Лев Поляков - История Антисемитизма. Эпоха Веры.
Несмотря на подобные запреты, христиане, евреи и мавры Испании трех религий по различным знаменательным поводам преодолевали всевозможные барьеры в их социальных отношениях. Частота и суровость наказаний, налагавшихся за сексуальные связи между людьми, исповедовавшими разные религий, свидетельствуют о том, что даже этот, самый высокий барьер между евреями и христианами также регулярно преодолевался. Мы еще вернемся к этому
вопросу.
Евреи и еврейки возглавляли в качестве крестных отцов и матерей крестины в христианских семьях, а христиане участвовали в обрезаниях. В Новой Кастилии даже было принято приглашать профессиональных еврейских певиц на церемонии христианских погребений, чтобы они исполняли традиционные похоронные песнопения. Подобные действия уже относятся к сфере религиозной жизни. В этой области испанское население также следовало обычаям, которые церковь смогла искоренить лишь после вековой борьбы. Так, испанские христиане не отказывались от того, чтобы отправиться послушать проповеди раввинов, известных своим красноречием, даже накануне изгнания евреев в 1492 году. Обратное также ни в коей мере не было редкостью. Существовала даже традиция совместных молитв и ночных бдений.
Некоторое представление о том, каковы были эти ночные бдения, можно составить на основе судебного процесса, состоявшегося в 1313 году, на котором судили некоего еврея из Тауста в Арагоне. Его вина состояла в том, что он, «присутствуя на бдении в церкви Святого Варфоломея в Таусте в обществе христиан и христианок этого города, которые там развлекались и танцевали, ударил ногой по алтарю, при этом понося и оскорбляя христианскую веру». Характерно, что преступник был выдан правосудию евреями Тауста.
Похоже, что традиция совместных молений в средневековой Испании оказалась неискоренимой. Даже в 1449 году для того, чтобы остановить чуму, свирепствовавшую в Андалусии, евреи Севильи с разрешения архиепископа организовали торжественную процессию со свитками Торы по улицам города вслед за христианской процессией Святых Тайн. Это событие, вызвавшее гнев папы Николая V, видимо, не было единственным. Живя в тесном соседстве, испанцы прошлых веков распространяли свои общие хорошие отношения с соседями на бога этих соседей, общего Бога Авраама, отца всех трех народов.
Ничто не может лучше выразить это состояние духа, чем неопубликованная хроника Альфонса XI Кастильского, цитируемая Америко Кастро. В этой хронике содержится отчет о неудачном походе королевских сыновей дона Педро и дона Хуана против мусульман. Мусульманский правитель Гранады подписал перемирие с христианами и обязался платить им дань. Но по настоянию папы сыновья короля нарушили клятву и вторглись на земли мавров. Они были разбиты, а инфант дон Педро убит во время битвы. Анонимный хронист, сообщив все эти факты, комментирует их следующим образом:
«… из всего того, что случилось с доном Педро, его люди сделали такой вывод: он нарушил договор, заключенный с королем Гранады и переступил через клятву, которую Бог установил между людьми; и его люди подозревали, что в этом заключалась причина его смерти… ибо Всемогущий знает только истину и никогда не карает без причины».
Неважно, что воины, преступившие клятву, были христианами, не имеет значения, что они нарушили перемирие по настоянию наместника Иисуса Христа на земле: Бог, общий отец всех праведников, не дарует им Своей милости и отдает победу мусульманам.
Мы видели, что эта широта взглядов, эта необыкновенная терпимость вытекала в конечном счете из потребностей общественного порядка в тех христианских странах, где значительная часть населения, включая самые активные в экономическом отношении социальные группы, не была христианской. Те же потребности общественного порядка и стабильности привели к возникновению некоторых барьеров, решительно не совместимых с буквой и духом евангелий: в Испании трех религий, где ко всем религиям относились с уважением, переход из одной религии в другую был или запрещен, или чрезвычайно затруднен, так что даже обращение в христианство евреев или мавров наталкивалось на всевозможные препятствия.
