедиции в Хиджаз против мятежных ваххабитов. Когда кавалькада мамлюкских беев и их оруженосцев проехала крепостные ворота, но еще не успела достичь вторых ворот и находилась между крепостной стеной и обрывом, она была расстреляна сверху албанскими солдатами. По преданию, один из мамлюков сумел спастись, прыгнув с обрыва вместе с конем. Это место с тех пор так и называется — «Прыжок мамлюка». В цитадели были расстреляны почти все мамлюкские беи и расправа над ними послужила сигналом к избиению мамлюков в Каире и в провинциях. Дома и имущество их были конфискованы. Часть мамлюков бежала в Сирию, а «южные эмиры» со своими немногочисленными дружинами и семьями ушли в Судан, где стали владельцами «просяных плантаций». В 1816 г. мамлюки были амнистированы и начали постепенно, небольшими группами, возвращаться в Египет. У Джабарти говорится об этническом составе египетской правящей верхушки в период с 1811 г. по 1826 г., как об преимущественно арнауто — черкесском.
Ликвидация мамлюкских институтов в Египте не повлекла за собой прекращения ввоза кавказских невольников, основную массу которых по — прежнему составляли уроженцы Черкесии.
Наряду с турками (турками называли всех выходцев с территории Османской империи, в том числе и арнаутов — албанцев) черкесы занимали высшие должности в государстве, а их молодежь составляла подавляющее большинство среди выпускников военно — учебных заведений. Мохаммед Али предоставлял большие приемущества сыновьям мамлюков, получившим современное образование, в продвижении по службе и особенно в армии. Из 44 человек, выехавших в Европу в 1826 г. для получения образования, восемь были черкесами [11]. В их числе был Махмуд Нами — выходец из старого мамлюкского рода. В 1834 г. он становится военным губернатором Сирии, а в период с 1848–го по 1859 г. занимает пост министра финансов Египта.
Выпускник парижского военного училища черкес Ибрагим Рафат происходил из семьи помещиков и высших чиновников. По возвращении из Франции в 1861 г. служил в штабе армии, с 1863 по 1881 г. — в Судане. В 1881. г. получил звание полковника, что означало в то время вхождение в высшую военную элиту.
Бригадир Мухаммед Ратиб тоже окончил парижское военное училище. В молодости был телохранителем Саид — паши, правителя Египта в 1854–1863 гг. Учился одновременно с Ибрагимом Рафатом. Служил в генштабе. В 1864 г. получил звание бригадира, а в 1867 г. был назначен командующим вооруженными силами. С 1879 г. — военный министр.
К концу 70–х годов XIX века все генералы были черкесами или турками. Турецко — черкесский генералитет защищал абсолютную власть хедива. Но интересен тот факт, что оппозиционно настроенное арабское офицерство возглавлялось также черкесами. Основателем Национальной партии был черкес Махмуд Сами аль — Баруди [12]. Али ар — Руби — паша, черкес, являлся теоретиком радикального течения этой партии. Хамид Амин, черкес, — активный участник восстания Ораби-паши. После поражения разжалован и выслан в Судан. Это положение было обусловлено наличием больших противоречий в самой черкесской общине. Можно предположить, что черкесы мамлюкского происхождения сохраняли еще свою клановость и боролись между собой за преобладающее положение в армии и административном аппарате, а позднее в эту борьбу были вовлечены так называемые махаджиры.
Глава седьмая
ЧЕРКЕСЫ НА СЛУЖБЕ У ПОРТЫ (XVI в. — первая половина XIX в.)
«Чиркасы гордятся благородством крови, а турок оказывает им великое уважение, называя их черкес спага, значащим благородный, конный воин».
Эмиддио Дортелли д'Асколи.
Описание Черного моря и Татарии.
«Уже в XVIII веке черкесских сановников и военачальников в Османской империи было так много, что их трудно было бы всех перечислить».
Джурейко А.
Османо — черкесские отношения.
