Джек Коггинс - Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира
Любое сравнение между древнегреческой и древнеримской военными системами того периода крайне сложно сделать, поскольку случаи, когда между ними происходили столкновения, чрезвычайно скупо описаны в анналах. Одним из таких столкновений было вторжение на италийскую землю Пирра, правителя Эпира [29], о котором великий Ганнибал говорил, что считает его самым выдающимся полководцем своего времени, уступающим только Александру Македонскому. Он пришел в ответ на призыв о помощи из греческой колонии Тарент в Италии, которая оказалась вовлеченной в раздоры с набирающим мощь Римом. Пирр, бывший большим почитателем Александра Македонского, организовал свою армию по лучшим македонским образцам и соединился с не очень жаждущими этого тарентцами (которые, похоже, рассчитывали, что он будет сражаться вместо них самих). Заручившись обещаниями помощи от других союзников, он вступил в бой с римской армией под командованием консула Валерия Лавиниуса на берегах реки Сирис (280 до н. э.).
Сражение началось с действий конницы, в результате которых греческая кавалерия была вытеснена с поля боя. Легион и фаланги, по некоторым описаниям, сходились в атаке семь раз, без какого-либо определенного результата. Наконец сражение как будто стало склоняться в пользу римлян, и консул бросил свою победоносную конницу против фланга греков. Но в армии, с которой Пирр пришел в Италию, было двадцать боевых слонов. Они-то и были направлены против конницы; их появление на поле боя вселило ужас в римлян, доселе никогда не видевших подобных монстров. Атака римской конницы сразу же захлебнулась, а обезумевшие лошади и наступающие слоны смешали стройные фаланги римлян, остальное довершил удар греческой конницы. Потери с обеих сторон были весьма значительны (отсюда и пошло выражение «пиррова победа»), но римляне с куда большей легкостью восполнили их, чем захватчики, которые лишились многих отборных подразделений.
Хотя Пирр и продвинулся почти до самого Рима, сенат отказался принять его условия. В 279 году до н. э. он снова нанес поражение римской армии (и опять с ужасными потерями в своих рядах), но по-прежнему не мог прийти к соглашению (которого он отчаянно желал) с упрямыми римлянами. Тогда он двинулся на Сицилию, которую почти совершенно очистил от карфагенян. Его деспотические методы заставили его союзников отвернуться от него, и, сбитый с толку, он снова переправился в Италию. Под Беневентом произошло решающее сражение (275 до н. э.), в котором римляне одержали убедительную победу, захватив* среди прочих трофеев четырех боевых слонов. Пирр, лишившийся своих самых испытанных ветеранов, питающий отвращение к союзникам, осознал, что не может противостоять мощи Рима, и отправился обратно в Грецию. Его слова о том, что, покидая Сицилию, он оставляет остров в качестве отличного поля битвы для римлян и карфагенян, оказались пророческими. Эти два народа воевали в течение десяти лет — и эта война вознесла Рим на пик его могущества и стала вершиной республиканского строя.
ПУНИЧЕСКИЕ ВОЙНЫ
Противостояние с Карфагеном было для Рима долгим и мучительным. На одной стороне сражался великий город, центр громадной торговой империи, обладавший несметными богатствами и мощным флотом. С другой
стороны выступила растущая военная мощь Рима, жаждавшего экономического и политического лидерства в мире. Одно только присутствие Карфагена на Сицилии было источником раздражения для города, который уже достиг положения властителя всей Италии. Претензии Карфагена на владычество на всей акватории Средиземного моря и на право захвата всех иностранных судов на пространстве между Сардинией и Геркулесовыми столбами стало еще одной причиной решительной схватки.
1-я Пуническая война (264—241 до н. э.), долгая и кровопролитная, стала только прелюдией к тем гораздо более смертоносным сражениям, которые последовали в дальнейшем. Но она была примечательной по нескольким причинам. Во-первых, вскоре после ее начала стало совершенно понятно, что карфагенские войска не идут ни в какое сравнение с великолепной пехотой римских легионов. Поскольку, при всем своем значительном населении и богатстве (население Карфагена насчитывало более одного миллиона человек, а годовой государственный доход составлял около 12 000 талантов, или примерно 17 000 000 долларов), карфагеняне никогда не развивали своей армии, рассчитывая почти исключительно на наемные войска. Эти наемники, надежно и охотно служившие успешным полководцам, не имели все же никакой другой связи с Карфагеном, за исключением снабжения и платы за услуги. Когда же плата задерживалась, что порой и случалось, они неоднократно бунтовали. Во-вторых, во время этой войны Рим начал утверждать себя как морская держава. Решение создать флот последовало за осознанием того, что, пока Карфаген обладает неоспоримой властью над морскими просторами, он будет укреплять и снабжать свои базы на Сицилии и сможет продолжать войну неограниченно долго.
