Януш Пшимановский - Студзянки
Если бы у Меликуза выдержали нервы, немцы подъехали бы к самым окопам и попали бы в плен. Но хорунжий выстрелил из орудия. Снаряд пролетел над головами сидящих в автомобиле. Немцев словно ветром сдуло. Гвардейцы дали несколько очередей из автоматов, одни из немецких офицеров упал, а остальные трое удрали в рощу.
Зайнитдинов приказал радисту и механику остаться у орудия, а сам с Франкевичем побежал к машине.
Немец был мертв — очередь прострочила грудь. Они забрали у него документы, а автомобиль, мотор которого не включался, общими усилиями проволокли через советские окопы в глубь леса.
— Поздравляю, гражданин хорунжий, — сказал Франкевич, нащупывая в кармане курвиметр — небольшую безделушку с колесиком для измерения расстояния на карте. Это он прихватил из немецкого портфеля для себя лично.
Меликуз посмотрел в зеленоватые глаза заряжающего и смущенно ответил:
— Не моя заслуга. Случай вывел их на мушку.
Было немногим более половины первого, когда паром с последними танками 3-й роты 1-го полка причалил к помосту.
Подполковник Чайников и Славек Тараймович ждали их. Командир полка разложил карту.
— Отмечайте маршрут: через Магнушев до Выгоды, там поворот вправо и через Басинув, Суху Волю, Целинув идете до Ленкавицы. Явитесь в распоряжение командира 35-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Кулагина, командный пункт которого находится в фольварке у прудов. Ясно?
— Так точно.
— Проводника не дам. Найдете сами.
— Слушаюсь.
Чайников улыбнулся и, понизив голос, добавил:
— Там утром, около восьми, фрицы крепко потеснили, дошли до самых Студзянок. Эту деревню надо удержать и организовать в ней сильный узел сопротивления. Понимаете, что в такой обстановке я не могу держать вас в резерве?
— Товарищ полковник…
— Желаю вам счастья, ребята.
Сдвинув шлемофон на макушку, он поочередно обнял командиров, поцеловал их в запыленные щеки, уколов ровно подстриженными усами.
Фридрих спасает 212
На восточном берегу, у опушки леса, между деревьями стоял тягач, переделанный из танка, у которого под Ленино снарядами разбило башню. В нем дежурил хорунжий Станислав Фридрих с механиком-водителем и двумя мастерами. В случае необходимости уже через две минуты аварийная группа будет на месте.
Утром, несмотря на бомбардировку, они немного поспали, а сейчас Фридрих, жмурясь от солнца, посматривал на реку. Из леса уже вышли два тапка. Сташек Фридрих вылез из тягача, чтобы вблизи увидеть, как они будут грузиться. Первой ехала машина 212. У парома она притормозила, механик уступил место своему товарищу из машины 213. За рычаги управления сел старый танковый волк плютоновый Иван Барылов, который несколько тысяч километров проехал па гусеницах. Погрузка на паром — нелегкое дело, поэтому был приказ, чтобы танки грузили наиболее опытные водители и роте.
Командир роты поручник Роман Козинец стоял на крыле, одной рукой держась за ствол орудия.
И тут со стороны нижнего течения реки показались бомбардировщики. Начала бить зенитная артиллерия, снаряды ложились густо, но Барылов не обращал внимания на стрельбу, а самолетов просто не видел. Спокойно и осторожно ведя машину, он въехал на осевший под тяжестью танка паром, который был немного шире гусениц. Он не видел досок настила, а только воду.
Козинец подал ему знак затормозить, и в этот самый момент начали рваться бомбы. Плютоновый нажал на тормоза чуть сильное, чем надо, но этого было достаточно, чтобы вывести паром из равновесия. Борт накренился, и танк упал в воду.
Фридрих был в шести — восьми метрах от машины, он все отчетливо видел. От взрыва бомб высоким фонтаном взметнулся вверх песок, а потом брызнула вода. Козинец вместе с танком нырнул в Вислу, но сразу же выплыл, быстро работая руками, развернулся, и его втащили на помост.
Солдаты, которые на какой-то миг припали к земле, пряча головы от осколков, сразу же сорвались с мест. Кто-то кричал о помощи, сержант Иван Сорока — механик-водитель буксирующей моторки сбросил сапоги, снял гимнастерку и брюки.
