Н Греков - Русская контрразведка в 1905-1917 годах - шпиономания и реальные проблемы
Нельзя было игнорировать и еще одно обстоятельство. По законам империи производить обыски, аресты, предварительные дознания могли только чины МВД, следовательно, действия созданных при военном ведомстве розыскных органов, да еще и укомплектованных военными, фактически были бы незаконными{42}.
По второй схеме контрразведка возлагалась на охранные отделения. Этот вариант отвергли сами начальники отделений. По их мнению, "невозможно совместить политический розыск с военным, требующим специальных приемов и полного напряжения сил", что в результате отрицательно скажется на качестве обоих видов розыска.
Третью схему, подчинявшую контрразведывательные учреждения одновременно и штабам военных округов, и районным охранным отделениям, отвергли единогласно. Вред двоеначалия известен всем.
По четвертому варианту учреждались самостоятельные контрразведывательные отделения, подчиненные Департаменту полиции и связанные с районными охранными отделениями "на общем для всех розыскных органов основании"{43}. При этом между Департаментом полиции и ГУГШ в центре, а также между штабами военных округов и контрразведывательными отделениями на местах устанавливался бы "полный обмен сведениями и взаимное содействие". Последний вариант и был принят комиссией. Контрразведывательным бюро предстояло стать еще одним органом Департамента полиции МВД. Военные согласились, поскольку сами ничего лучшего предложить не сумели.
Разногласия среди участников совещания вызвал вопрос о том, кто возглавит контрразведывательные бюро: жандармы или армейские офицеры. Большинством голосов предпочтение было отдано жандармам, так как они обладали практическими навыками розыскной службы{44}. На должности помощников начальников из-за "недостатка штатного состава в Корпусе жандармов" комиссия решила назначать строевых офицеров, предложенных штабами округов и одобренных Департаментом полиции.
В штате контрразведывательных отделений были предусмотрены должности начальников, их помощников, чиновников для поручений, старших и младших наблюдательных агентов. Число сотрудников зависело от особенностей и размеров подведомственных отделениям районов. Комиссия планировала сформировать 7 отделений: в Санкт-Петербурге, Варшаве, Киеве, Вильно, Одессе, Иркутске и Владивостоке. В них должны были нести службу 7 начальников, 10 помощников, 11 чиновников, 18 старших и 74 младших наблюдательных агента. Выделены были средства на найм 8 переводчиков. Борьба со шпионажем в Азиатской России возлагалась на Владивостокское (12 чел.) и Иркутское (12 чел.) отделения{45}. Ежегодно эти 7 отделений должны были обходиться царской казне в 251520 руб.{46}. Для сравнения отметим, что в 1906-1909 гг. на секретные расходы (разведку) ГУГШ получало 344160 руб. в год. Таким образом, если бы проект комиссии был одобрен Советом министров, то общие расходы России на разведку и контрразведку составили бы 595 680 руб. Сумма мизерная, если принять во внимание, что только на содержание конюшен и манежа Николаевской академии Генштаба военное ведомство тратило в год по 560 000 руб.{47}.
Комиссия наметила сформировать все контрразведывательные отделения к 1 июля 1909 г. Однако денег на контрразведку у правительства не нашлось ни в 1909, ни в 1910 гг. Министерство финансов под главенством В.Н. Коковцова в этот период вело политику сокращения бюджетных расходов. Поэтому все планы укрепления силовых структур пришлось отложить на неопределенный срок.
Финансовые возможности России невероятно отставали от потребностей ее армии. Генерал-квартирмейстер ГУГШ Ю.Н.Данилов впоследствии писал: "я не могу характеризовать иначе период времени с 1905 по 1910 годы включительно, иначе... как назвав его периодом нашей военной беспомощности"{48}.
Провал планов создания контрразведывательных органов военные рассматривали как временную неудачу. В ожидании благоприятных перемен ГУГШ пытался централизовать контрразведывательную работу окружных штабов, придать ей упорядоченный характер. В январе 1910 г. ГУГШ предписало штабам ввести карточную систему регистрации подозреваемых в шпионаже и утративших доверие собственных агентов. Тогда же был установлен порядок обмена карточками между штабами{49}.
Всплеск активности германской и австрийской разведок дал повод военному министру В.А. Сухомлинскому весной 1910 г. возобновить диалог с правительством по поводу финансирования контрразведки. В личных письмах П.А. Столыпину военный министр доказывал, что нельзя долее оттягивать создание контрразведывательных органов.
