Александр Окороков - Мемуары власовцев
Между тем работа в Штабе усилилась. Начало прибывать много казаков и офицеров из Франции, Германии, Югославии и Западной Европы. Нужно было быть разборчивым в приеме. К счастью, основание положили казаки, которые фильтровали прибывших людей. Была образована комиссия под председательством кубанского казака полковника Бедакова для проверки военных знаний и документов. Прибыл из Парижа мой товарищ кубанский казак полковник Кравченко и был назначен начальником штаба Походного атамана. Он умело распределял полки по бригадам: 1-й и 2-й полки вошли в 1-ю бригаду полковника Силкина; 3, 4, 5, 6 и 7-й — во 2-ю бригаду полковника Всртепова; 8-й Донской, 9-й Кубанский и 10-й Терско-Ставропольский — в 3-ю бригаду полковника Медынского. В дальнейшем были перемены. Офицеров прибыло очень много, пришлось создать офицерский резерв на положении казаков под начальством моего друга полковника Евгения Михайлова.
Творческая работа Штаба формирования продолжалась около шести месяцев до возвращения с Южного фронта полковника Павлова. Расположение Штаба формирования стало беспокоить германское командование, и неблагоприятный доклад германского офицера ротмистра Майделя послужил назначением на мою должность уважаемого полковника Маркевича, который прибыл ко мне в штаб и, пробыв в Штабе 15 дней, собрался и уехал в Берлин, сказав, что эта должность не по его силам.
Спустя два месяца прибыл с Южного фронта полковник Павлов, занял помещение Штаба формирования, а мне приказал переехать в лагерь «Лесная» и продолжать формирование 8, 9 и 10-го полков. Это назначение было для меня понятно, чтобы не мешать ему работать. Во время формирования третьей бригады в лагере «Лесная» полковник Павлов захотел лично проверить боевую способность казаков, собрал конный отряд и выехал против партизан. О выезде своем никому не сообщил, и немецкая жандармерия приняла по ошибке отряд Походного Атамана за партизан и открыла стрельбу. Одна шальная пуля попала в голову атамана, и он медленно упал с седла. Пуля была стремительной. О смерти атамана я узнал на походе из лагеря «Лесная» в Новогрудок. Спешным порядком о случившемся был уведомлен генерал П . Н. Краснов, и по телеграфу войсковой старшина Доманов был назначен Походным Атаманом. Во время смерти атамана Павлова в Штабе формирования был приехавший из Берлина кубанский Войсковой атаман генерал Науменко.[32]
Через неделю после убийства атамана Павлова новый атаман полковник Доманов назначил меня на станцию «Дворец» для пополнения полков.
Активность партизан сильно увеличилась. Отступление германских войск началось по всему фронту, и всем казачьим частям было приказано отходить на Варшаву и далее на полигон «йуньская Воля». Отход казаков должен был происходить по боковым дорогам, т. к. главные дороги были заняты германскими войсками. Переходы приходилось делать большие и отражать нападения партизан. Во время переходов приходилось чинить мосты и всякие переправы. Красные войска следовали по пятам германских войск, а, кроме того, самолеты противника атаковали походные колонны казаков.
До Праги под Варшавой отходившие казаки со своими семействами шли сравнительно спокойно. Отступление германских войск происходило быстро. Отход казаков замедлялся, т. к. обозы, груженные всяким ненужным хламом и мебелью, требовали пропускать их в первую очередь. Казачьи повозки после долгих переходов приходили в негодность, приходилось производить починки на походе, что тоже замедляло движение. Довольствие продуктами питания производилось в случайно оставленных складах. Удачная получка продуктов зависела от степени сообразительности и находчивости начальников колонн. Управлять колоннами становилось все труднее и труднее, т. к. не хватало опытных колонновожатых. Отличительное свойство казака держаться своих станичных атаманов спасло многих от потерянности. Казаки одной станицы были как родные.
К колоннам казаков начали присоединяться беглые красноармейцы, которые после нескольких переходов показали себя хорошими русскими воинами, но нужно было быть осторожным с провокаторами, которых советское командование спускало на парашютах.