Ниже по течению реки, в двадцати метрах от переправы, появился Барылов, фыркая и беспомощно размахивая руками. Сорока прямо с борта прыгнул в воду, подплыл к нему и, схватив его за темный чуб, вытащил на берег. Затопленный танк блокировал пристань. Надо было как можно скорее оттянуть его в сторону. Ловкий, маленький подпоручник Матеуш Лях — командир 3-го взвода 1-й роты первым сообразил, что надо делать. Он подвел два танка, свой 217 и 218, на котором заряжающим был Ендрушко. Рыжий силач прыгнул, легко раскрутил толстый стальной трос, а сержант Сорока, тот, который вытащил из воды Барылова, хороший пловец, нырнул с концом и набросил его на крюк. В этом месте Висла делала излучину, поэтому затопленный танк было удобнее тянуть вверх по реке.
Танки включили двигатели, но с места не сдвинулись. Прицепили третий танк — результат тот же. Гусеницы все глубже зарывались в песок, а «утопленник» даже не дрогнул.
Фридрих спросил Барылова, выключена ли на танке скорость, но механик не мог ответить точно. Хорунжий подбежал к офицеру штаба бригады, который руководил переправой, и попросил разрешения проверить, потому что если затопленный танк стоит на скорости, то…
Тот согласился.
У Сташека родилась хорошая мысль. Он велел принести из аварийного тягача противогазы, соединил несколько трубок в один шланг, обмотав стыки изоляционной лентой. Затем сбросил комбинезон, сапоги и рубашку и остался только в брюках.
Тем временем баркас подтянули немного выше пристани, но и так было видно, где стоит танк. Его выдавал небольшой водоворот на воде, в котором вращалось несколько засохших листьев и обожженный огнем прут. Фридрих поплыл к танку вместе с Федором Олифером, и оба встали на башне. Вода доходила им до пояса, следовательно, глубина была около трех с половиной метров. К счастью, верхний люк был открыт.
Олифер держал шланг, а Фридрих надел маску и нырнул вниз. Держась за броню, а потом за замок орудия, он почти добрался до кулисы, до коробки скоростей, но в этот момент почувствовал, что задыхается, и поспешил вынырнуть. Он сорвал маску и теперь тяжело дышал.
На берегу уже находится командир бригады, который неизвестно откуда узнал о случившемся. Межицан велел взорвать затонувший танк зарядом тротила, чтобы как можно скорее наладить переправу. По-своему он был прав: важен не один Т-34, а результат сражения, а для этого надо как можно скорее перебросить 2-й полк на плацдарм. Фридриху же было жаль танка. Одно дело, если бы его немцы подбили, а так — жалко терять хорошую машину.
Он нырнул во второй раз. Однако ему снова не хватило воздуха, чтобы выключить скорость. Отталкиваясь, чтобы всплыть, ощутил под ногами песок, который быстро осаждался на дне танка, проникая через открытые люки.
Фридрих опять стоял на башне танка, широко открытым ртом ловил воздух, приходил в себя.
— Хорунжий Фридрих, ко всем чертям! — кричал с берега генерал. — Отцепите трос с крюка!
Саперы связывали тротил в стопки.
Сташек прыгнул в воду в третий раз. Он теперь уже гораздо быстрее добрался до рычага скорости. «Даже если нахлебаюсь воды, спасут», — промелькнула мысль. В мутной воде реки мало что было видно, песок резал глаза. Нащупав рычаг и упираясь йогами в песок, изо всех сил дернул. В тот же момент, когда передача встала на свободный ход, он почувствовал, как вздрогнул танк — это опустились натянутые гусеницы.
Олифер помог ему выбраться, схватив под водой за волосы. Отдышавшись, они поплыли к пристани.
— Трос отцепили? — спросил Межицан, когда они вышли из воды.
— Нет, гражданин генерал, — доложил Фридрих. — Но скорость выключена.
Генерал внимательно посмотрел на хорунжего, на его посеревшее лицо.
— Только не упади в обморок, офицеру не к лицу, — шепнул Межицан и, обняв его за плечи, крикнул подпоручнику Ляху: — Давай!
Натянув трос, танки медленно поползли по песку. Механики вслушивались в шум моторов, чтобы прибавить газу, когда начнут снижаться обороты, но этот момент не наступал. Они даже не почувствовали, когда затопленный танк двинулся. Три машины тащили его без труда. Вначале передвинулся водоворот на реке, потом показались крышка люка, ствол и башня.
— Ура-а-а! Ура-а-а! — закричали советские саперы и польские танкисты.
Сорока уже завел мотор, и паром подошел к берегу. Танк 213 подходил к погрузке.
Затопленный танк вытащили на берег в восемнадцати метрах от пристани. Все члены экипажа танка 212 вместе с аварийной группой хорунжего Фридриха приступили к работе. Их подгоняли, но это было лишним, ибо, едва полк закончил переправу, машина уже была готова.
— А хотели тротилом взорвать, — тихо сказал Фридрих и нежно похлопал ладонью по броне.
