Виктор Гюго - Девяносто третий год
-- Оценена.
-- Надо пообещать за его поимку много денег.
-- Обещано.
-- И не в ассигнатах.
-- Сделано.
-- В золоте.
-- Сделано.
-- Надо его гильотинировать.
-- Гильотинируем!
-- А кто же?
-- Вы!
-- Я?
-- Да, вы. Комитет общественного спасения направляет вас туда с самыми широкими полномочиями.
-- Согласен, -- ответил Симурдэн.
Робеспьер был скор в выборе людей, -- еще одно ценное качество для государственного деятеля. Он вытащил из папки, лежавшей на столе, листок чистой бумаги с отпечатанным вверху штампом: "Французская республика, единая и неделимая. Комитет общественного спасения".
Симурдэн продолжал:
-- Да, я согласен. Устрашение против устрашения. Лантенак жесток, что ж, и я буду жестоким. Объявим этому человеку войну не на жизнь, а на смерть. Я освобожу от него Республику, если на то будет воля божья.
Он помолчал, затем заговорил снова:
-- Я -- священник, и я верю в бога.
-- Бог нынче устарел, -- заявил Дантон.
-- Я верю в бога, -- невозмутимо повторил Симурдэн.
Робеспьер мрачно и одобрительно кивнул головой.
-- А к кому меня решено прикомандировать?
-- К командиру экспедиционного отряда, направленного против Лантенака, -- ответил Робеспьер. -- Только предупреждаю вас, он аристократ.
-- Ну и что такого? -- воскликнул Дантон. -- Подумаешь, беда какая. То, что мы сейчас говорили о священниках, применимо и к аристократам. Когда аристократ хорош, то уж лучше и не надо. Преклонение перед дворянством -предрассудок, так же как предрассудок и уничтожение его, я против и того и другого. Робеспьер, да разве ваш Сен-Жюст не аристократ? Слава богу, Флорель де Сен-Жюст! Анахарсис Клотц --барон. Наш друг Карл Гесс, который не пропускает ни одного заседания в клубе Кордельеров, -- принц и брат ныне правящего ландграфа Гессен-Ротенбургского. Монто, ближайший друг Марата, на самом деле маркиз де Монто. Наконец, в числе присяжных Революционного трибунала имеется священник Вилат и аристократ Леруа, маркиз де Монфлабер. И оба люди вполне надежные.
-- Вы забыли, --добавил Робеспьер, -- еще председателя Революционного трибунала.
-- Антоннеля?
-- Да, маркиза Антоннеля, -- уточнил Робеспьер.
Дантон снова заговорил:
-- Аристократ также и Дампьер, который недавно при Конде пал за республику смертью храбрых, и аристократ также Борепэр, который предпочел пустить себе пулю в лоб, но не открыл пруссакам ворота Вердена.
-- Однакож, -- проворчал Марат, -- однакож, когда Кондорсе сказал: "Гракхи были аристократами", это не помешало тому же Дантону крикнуть с места: "Все аристократы -- изменники, начиная с Мирабо и кончая тобой".
Раздался спокойный и важный голос Симурдэна:
-- Гражданин Дантон, гражданин Робеспьер, может быть, вы оба и правы, доверяя аристократам, но народ им не доверяет и хорошо делает, что не доверяет. Когда священнику поручают следить за аристократом, то на плечи священника ложится двойная ответственность, и священник должен быть непреклонен.
-- Совершенно справедливо, -- подтвердил Робеспьер.
А Симурдэн добавил:
-- И неумолим.
-- Прекрасно сказано, гражданин Симурдэн, -- подхватил Робеспьер. -Вам придется иметь дело с молодым человеком. Будучи старше его вдвое, вы можете оказать на него благотворное влияние. Его надо направлять, но надо его и щадить. Повидимому, он талантливый военачальник, во всяком случае все донесения свидетельствуют об этом. Его отряд входит в корпус, который выделили из Рейнской армии и перебросили в Вандею. Он прибыл с границы, где отличился и умом и отвагой. Он умело командует экспедиционным отрядом. Вот уже две недели он не дает передышки старому маркизу де Лантенаку. Теснит и гонит его. В конце концов он окончательно оттеснит маркиза и сбросит его в море. Лантенак обладает хитростью старого вояки, а он отвагой молодого полководца. У этого молодого человека уже есть враги и завистники. В частности, ему завидует и с ним соперничает генерал Лешель.
-- Уж этот мне Лешель, -- прервал Дантон, -- вбил себе в голову, что должен быть генерал-аншефом. Недаром про него сложили каламбур: "Il faut L chelle pour monter sur Charette" [Нужен Лешель (лестница), чтобы прыгнуть на Шаретта (повозка). Игра слов, основанная на созвучии фамилии Лешель со словом "лестница" и фамилии Шаретт со словом "повозка" -- имеется в виду "повозка палача"]. А пока что Шаретт его бьет.