Именно в 1910 году обрела реальную почву надежда ГУГШ на дополнительные субсидии. Некоторое улучшение финансового положения Российской империи после 1909 года позволило увеличить ассигнования на армию. Если в 1908-1910 гг. было израсходовано на армию и флот 1702,4 млн. руб. (в среднем по 576 млн. руб. в год), то в 1911-1913 гг. эта сумма поднялась до 2148,63 млн. руб. (в среднем по 716 млн. руб. в год){50}.
По свидетельству генерала Данилова, только в 1910 году военному ведомству удалось добиться "планомерного отпуска соответствующих кредитов" и приступить к реорганизации армии{51}.
29 июля 1910 г. вновь было созвано межведомственное совещание по контрразведке. Возглавил его работу командир Корпуса жандармов генерал-лейтенант П.Г. Курлов. Из 2 членов комиссии - 8 представляли МВД, однако арифметическое большинство роли не играло. На первом же заседании делегаты высказались за пересмотр решений комиссии 1908 г. по поводу ведомственной принадлежности проектируемых органов контрразведки. Теперь участники совещания заявили, что контрразведывательные отделения, подчиненные Департаменту полиции, будут лишены возможности пользоваться оперативной информацией военной разведки, без чего вряд ли смогут принести какую-либо пользу. Судя по всему за прошедшие 2 года руководители убедились в том, что результативная контрразведка может быть организована только военными. По мнению жандармского генерала Курлова, "чины полиции и Корпуса жандармов без помощи окружных штабов не сумеют руководить контрразведкой, так как не знакомы с военной организацией нашей и иностранных армий". Исходя из этого, генерал Курлов предложил сформировать контрразведывательные отделения не в рамках Департамента полиции, а при штабах военных округов, но заведовать ими должны, как и намечалось прежде, жандармские офицеры.
3 августа участник совещания полковник Монкевиц доложил начальнику Генерального штаба: "Намеченная организация службы контрразведки в полной мере соответствовала бы желаниям ГУГШ... т. к. в руках военного ведомства в этом случае было бы не только ведение всей работы по борьбе со шпионством, но и ликвидация всех дел по военному шпионству, что представляется весьма желательным ввиду постоянно возникавших ранее на этой почве пререканий с чинами охранной службы"{52}.
Столыпин больше не пытался навязать свое мнение и военное ведомство подготовило для обсуждения в Государственной Думе законопроект об ассигновании на "секретные расходы по контрразведке" 843 720 руб. ежегодно до 1921 г. 2 марта 1911 г. Дума одобрила законопроект. 7 апреля царь утвердил ее решения и теперь, в соответствии с новым законом, ГУГШ в течение 10 лет мог экспериментировать в области контрразведки{53}.
Немедленно сформировать отделения ГУГШ не мог, поскольку разработка проектов инструкций и положений, регламентирующих деятельность новых органов была заморожена в 1908 г. Ждали денег, а когда они появились, то оказалось, что документация не готова. Спешно созванный в апреле съезд старших адъютантов окружных штабов пересмотрел свои ранние проекты организации борьбы со шпионажем. Особое делопроизводство ГУГШ во главе с полковником Монкевицем лихорадочно переписывало имевшиеся инструкции для контрразведывательных отделений.
И вот, 6 июня 1911 г. начальник Генерального штаба Я.Г. Жилинский, а через два дня - военный министр В.А. Сухомлинов утвердили "Положение о контрразведывательных отделениях", "Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений", ведомость расходов и ряд других необходимых документов.
"Положение о контрразведывательных отделениях" предусматривало полное их подчинение штабам военных округов. Возглавляли контрразведывательные отделения жандармские офицеры. Они обязаны были представлять свои доклады и "соображения" генерал-квартирмейстеру ГУГШ и окружным генерал-квартирмейстерам через Особое делопроизводство ГУГШ или старших адъютантов окружных штабов. Начальники отделений непосредственно подчинялись генерал-квартирмейстерам тех штабов, при которых были созданы данные отделения{54}. В то же время они оставались в рядах Корпуса жандармов и числились в командировке.
Жалование по чину, квартирные деньги и суммы "на найм прислуги" они должны были получать в ближайшем жандармском управлении{55}. Подобная двойственность положения начальников отделений позволяла им в будущем держаться на значительном удалении как от своего жандармского, так и от военного руководства. Помощниками начальников отделений могли стать строевые офицеры по назначению окружных штабов и жандармы. Всех прочих сотрудников: чиновников, переводчиков, наблюдательных агентов - начальники отделений принимали на службу и увольняли по своему усмотрению{56}.
