Андрей Васильченко - Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн
Между тем рота «тигров» смогла вклиниться в советские позиции на глубину в три километра. В это время пара тяжелых танков была подбита. Экипаж Юргена Брандта вызвался прикрывать их. Экипажи подбитых «тигров» лихорадочно работали, чтобы срочно починить свои боевые машины. Стоя на башне танка, Брандт заметил приближавшуюся вдали советскую батальонную колонну. Понимая, что вскоре их заметят, Брандт принял рискованное решение. Он завел «тигр» и устремился навстречу батальону Красной Армии. Не давая опомниться советским экипажам, немецкий танкист с ходу начал расстреливать грузовики и бронированные машины. В итоге батальон был уничтожен в считанные минуты. Несмотря на то, что танк Брандта был поврежден в этом бою, он смог добраться до немецких позиций, где его ремонтом тут же занялись служащие роты технического обслуживания.
Но для «Лейбштандарта» в целом этот день был не слишком удачен. Прямым попаданием снаряда в деревне Соловьевка был убит командир танкового полка 1-й дивизии СС оберштурмбаннфюрер Шёнбергер. В итоге командование танками «Лейбштандарта» принял на себя командир батальона Йохан Пайпер, который до этого командовал ударной группой бронетранспортеров. Пайпер уже давно был известен в дивизии как сорвиголова, который никогда не терял самообладания, не давая возможности эмоциям контролировать свой разум. Кроме этого, Пайпер с самого начала Второй мировой войны считался неплохим знатоком тактики танковых боев. Но теперь ему предстояло продемонстрировать свои возможности уже в роли командира полка.
21 ноябре 1943 года была предпринята еще одна немецкая атака на Брусилов. Во время этого наступления 2-му батальону 2-го панцергренадерского полка удалось закрепиться в лесу, который подходил прямо к этому небольшому городу с юго-запада. Находившийся несколько западнее 1-й панцергренадерский полк СС смог захватить село Приворотье и приближался к деревне Озеряны. В этот день танк Виттманна был подбит, командиру отделения пришлось в срочном порядке пересесть на другой. Наводчик Вармбрунн вспоминал о том дне: «Виттманн был ранен, и его знобило, но, однако, он планировал продолжить наступление. Он должен был послужить живым примером и внушить своим подчиненным уверенность. Многочисленные танковые бои превратили нас в хорошо слаженную команду. Я оказался наводчиком, а он взял на себе командование танком. Виттманн все подробно рассказывал мне и отдавал команды. Кроме этого, он должен был видеть поле боя в целом и командовать целым подразделением сразу. В итоге мне приходилось действовать почти самостоятельно. В тот день я подбил тринадцать Т-34 и уничтожил семь противотанковых орудий. Виттманн дружески похлопал меня по плечу. Я был горд, так как для меня это была наивысшая награда».
22 ноября 1943 года находившаяся на восточном фланге 19-я немецкая танковая дивизия должна была двигаться вперед через Улыбку. Дивизия «Лейбштандарт» должна была наступать через Дывин и Улыбку в направлении Ястребеньки. После того как этот населенный пункт был бы взят, танковая дивизия СС должна повернуть и ударить по Брусилову с востока. В этой важной операции немцы возлагали большие надежды на мощь «тигров».
Вечером 21 ноября состоялось обсуждение будущей операции. Михаэль Виттманн детально изучил все имевшиеся в его распоряжении карты. Он продолжал думать до поздней ночи, вычисляя атаку до мельчайших деталей. Это было весьма характерно для него — почти никогда не отрываться от своих служебных обязанностей. В то время как другие танкисты отходили от потрясений боев, он сидел молча, погруженный в свои мысли, которые были посвящены предстоящим танковым операциям. Когда Виттманн считал себя вполне подготовленным к предстоящей операции, он обсуждал ее детали с другими командирами танков. Почты все в дивизии знали, что он был танкистом от Бога. Он участвовал в каждой атаке и постоянно увеличивал число подбитых им танков. По его тактическим ходам и примерам учились не только в «Лейбштандарте», но и во многих других танковых дивизиях на Восточном фронте.