Государство официально защищало каждую религию и даже регламентировало религиозную деятельность. Что касается иудаизма, то, например, кастильский кодекс «Семь частей» подтверждал, что следует позволить евреям жить среди христиан в качестве свидетелей распятия, и далее уточнял, что название иудеи происходит от колена Иуды, «самого благородного и самого сильного из всех», что королей выбирали из членов этого колена и что во время сражений именно это колено наступало в первых рядах. Этот последний аргумент должен был быть особенно дорог сердцам испанских евреев, так что нет никаких сомнений в том, что они приложили руку к составлению этого кодекса, невзирая на его религиозный дух).
После этого изложения мотивов, по которым чисто испанские понятия оказались смешанными с каноническим правом, перечислялись меры защиты иудаизма. «Поскольку синагога – это дом, в котором пребывает имя Господа, мы запрещаем христианам оскорблять или осквернять ее или выносить из нее силой какие-либо предметы… препятствовать или мешать евреям проводить там занятия или богослужения в соответствии с их законом… Запрещается применять силу в любом виде для того, чтобы обратить их в христианство, что допустимо только с помощью хороших примеров и слов Священного Писания…»
Другие постановления и другие кодексы имели своей целью соблюдение Закона Моисея самими евреями. «Запрещается всякому еврею читать книги, в которых плохо говорится о еврейских законах, которые направлены против этих законов; он не должен обладать такими книгами; такие книги должны быть сожжены перед входом в синагогу».
Согласно воле короля и по христианским законам евреи были обязаны соблюдать субботу и свои праздники: «Еврей… который нарушит соблюдение субботы или святого дня, должен заплатить штраф в тридцать су… А если в субботний день или в святой день при нем будет оружие, он должен заплатить двадцать два су… А если в субботний день или в святой день еврей сядет верхом на лошадь, лошадь должна быть передана сеньору, а [этот еврей] должен заплатить тридцать су за каждую субботу и каждый святой день, в которые он ездил верхом». (Отметим, что здесь возникает образ испанского еврея верхом на коне и вооруженного.) Штрафы поступали в королевскую казну, так что коронованные защитники еврейской религии оказывались ревностными блюстителями ее чистоты. Неудивительно, что некий раввин из города Дарока в Арагоне в начале XIII века должен был заплатить сто пять су штрафа за то, что его нож во время ритуальных закланий не был наточен в полном соответствии с правилами. Еще более серьезным должно было быть наказание того еврея с Майорки, видимо, отличавшегося большим вольнодумством, который, «презрев святую католическую веру и Закон Моисеев», молился согласно обычаям мавров со своими рабами, что не помещало ему попрать закон Мухаммада, ибо он ел свинину и пил христианское вино (конец XIII века).
Во всех случаях еврей должен был себя вести как подобает благонравному еврею, причем испанская католическая церковь запрещала ему принимать ислам, обратные переходы были также запрещены. Церковные соборы недвусмысленно запрещали это. Так, в 1234 году собор в Таррагоне постановил, что «никакой сарацин, будь то мужчина или женщина, не может принять иудаизм, а никакой еврей и никакая еврейка не может перейти к сарацинам; если же кто сделает это, то будет обращен в рабство». В 1252 году после завоевания обширных территорий в Андалусии это постановление было подтверждено и в Кастилии.
Что касается обращений в христианство, ситуация, очевидно, была более сложной. Испанская церковь не могла не декларировать
стремление к обращению неверных, но по крайней мере вплоть до активизации в XIII веке крупнейших монашеских орденов – францисканского и доминиканского и развернутой ими в Арагоне деятельности, она не слишком стремилась к этому на практике. В результате, не предпринималось ничего, чтобы привести еврея к крещению, но было много причин, чтобы отвратить его от этого. В первую очередь – ожидающая его нищета, поскольку согласно древнему обычаю все его имущество должно было быть конфисковано в пользу королевской казны. Лишь в XIII веке этот обычай начал подвергаться сомнению, но это было лишь формальным жестом, не имевшим практического значения. Так, еще в 1322 году собор в Вальядолиде следующим образом характеризовал положение новообращенных в Кастилии:
«После совершения обряда крещения они обычно должны отправляться просить милостыню по причине своей нищеты. Некоторые из них поэтому оставляют нашу святую веру. Итак, необходимо обеспечить их самым необходимым в богадельнях и благотворительных учреждениях… Те, кто способен обучиться какому-нибудь ремеслу, должны быть направлены начальниками этих благотворительных учреждений для обучения этим ремеслам», и т. д.
