Александр Верт - Россия в войне 1941-1945
Остановившись затем на вопросе о партизанах вообще, он высказал мнение, что они играют важную роль, хотя и не такую важную, какую могли бы играть. Но если Красная Армия будет по-прежнему отступать, партизаны потеряют связь со своими источниками снабжения и начнут испытывать недостаток в вооружении. «Если бы мы только как следует подготовили партизанское движение, если бы создали тысячи складов с оружием в Западной России! Кое-что было сделано, но далеко не достаточно. На юге же, к несчастью, нет лесов…»
Во время этой поездки на фронт я впервые встретился с поэтом Алексеем Сурковым, который находился там в качестве военного корреспондента. Потом, на более поздней стадии войны, мы вспоминали с ним те дни. «Это было ужасное время, - говорил он. - Помните, мы хотели показать вам наши танки, - так вот, теперь я могу вам сказать, что ни черта их тогда у нас не было!»
Город Дорогобуж в верховьях Днепра, славившийся до войны своими сырами, - куда мы прибыли как-то ночью после многочасовой поездки по невероятно грязным и ухабистым дорогам, - подвергся германской бомбардировке, и теперь от него оставались только коробки каменных и кирпичных зданий да печные трубы деревянных домов. Из 10 тысяч жителей в городе оставалось не более сотни. В июле средь бела дня волны германских самолетов в течение целого часа сбрасывали на город фугасные и зажигательные бомбы. В то время там не было войск; погибли мужчины, женщины, дети - сколько именно, никто не знал.
Переночевав в армейской палатке за городом, мы на другое утро увидели человек пятьдесят - больше всего женщин, а также несколько бледных детей, - выстроившихся в очередь за продуктами у ларька военторга, разместившегося в одном из немногих не полностью разрушенных зданий. По уже «отвоеванной территории» мы поехали в Ельню. Там прошли тяжелые бои. Лес был разбит снарядами; там и сям попадались братские могилы с грубо раскрашенными деревянными обелисками; в могилах были похоронены сотни советских солдат. Деревня Ушакове, более месяца являвшаяся ареной особенно ожесточенных боев, была сровнена с землей, и только по голым участкам вдоль дороги можно было догадаться, где стояли дома. В другой деревне, Устиновке, неподалеку от Ушакова, соломенные крыши у большинства домов были сорваны взрывной волной. Жители бежали еще до прихода немцев, но сейчас здесь снова появились слабые признаки жизни. После занятия деревни советскими войсками туда вернулись старик крестьянин и два маленьких мальчика; они работали в пустом поле, выкапывая картофель, посаженный задолго до прихода немцев. Больше в деревне не было никого, кроме сумасшедшей слепой старухи. Она осталась в деревне и во время обстрела сошла с ума. Я видел, как она бродила по деревне босая, в грязных лохмотьях, таская с собой ржавое ведро и рваную овчину. Один из мальчиков сказал, что спит она в своей разбитой избе и что они приносят ей картошку, а иногда ей что-нибудь перепадает от проходящих солдат, хоть сама она никогда ничего не просит. Она лишь глядела на всех своими незрячими бельмами и ни разу не произнесла ни одного членораздельного слова, кроме «черти».
Мы ехали в Ельню через нескончаемые неубранные поля. Один раз мы свернули с дороги в лес, так как в небе показались три или четыре немецких самолета. В лесу мы заметили артиллерийские батареи и другие признаки деятельности военных. Ельня была полностью разрушена. Все дома, в большинстве деревянные, по обе стороны дороги, которая вела к центру города, были сожжены; от них остались лишь груды золы да остовы печей. Раньше это был город с населением 15 тыс. человек. Из всех зданий уцелела только каменная церковь. Большинство жителей, оставшихся здесь во время германской оккупации, теперь исчезли. Город был занят немцами почти неожиданно, и мало кто из населения успел уехать. Почти всех трудоспособных мужчин и женщин силой зачислили в рабочие батальоны и угнали в немецкий тыл. В городе было разрешено остаться только нескольким сотням стариков, старух и детей. В ночь, когда немцы решили уйти из Ельни - так как части Красной Армии приближались, угрожая окружением города, - жителям было приказано собраться в церкви. Они пережили ужасную ночь. Сквозь высокие церковные окна пробивался черный дым и виднелось пламя. Немцы обходили дома, забирали все, что можно было найти в них ценного, а потом поджигали дом за домом. Советские солдаты ворвались в город по горящим развалинам и успели освободить оставшихся без крова пленников.
