Валентин Бережков - Тегеран 1943. На конференции Большой тройки и в кулуарах
До сих пор тайна катастрофы в Пирл-Харборе не разгадана. Но так или иначе, после этого шока конгресс США проголосовал за вступление в войну.
…На замечание Рузвельта об условиях, при которых американское правительство смогло послать войска за океан, Сталин реагировал вопросом:
— В случае создания мировой организации, которую предлагают Соединённые Штаты, придётся ли американцам посылать свои войска в Европу?
— Это не обязательно, — ответил Рузвельт. — В случае, если бы возникла необходимость применения силы против возможной агрессии, Соединённые Штаты могли бы предоставить свои самолёты и суда, а ввести войска в Европу должны были бы Англия и Россия.
Для применения силы против агрессии, продолжал президент, имеются два метода. Если создастся опасность революции или агрессии, или другого рода опасность нарушения мира, то страна, о которой идёт речь, может быть подвергнута карантину с тем, чтобы разгоревшееся там пламя не распространилось на другие территории. Второй метод заключается в том, что четыре нации, составляющие комитет, могут предъявить данной стране ультиматум прекратить действия, угрожающиe миру, указав, что в противном случае эта страна подвергнется бомбардировке или даже оккупации.
На этом, собственно, и закончилось обсуждение проблем послевоенного устройства в Тегеране. Этот вопрос в дальнейшем явился предметом переписки между тремя лидерами, а потом уже практически разрабатывался на конференции в Думбартон-Оксе летом 1944 года.
Любопытно сделанное Рузвельтом замечание насчёт «опасности революции» как «нарушения мира», а также предложение установить «карантин» в отношении стран, в которых создастся революционная ситуация. Несомненно, американский президент отражал тут позицию определённых англо-американских кругов, опасавшихся, как бы победоносная антифашистская война не привела к подъёму революционных сил, к борьбе народов за социальные преобразования.
Сталин оставил без внимания все эти замечания Рузвельта и, мне кажется, сделал это не случайно.
Известно, что накануне войны, да и в военные годы западная пропаганда не уставала твердить, будто Советский Союз преследует цели «мировой революции» и намерен «экспортировать революцию» в другие страны, особенно в те, куда войдёт Красная Армия. Эта пропагандистская кампания, подогревавшаяся ведомством Геббельса, была направлена на то, чтобы вбить клин между союзниками, вызвать подозрения, осложнить их единство в борьбе против гитлеровской Германии. Учитывая все это, Сталин старался не давать повода для подобного рода обвинений и подозрений.
БОЛЬШАЯ ТРОЙКА ПОКИДАЕТ ТЕГЕРАН
2 декабря утро было серое и хмурое. Внезапно похолодало. Порывистый ветер кружил по парку жёлтые листья. У подъезда главного здания советского посольства стояло три военных «виллиса». Вокруг сновали американские детективы. Их пиджаки оттопыривали спрятанные под мышкой автоматические пистолеты. Всё было готово к отъезду президента Соединённых Штатов.
По предварительной договорённости конференция должна была работать на протяжении всего дня 2 декабря. Но снег, внезапно выпавший в горах Хузистана, вызвал резкое ухудшение метеорологических условий и вынудил Рузвельта поторопиться с отлётом. Поздно вечером 1 декабря в спешном порядке была согласована заключительная декларация. Уже не было времени ни начисто перепечатать её текст на русском и английском языках, ни устроить торжественную церемонию её подписания. Пришлось собирать подписи под этим важнейшим документом как бы методом «опроса». Каждый из главных участников конференции в отдельности наскоро поставил свою визу. У нас в руках остался изрядно помятый листок с подписями, сделанными карандашом. Внешний вид листка никак не гармонировал с торжественным содержанием этого документа, который вскоре стал известен всему миру как Тегеранская декларация трёх держав.
Вот её текст:
«Мы, Президент Соединённых Штатов, Премьер-Министр Великобритании и Премьер Советского Союза, встречались в течение последних четырёх дней в столице нашего союзника — Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.
Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время.
Что касается войны, представители наших военных штабов участвовали в наших переговорах за круглым столом, и мы согласовали наши планы уничтожения германских вооружённых сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.
Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу.
Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединённых нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения.
Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости. Мы будем приветствовать их вступление в мировую семью демократических стран, когда они пожелают это сделать.
Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха.
Наше наступление будет беспощадным и нарастающим.
Закончив наши дружественные совещания, мы уверенно ждём того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью.
Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели.
РУЗВЕЛЬТ
СТАЛИН
ЧЕРЧИЛЛЬ
Подписано в Тегеране 1 декабря 1943 года».
Среди других решений, связанных с ведением войны, была достигнута договорённость об оказании всесторонней помощи югославским партизанам.
Была также согласована Декларация трёх держав об Иране. Она гласила:
«Президент Соединённых Штатов, Премьер СССР и Премьер-Министр Соединённого Королевства, посоветовавшись друг с другом и с Премьер-Министром Ирана, желают заявить об общем согласии их трёх правительств относительно их взаимоотношений с Ираном.
Правительства Соединённых Штатов, СССР и Соединённого Королевства признают помощь, которую оказал Иран в деле ведения войны против общего врага, в особенности облегчая транспортировку грузов из-за границы в Советский Союз.
Эти три правительства сознают, что война вызвала специфические экономические трудности для Ирана, и они согласились, что они будут по-прежнему предоставлять Правительству Ирана такую экономическую помощь, какую возможно будет оказать, имея в виду те большие требования,которые налагают на них их военные операции по всему миру и существующий во всём мире недостаток транспортных средств, сырья и снабжения для гражданского потребления.
Имея в виду послевоенный период, Правительства Соединённых Штатов, СССР и Соединённого Королевства согласны с Правительством Ирана в том, что любые экономические проблемы, которые встанут перед Ираном после окончания военных действий, должны быть полностью рассмотрены наряду с экономическими проблемами, которые встанут перед другими членами Объединённых Наций, — конференциями или международными организаниями, созванными или созданными для обсуждения международных экономических вопросов.
Правительства Соединённых Штатов, СССР и Соединённого Королевства едины с Правительством Ирана в своём желании сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана. Они рассчитывают на участие Ирана совместно с другими миролюбивыми нациями в установлении международного мира, безопасности и прогресса после войны в соответствии с принципами Атлантической хартии, которую подписали все четыре Правительства.
ЧЕРЧИЛЛЬ
СТАЛИН
РУЗВЕЛЬТ
1 декабря 1943 года».
…Я стоял напротив широкого крыльца с белыми колоннами. Вокруг толпились фоторепортёры и кинооператоры. Каждый из них старался протиснуться поближе к ступенькам сквозь кордон советской и американской военной охраны, чтобы не отстать от других, когда появится Рузвельт. Дверь открылась и на площадке показался президент. Его везли в коляске два филиппинца. Поверх чёрной накидки, схваченной вверху золотой цепочкой, закреплённой между двумя пряжками в виде львиных голов, на плечи Рузвельта был наброшен клеёнчатый плащ защитного цвета. Голову покрывала изрядно помятая старомодная шляпа. Лицо его было таким, каким его привыкли видеть на портретах: пенсне, длинный мундштук с сигаретой в крупных зубах, раскрытых в широкой улыбке. Но на его облике лежала печать усталости. Это неприветливое утро особенно подчёркивало болезненную бледность президента. Почти физически ощущалось, как трудно Рузвельту — тяжело больному человеку — нести лежащее на нём бремя. Но силы его поддерживались неукротимой волей и внутренней энергией.