Так называемые «приблудные» мои личные вестовые Яшка и Федька — иногородние, жившие на Дону, служили нам верой и правдой до передачи нас англичанами советам. Моих вестовых знал почти весь Казачий Стан. Когда мы проходили по территории Польши, смелость советских партизан стала все больше увеличиваться. Крестьяне польских деревень трудно распознавали по одежде беглых красноармейцев от казаков. Перед проходом по польским деревням казаков советские провокаторы запугивали население и советовали уходить временно в лес и уводить с собой коров, лошадей, свиней, даже кур. Дороги, подходившие к деревням, минировались. Приходилось из соседней деревни посылать на разведку население с подводами или вести подводы по обочинам дороги. Каждая колонна охранялась конной и пешей сотней казаков с пулеметами разных систем.
Все мелкие формирования приходилось производить на походе. Это можно было делать только с казаками — людьми военными по рождению. Дисциплина между казаками сохранялась строгая. Никогда не приходилось даже повышать голоса. Я чувствовал по себе, что казаки следили за каждым моим движением и за каждым моим словом. Внешне я не показывал своего волнения, которое иногда охватывало меня. Казаки были мрачны и задумчивы. Думали о том, куда их повезут начальники. Я был аккуратно одет в русскую форму, что очень нравилось казакам. Моя высокая стройная кобылица, хорошо вычищенная, производила большое впечатление. Погода во время похода была хорошая. Каждую минуту можно было ждать столкновений. Перед вступлением в одну из деревень ехавшая за мной подвода с пулеметом подорвалась на дорожной мине. Силой взрыва оторвало заднюю часть лошади и забросило ноги в подводу. Ездовой повозки остался невредим. Такие случаи повторялись довольно часто, поэтому приходилось двигаться по полю, оставляя дорогу свободной.
Колоннами управляли: войсковой старшина Лобасевич, полковник Бедаков — Кубанского казачьего войска, войсковой старшина Кульгавов — Всевеликого войска донского, полковник М. Зимин — Терского казачьего войска и полковник Е. Михайлов.
Я находился с конным конвоем в 100 всадников.
Колона Походного Атамана двигалась в центре всего движения на грузовых автомобилях. Все приказы и распоряжения исходили из центра. Долго не была известна конечная остановка, наконец, после двухмесячного перехода сообщили, что конечный пункт нашего похода — полигон «Здуньска Воля». (Польша, жел. дор. станция Ширядзь). Казаки и казачки очень обрадовались, что наступил конец кочевания. «Здуньска Воля» представлял собой большой артиллерийский полигон для стрельбы по трем направлениям. Грунт на полигоне песчаный. Дороги отсутствовали. На площади полигона свободно разместили весь Казачий Стан.
Первый месяц жизни прошел спокойно. Стояла хорошая погода, но начала приближаться осень. Казаки и казачки приводили себя и лошадей в порядок. По внешнему виду стали похожи на бывших казаков. Достали из подвод свое обмундирование и оружие. Стали прибывать эмигранты-добровольцы, офицеры всех чинов из различных европейских государств. Войсковой старшина Ротов, войсковой старшина Джалюк, полковник Васильев из Парижа и многие другие. Походный атаман Доманов по совету своего начальника штаба полковника Кравченко произвел переформирование полков строго по войскам. Особенно отличился своей деятельностью войсковой старшина Ротов. Командирами полков назначили природных казаков, подобрать подходящих командиров представлялась возможность, т. к. прибыло много добровольцев. Походный атаман полковник Доманов по своему природному дарованию хорошо разбирался в людях и был хороший организатор, но военных знаний у него не хватало, и он пользовался советами опытных штаб-офицеров. Начальником штаба войск Походного атамана был кубанского войска полковник Е. Кравченко (окончил высшие военные курсы ген. Головина). Когда штаб войск и строевые части были приведены в относительный порядок, Походный атаман установил лагерный режим работы во всем Казачьем Стане с ежедневной поверкой. 3-я бригада (8, 9 и 10-й полки) выстраивались на отдельном плацу, где я присутствовал. Скоро поступило сведение, что Казачий Стан направляют в Северную Италию для поддержания порядка и спокойствия от нападения местных партизан, которые дезорганизовали тыл германской армии. Наступила осень. Прохладная сырая погода, холодные ночи стали утомлять казаков. Естественно, что весь Казачий Стан обрадовался этому известию. Хотелось погреться на итальянском солнце. Стали готовиться к переезду. Вскоре Походный атаман был вызван в Берлин к генералу Краснову для получения дополнительных распоряжений. Это было около 12 сентября 1944 года. Дата запомнилась, т. к. в день моего Ангела я был в Берлине. Походный атаман предложил мне поехать вместе с ним и представиться генералу. На предложение я согласился и быстро собрался. Свою должность начальника 3-й бригады временно передал полковнику Головко.