«В наше время в Константинополе видели двух человек, которые, сидя верхом на одном коне, на всем скаку спрыгивали по очереди на землю и потом опять взлетали в седло. Видели и такого, который одними зубами взнуздывал и седлал лошадь. И еще такого, который скакал во всю прыть сразу на двух лошадях, стоя одной ногой на седле первой лошади, а другой на седле второй, и в то же время держал на себе человека, а этот второй человек, стоя во весь рост, очень метко стрелял из лука. Были там и. такие, которые пускали коня во весь опор, стоя вверх ногами в седле, причем голова находилась между двух сабель, прикрепленных к седлу».
Мишель Монтень.
Опыты.
Черкесия никогда не входила в состав Османской империи. Напротив, воинственные горцы сами досаждали туркам — османам и те во все времена предпочитали не тревожить их. В XVI веке, когда Османская держава пребывала в зените военно — политического могущества, черкесские пираты нападали на турецкие торговые и военные суда в Черном море и даже совершали вылазки на анатолийский берег. Видный адыговед Е. С. Зевакин в своей работе «Очерки по истории генуэзских колоний на Западном Кавказе в XIII и XV вв.» приводит такой пример: «Венецианский посол в Персию Винченцо ди Алессандро в своем донесении от 25 июля 1572 г. из г. Конья рассказывает, что христиане — черкесы, прибыв на 24 кораблях, сожгли и разграбили за 300 миль отсюда все поселение побережья, разорили турецкие виноградники и перебили множество народа, а женщин увели в плен, забрав все имущество и товары, вследствие чего опасаются, как бы они не пришли и в этот город (Конья). Из Трапезунда были снаряжены 6 вооруженных галер для защиты этой местности, с приказом от султана Селима не выходить из порта, но сторожить только город, так как боялись, что черкесы еще больше увеличат число своих кораблей. Посол добавляет: «А мне было велено держать путь на Грузию и Черкесию, но из боязни тех корсаров я повернул обратно».
Черкесы занимались морским разбоем и в XIX веке, о чем сообщает Фредерик Дюбуа де Монперэ: «Река Тапсе, или Туабсе, вливается в море в углублении залива рядом с аулом Мамай, главным прибежищем черкесских пиратов. У мамайских шапсугов есть две большие галеры, на которые они могут посадить до 120–ти человек».
Приведенные примеры свидетельствуют о совершеннейшей свободе черкесского народа в указанный период. Единственный раз турецкой армии удалось пройти через всю территорию Черкесии. Это произошло в 1572 году: армию возглавлял опытнейший османский военачальник Черкес Оздемир — оглу Осман — паша. Он был принят своими соплеменниками как дорогой гость. Эвлия Челеби сообщает, что его армия зимовала в Черкесии в течение семи лет, «ведя в Ширване и Шемахе войну с персами».
На протяжении XVI‑XIX вв. большое число военачальников, высших государственных чиновников и приближенных к султану лиц по своей этнической принадлежности являлись черкесами. Они попадали в Османскую империю двумя путями: 1) их продавали в рабство; 2) знатные или попросту свободные наездники поступали на службу к турецкому султану. Первый способ превалировал. Молодые черкесы и черкешенки очень высоко ценились и именно их старались приобрести знатные османы. «Во все времена древняя Зихия, в наши дни морской берег Черкесии и Абхазии, была рынком рабов, — констатирует Дюбуа де Монперэ, — вот уже несколько тысячелетий как это продолжается; можно смело сказать, что несколько миллионов обитателей этого края было таким образом продано и увезено в другие страны. Если бы я с большей смелостью мог судить о путях провидения, я подумал бы, что его намерением было воссоздать, обновить другие вырождающиеся расы смешением их с прекрасной черкесской нацией. Но не нам измерить всю глубину высшего разума». Невольники через некоторое время добивались свободы, занимали высокие должности в армии и администрации, и, чтобы укрепить свои позиции, окружали себя соплеменниками.