Во время этой поездки на фронт мы беседовали с тремя немецкими летчиками - экипажем германского бомбардировщика, сбитого почти сразу после налета на Вязьму. Все трое держались нагло, хвастаясь тем, что бомбили Лондон, и были совершенно уверены, что Москва падет до наступления зимы. Они доказывали, что войну с Россией сделала неизбежной война с Англией: это была часть той же самой войны. Как только Россия будет разбита, Англию поставят на колени. «А как насчет Америки?» - спросил кто-то. «До Америки далеко» («Amerika, das ist sehr weit»). Они заявили также, что, для того чтобы сбить их «хейнкель», якобы, понадобилось пять советских истребителей…
Глава VII. Наступление на Ленинград
В то время как Красной Армии удалось стабилизировать фронт восточнее Смоленска, обстановка на севере, а вскоре и на юге изменилась к худшему. Подробнее о не имеющей себе равных трагедии Ленинграда будет рассказано ниже, здесь же мы лишь кратко коснемся немецкого наступления на Ленинград. План немцев заключался в том, чтобы одним стремительным ударом прорваться через Псков, Лугу и Гатчину к Ленинграду и овладеть городом, причем с севера одновременно должны были ударить финны. Второе охватывающее движение немецкие войска предполагали осуществить в обход озера Ильмень и далее на Петрозаводск восточнее Ладожского озера, где они должны были соединиться с финнами.
Советские войска Северо-Западного фронта в конце июня - начале июля потерпели поражение в Прибалтике, после чего вермахт прорвался к Острову и древнему русскому городу Пскову, откуда до Ленинграда, лежавшего прямо на север, оставалось около 300 км. 10 июля немцы захватили Остров, а два дня спустя - Псков. Другая группа немецких войск, захватив Ригу и оккупировав всю Латвию, быстро продвигалась в Эстонию, а войска Красной Армии отступали в беспорядке к Таллину, столице Эстонии и одной из важнейших советских военно-морских баз на Балтийском море. Из 30 дивизий, насчитывавшихся первоначально в составе Северо-Западного фронта, лишь 5 были теперь полностью укомплектованы, а остальные имели не более 10-30% штатного состава и боевой техники[40]. К 10 июля положение здесь стало таким же катастрофическим, как на худших этапах отступления советских войск через Белоруссию. Немцы имели численное превосходство по пехоте в 2,4 раза, по орудиям - в 4 раза, по минометам - почти в 6 раз, не говоря уже о танках и авиации. Чтобы замедлить продвижение немцев к Ленинграду, использовались не только регулярные войска, но также только что быстро сформированные части народного ополчения, состоявшие из рабочих, студенческих и даже школьных батальонов, что было характерно для того массового подъема, который в Ленинграде оказался сильнее, чем в любом другом советском городе. Кроме того, в начале июля несколько сот тысяч граждан было мобилизовано на рытье трех линий траншей, противотанковых рвов и других простейших оборонительных сооружений на подступах к Ленинграду. «Внешний» рубеж обороны проходил по реке Луге.
Как в настоящее время открыто признают, в этой части России не было никаких укреплений, ибо, хотя Советское правительство было крайне озабочено безопасностью Ленинграда, до войны даже и голову никому не приходило, что Ленинграду может угрожать опасность с юга или с юго-запада.
Немцы безостановочно продвигались и вышли на реку Лугу задолго до окончания строительства оборонительных сооружений. Тем не менее к 10 июля значительный участок Лужской оборонительной полосы был занят так называемой Лужской оперативной группой в составе четырех стрелковых дивизий и трех дивизий ленинградского ополчения. Продвижение немцев было замедлено, но им удалось захватить несколько плацдармов на северном берегу Луги.
В это же время другая группа немецких войск наступала в Эстонии на западном берегу Чудского озера. Прорвавшись 7 августа к Кунда на побережье Финского залива восточнее Таллина, немцы отрезали советские войска, отходившие к эстонской столице. Еще до этого другая группа немецких войск продвинулась по восточному берегу Чудского озера к Кингисеппу, и угроза Ленинграду сильно возросла. Немцы форсировали реку Нарву и продвигались к бывшей русской столице не только из района Нарва - Кингисепп, где Красная Армия уже понесла потери в тяжелых боях, но и из Лужского района; они наступали также к юго-востоку от Ленинграда, севернее и южнее озера Ильмень, с явной целью изолировать Ленинград с востока и соединиться с финнами на восточном берегу Ладожского озера.