Еще ночью 22 ноября «тигры» были приведены в боевую готовность. В 5 часов 55 минут три из них начали атаку с севера на Улыбку и Ястребеньку. Танки прикрывал 1-й батальон 2-го панцергренадерского полка СС (штурмбаннфюрер Ганс Беккер). 2-й батальон того же полка следовал несколько поодаль, в любой момент готовый вступить в бой. В 7 часов утра советские штурмовики и пикирующие бомбардировщики обрушили на 2-й панцергренадерский полк СС шквал огня. Одновременно с этим был открыт огонь с советских позиций. Несмотря на то, что подобный обстрел нарушил порядки наступавших немцев, те быстро смогли восстановить их. Эсэсовских гренадеров с фланга стали прикрывать «тигры». К 10 часам утра боевая группа находилась всего лишь полутора километрами южнее Ястребеньки. Но сил продолжать наступление фактически не было. В данных условиях оберштурмбаннфюрер СС Краас бросает в бой свой резерв — двадцать пять средних танков типа PzIV. В итоге в 13 часов немецкое наступление продолжилось.
На этот раз впереди двигались «тигры». После того как наступление возобновилось, экипажи смогли заметить вдали вспышки многочисленных противотанковых орудий. К югу от Ястребеньки был создан мощнейший советский противотанковый оборонительный рубеж. По немецким танкам велся огонь из всех видов вооружений. «Тигры» почти сразу же получили многочисленные попадания. Часто снаряды отлетали от них. В какой-то момент по немецким тяжелым танкам открыли огонь вкопанные в землю советские танки, которые были замаскированы под стога сена. Если бы в данной ситуации «тигры» остановились, то они превратились бы в прекрасную мишень, что закончилось их неизбежным уничтожением. В этих условиях было решено атаковать с фланга. Маневр пришлось осуществлять прямо под огнем. Танк Эдуарда Калиновски был поражен множество раз — в итоге дуло его орудия было согнуто. Но наступление не заглохло. Наступающие немецкие части смогли ворваться в Ястребеньку в 16 часов 15 минут. Во многом это произошло потому, что советский артиллерийский огонь был сосредоточен на «тиграх». Немецкие гренадеры вступили в уличные бои с красноармейцами. К 18 часам бой закончился. Деревня была занята немцами. В ходе этого боя было уничтожено две советские самоходные артиллерийские установки и двадцать четыре противотанковых орудия.
Когда Клинг был представлен к Немецкому кресту в золоте, то в документах было упомянуто и о роте «тигров». «22 ноября 1943 года танковая группа напала на деревню Ястребенька, в которой закрепился противник, создавший мощную систему обороны. Двигаясь в первой зоне наступавших подразделений, рота Клинга была вынуждена принять на себя главный удар невероятно мощной противотанковой системы обороны. Несмотря на многочисленные попадания снарядов и тяжелые потери, Клинг смог не только устранить угрозу советского удара с фланга, но и в своем отважном стиле ведения боя ворвался в расположение противотанковых орудий, расположенных на южной окраине деревни, что открыло путь в данный населенный пункт остальным атакующим подразделениям».
Рольф Шамп, в том бою наводчик в «тигре» унтершарфюрера СС Ганса Хёльда, вспоминал о сражении под Ястребенькой: «Сияло солнце. Перед нами простирался травянистый склон, который позволял оглядеть все окрестности в целом. Мы видели поле длиной в 800 — 1000 метров, за которым начинался протяженный лес. Расположение противника нам было неизвестно. Мы должны были наступать в направлении леса. У нас было всего лишь несколько танков, а потому наступление считалось операцией среднего масштаба. Направились назад и залезли в танки. Раздалась команда: «Танки — вперед!» Нам нравилось служить вместе. Хёльду как командиру танка, мне как наводчику. Мы подходили друг другу. Мы преодолели склон, когда достигли гребня, то танки некоторое время ехали вперед по инерции. Мы видели лишь на несколько метров, как внезапно весь лес превратился в море пламени. Пo нам вели ураганный огонь! Орудийные залпы чем-то напоминали фейерверк. Мы ощущали, как в наш танк попадали все чаще и чаще. Затем нашу машину тряхнуло. Запахло озоном. Наш механик-водитель закричал: «Уменя сломана ключица!» У меня самого по лицу текла кровь. Я обернулся. Хёльд сидел, склонившись вперед. Я спросил: «Унтершарфюрер, что будем делать?» И тут я заметил, что из его ноздрей текло что-то слизистое. Сам Хёльд ничего не ответил. Я заметил, что между бровями у него торчало нечто, напоминающее булавку. Тут в нас еще раз попали. Тут я уже действовал инстинктивно. Я повернулся к механику и крикнул: «Отъезжай!» Танк еще был в состоянии двигаться. Когда мы отошли за склон, то осмотрел Хёльда. Он был мертв». Позже Хёльд был посмертно представлен к званию обершарфюрера СС.