Намерение освоить совершенно новый вид военных действий, ранее им абсолютно незнакомый, было типично для римского сената тех дней. Хотя городки латинян на побережье были вполне хорошо знакомы с морскими судами и морем и, без сомнения, строили военные суда, ни они, ни сами римляне не обладали военным флотом, который мог бы сравниться с тяжелыми квинквиремами [30] карфагенского военно-морского флота. История повествует, что незадолго до начала войны посланник карфагенян предостерег римлян от того, чтобы доводить дело до открытых военных действий, поскольку без позволения карфагенян ни один римлянин не сможет даже вымыть руки в море.
Если это свидетельство — правда, то оно говорит о военно-морском превосходстве карфагенян и о их высокомерии. Будущее, однако, показало, насколько граждане этого громадного африканского города недооценили своих врагов. Поскольку в те времена конструкция судов не отличалась особой сложностью, везде, где имелась древесина, железо и опытные рабочие, вскоре мог появиться и флот — обстоятельство, которое карфагенянам следовало бы помнить. Вероятнее всего, что в качестве образцов судов для своего впервые создаваемого военно-морского флота римляне использовали выброшенные на берег карфагенские квинквиремы, потерпевшие кораблекрушение. Но, каков бы ни был источник их конструкции, римляне приступили к созданию своего флота с характерной для них энергией. По словам Полибия, сто квинквирем и двадцать трирем были построены в течение шестидесяти дней. Чтобы совершить подобную работу за указанное время, над каждым из судов должны были работать минимум 165 человек — рубщиков леса, судовых плотников, кузнецов и тому подобных специалистов — в общей сложности 20 000 человек. А это дает основание полагать, что Полибий несколько преувеличил возможности римлян.
Боевые суда римлян вскоре получили дополнительное оборудование, типично римское по своей концепции, которое внесло значительные изменения в ход морских сражений. По всей видимости, командиры военных кораблей не были удовлетворены результатами первых морских схваток. Карфагенские суда, маневренные и умело управляемые, легко уклонялись от попыток римлян взять их на абордаж. Чтобы иметь возможность захватывать карфагенские суда или сводить на нет их исключительную маневренность, римляне стали устанавливать на своих судах приспособления, известные под названием корвус (дословно «ворон»). Корвус представлял собой прочный мостик, конец которого крепился через блок к верхушке короткой мачты. Этот мостик, достаточно широкий, чтобы по нему могла пройти плечом к плечу пара солдат, удерживался в вертикальном положении системой блоков и рычагов, а через его основание проходил горизонтальный штырь, делая его похожим на грузовую стрелу судна. С нижней стороны внешнего конца мостика имелся острый треугольный выступ из железа, по сходству которого с клювом ворона все устройство и получило свое название. Когда римский корабль сближался с карфагенским судном, верхний блок освобождался, корвус падал вниз, вонзаясь железным клювом в палубу вражеского судна. Абордажная партия легионеров по двое в ряд врывалась на неприятельское судно, а там превосходящие силы нападающих и дисциплина делали все остальное.
Нет никакого сомнения в том, что это приспособление дало римлянам, с их большими абордажными партиями, заметное преимущество и позволило одержать впечатляющую серию морских побед. Именно эти победы и последовавший за ними контроль над морем позволили римлянам в первый раз высадить армейский десант на вражеской территории, на этот раз в Африке.
1-я Пуническая война закончилась отходом к Риму Сицилии и выплатой контрибуции. Дальнейшие наступательные действия спустя два года привели к тому, что римские завоевания пополнились Сардинией и Корсикой. Карфагеняне под командованием Гамилькара Барки попытались было компенсировать свои потери отторжением территории империи в Испании. Эти действия вызвали недовольство и подозрения римлян, которые вскоре нашли предлог втянуть Карфаген в новую войну. При обычных обстоятельствах война эта могла бы быть выиграна римлянами путем еще одного вторжения в Африку, но новым командующим силами карфагенян в Испании стал сын Гамилькара Барки по имени Ганнибал. Столкнувшись с ним, римляне обнаружили, что «обычных обстоятельств» уже не будет — позже, после вошедшего в предания перехода через Альпы, великий карфагенянин появился в Италии. Римлянам, военное руководство которых не блистало талантами, предстояло помериться силами с одним из самых выдающихся военачальников, которых знал мир. Их превосходство в пехоте, как количественное, так и качественное, сводилось на нет куда более сильной и тактически превосходящей карфагенской конницей. Под предводительством Ганнибала эта конница раз за разом одерживала победы в одной битве за другой, так что скоро римским легионерам стало ясно, что, получив хотя бы половину шанса, Ганнибал непременно им воспользуется, чтобы одержать верх даже над превосходящими силами противника.