-- И Лешель желает, -- продолжал Робеспьер, -- чтобы честь победы над Лантенаком выпала только ему и никому другому. Все беды Вандейской войны в этом соперничестве. Если угодно знать, наши солдаты -- герои, но сражаются они под началом скверных командиров. Простой гусарский капитан Шамбон подходит к Сомюру под звуки фанфар и пение " a ira" и берет Сомюр; он мог бы развить операцию и взять Шоле, но, не получая ниоткуда приказов, не двигается с места. В Вандее необходимо сменить всех офицеров. Там зря дробят войска, зря распыляют силы, а ведь рассредоточенная армия -- это армия парализованная; была крепкая глыба, а ее превратили в пыль. В Парамейском лагере остались пустые палатки. Между Трегье и Динаном без всякой пользы для дела разбросаны сто мелких постов, а их следовало бы объединить в дивизион и прикрыть все побережье. Лешель, с благословения Парена, обнажил северное побережье под тем предлогом, что необходимо-де защищать южное, и таким образом открыл англичанам путь вглубь страны. План Лантенака сводится к следующему: полмиллиона восставших крестьян плюс высадка англичан на французскую землю. А наш молодой командир экспедиционного отряда гонится по пятам за Лантенаком, настигает и бьет его, не дожидаясь разрешения Лешеля, начальника Лешеля, вот Лешель и доносит на своего подчиненного. Относительно этого молодого человека мнения разделились. Лешель хочет его расстрелять. А Приер из Марны хочет произвести его в генерал-адъютанты.
-- Поскольку могу судить, -- сказал Симурдэн, -- этот молодой человек обладает незаурядными достоинствами.
-- Однако у него есть недостаток!
Это замечание сделал Марат.
-- Какой же? -- осведомился Симурдэн.
-- Мягкосердечие, -- произнес Марат.
И продолжал:
-- В бою мы, видите ли, тверды, а вне его -- слабы. Милуем, прощаем, щадим, берем под покровительство благочестивых монахинь, спасаем жен и дочерей аристократов, освобождаем пленных, выпускаем на свободу священников.
-- Серьезная ошибка, -- пробормотал Симурдэн.
-- Нет, преступление, -- сказал Марат.
-- Иной раз -- да, -- сказал Дантон.
-- Часто, -- сказал Робеспьер.
-- Почти всегда, -- заметил Марат.
-- Если имеешь дело с врагами родины -- всегда, -- сказал Симурдэн.
Марат повернулся к Симурдэну:
-- А что ты сделаешь с республиканским вождем, который выпустит на свободу вожака монархистов?
-- В данном случае я придерживаюсь мнения Лешеля, я бы его расстрелял.
-- Или гильотинировал, -- сказал Марат.
-- То или другое на выбор, -- подтвердил Симурдэн.
Дантон расхохотался.
-- По мне и то и другое хорошо, -- сказал он.
-- Не беспокойся, тебе уготовано не одно, так другое, -- буркнул Марат.
И, отведя взгляд от Дантона, он обратился к Симурдэну:
-- Значит, гражданин Симурдэн, если республиканский вождь совершит ошибку, ты велишь отрубить ему голову?
-- В двадцать четыре часа.
-- Что ж, -- продолжал Марат, -- я согласен с Робеспьером, пошлем гражданина Симурдэна в качестве комиссара Комитета общественного спасения при командующем экспедиционным отрядом береговой армии. А как он зовется, этот командир?
Робеспьер ответил:
-- Он из бывших, аристократ.
И стал рыться в бумагах.
-- Пошлем священника следить за аристократом,-- воскликнул Дантон. -- Я лично не очень-то доверяю священнику, действующему в одиночку, так же как и аристократу в подобных обстоятельствах, но когда они действуют совместно, -я спокоен: один следит за другим, и все идет прекрасно.
Гневная складка, залегшая между бровями Симурдэна, стала еще резче, но, очевидно, он счел замечание справедливым, ибо даже не оглянулся в сторону Дантона, и только суровый его голос прозвучал громче обычного:
-- Если республиканский командир, который доверен моему наблюдению, сделает ложный шаг, его ждет смертная казнь.
Робеспьер, не поднимая глаз от бумаг, произнес:
-- Нашел, гражданин Симурдэн... Командир, в отношении которого вы облечены всей полнотой власти, -- бывший виконт. Зовут его Говэн.
Симурдэн побледнел.
-- Говэн! -- воскликнул он.
От взора Марата не укрылась бледность Симурдэна.
-- Виконт Говэн! --повторил Симурдэн.
-- Да, -- подтвердил Робеспьер.
-- Итак? -- спросил Марат, не спуская с Симурдэна глаз.
Наступило молчание. Марат заговорил первым:
-- Гражданин Симурдэн, вы согласились на условиях, которые только что указали сами, принять должность комиссара при командире Говэне. Решено?
-- Решено, -- ответил Симурдэн.
Он побледнел еще больше.
