Джек Уэзерфорд - Чингисхан и рождение современного мира
Чтобы пересечь пустыню Гоби, монголам следовало хорошо подготовиться. Прежде чем армия выступала в путь, вперед высылались специальные разъезды, которые должны были разведывать источники воды, наличие пастбищ и погодные условия. Китайский хронист отмечает, что такие разъезды обшаривали каждый холм и каждую долину, прежде чем прибывала основная армия. Они хотели знать всех людей в округе, быть в курсе всех ресурсов и всегда готовили себе свободный путь на случай отступления.
Монголы были идеально приспособлены для дальних путешествий — каждый воин вез с собой именно то, что было ему необходимо, и ничего больше. Кроме дэла, традиционного монгольского халата, они носили штаны, меховые шапки с ушами и сапоги с толстой подошвой. Кроме одежды, которая могла защитить воина в любую погоду, каждый из них вез с собой кремень, чтобы разводить костры, кожаные фляги для воды и молока, напильник для заточки оружия, аркан, чтобы ловить пленников или животных, иголку для починки одежды, нож, топорик и кожаный мешок, в который все это паковалось. К тому же каждый арбан вез с собой небольшой шатер.
Организация и манера передвижения монгольской армии отличалась от всех других армий мира по двум принципиальным пунктам. Во-первых, монгольское войско состояло исключительно из кавалерии. Подавляющее большинство всех других армий традиционных цивилизаций больше чем наполовину состояло из пехотинцев. Приблизительно 65 тысяч монголов, которые были брошены на завоевание чжурчженей, столкнулись с примерно тем же числом всадников и еще 85 тысячами пеших солдат, которые давали чжурчженям численное превосходство два к одному, но лишали их армию преимущества монгольской мобильности.
Во-вторых, монгольские войска путешествовали без фуражиров и медленных обозов, если не считать большого запаса коней, который они всегда брали с собой. Во время переходов они доили животных и забивали их, чтобы затем использовать в пищу, а также кормились охотой и разграблением окружающих деревень. Марко Поло утверждает, что монгольские воины могли десять дней путешествовать, не останавливаясь, чтобы разжечь огонь и подогреть себе пищу, что они пьют лошадиную кровь, и что каждый солдат везет с собой десять фунтов засушенной молочной пасты, чтобы разводить по фунту в день во фляге воды и питаться полученной смесью. Воины также везли с собой полоски сушеного мяса и творога, которые они могли жевать во время езды, а когда у них было свежее мясо, но не было времени его приготовить, они клали его под седло, где мясо скоро размягчалось и становилось съедобным.
Китайцы были удивлены и напуганы способностью монголов существовать на крайне малом рационе весьма долгий срок. Один хронист утверждает, что монгольская армия могла расположиться лагерем, не выдавая себя ни единым клубом дыма, так как им не нужны были костры, чтобы готовить пищу. По сравнению с солдатами чжурчженей монголы отличались лучшим здоровьем и были физически сильнее. Монголы постоянно питались мясом, молоком, творогом и другими молочными продуктами, а сражались они с людьми, которые ели зерновую кашу. Злаковая диета воинов-землепашцев замедляла рост костей и разлагала зубы, оставляя их уязвимыми для различных заболеваний. В то же время даже самый бедный монгольский солдат ел пищу богатую белком, которая укрепляла зубы и кости. В отличие от чжурчженей, которые зависели от углеводной диеты, монголы спокойно могли обходиться без еды по несколько дней.
Традиционные армии передвигались, вытянувшись в одну длинную колонну, за которой шли обозы. Монголы же растягивались на большие расстояния, чтобы обеспечить коням лучшие пастбища и дать солдатам максимальный шанс загнать какое-либо дикое животное. Чингисхан ехал в центре, а по бокам его защищали армии Левой и Правой руки. Меньшие отряды становились авангардом и арьергардом всей армии. Арьергард также охранял запасных коней всего войска. Десятеричная организация армии Чингисхана сделала ее очень гибкой и мобильной. Каждый тумен был устроен так же, как и отряд самого хана. Командир десяти тысяч ехал в центре, защищенный с востока и с запада другими минганами, из которых по необходимости создавались также арьергард и авангард. Вместо того чтобы создать иерархию военных подразделений, Чингисхан организовал своих людей концентрическими кругами.
Хотя монголы часто меняли расположение своих лагерей, центральных лагерь подразделения всегда разбивался одним и тем же образом, так что новоприбывшие солдаты всегда знали, что где находится и куда им идти. Каждый минган вез с собой особый врачебный отряд, укомплектованный, как правило, китайскими лекарями. Все шатры располагались в особом установленном порядке, согласно своему названию и цели, и даже внутри палаток, все вещи располагались по одному шаблону. В конце дня, после перехода, сражения или охоты подразделение становилось на отдых, расставляя шатры офицеров в центре лагеря, окружая их палатками охраны и других солдат. Ночью лошадей всегда держали наготове, а по краю лагеря выставлялись дозорные.
В отличие от четкой структуры и организации центрального лагеря, большинство простых воинов разделялись на свои маленькие отряды и свободно располагались по округе. В сумерках они разжигали небольшие костры, стараясь сделать это тогда, когда было еще достаточно светло, чтобы огонь был виден на расстоянии, но уже достаточно темно, чтобы дыма не было видно издалека. На огне они торопливо готовили себе пищу. После еды они не засиживались и уж точно не спали возле костров. Они разделялись на еще меньшие группы по три-пять человек, которые спали в скрытых углублениях в земле. На рассвете следующего дня они восстанавливали свои порядки и продолжали движение в обычном режиме.
Поскольку войска были сильно растянуты, перед монголами остро стояла проблема координации действий отрядов и передачи им приказов. Обычные армии передвигались и останавливались на отдых большими колоннами, а их командиры могли легко общаться друг с другом при помощи записок и письменных приказов. В войске монголов даже старший командный состав был преимущественно неграмотным, а сама армия была куда больше растянута в пространстве. В таких условиях все коммуникации должны были быть сугубо устными. Приказы передавались по цепочке от одного к другому. Но тут возникала проблема точности передачи приказов. Чтобы исключить ошибки, командиры формулировали свои приказы в стихах, используя стандартную систему, известную каждому солдату. Монгольские воины использовали набор установленных мелодий и поэтических форм, в которые было легко втиснуть необходимые слова. Таким образом, солдат заучивал приказ, как еще один куплет давно известной ему песни.
Так же, как и у современных степных кочевников, у монголов был обычай петь во время езды. Кроме песен на известные всем воинам темы — дом, женщины и битвы — монголы распевали свои законы и устав, которые были превращены в стихи, чтобы каждый мог выучить их. Заучивая законы и, постоянно практикуясь в избранной форме песен, каждый из воинов был готов с первого раза запомнить новое сообщение и отнести его, куда прикажут.
Чингисхан не только не был смущен необходимостью сражаться с превосходящими силами противника на их территории, но даже пользовался преимуществом опыта, накопленного за сорок лет непрерывной войны. К тому же, он знал своих воинов как самого себя. Со многими из них он сражался бок о бок уже четверть века, а некоторые из его военачальников, такие как Боорчу и Джелме были с ним уже сорок лет. Он знал, что может положиться на них там, где не мог все контролировать сам. При этом он хорошо знал сильные и слабые стороны каждого из них. Он знал, то его военачальник Джебе будет сражаться яростно и быстро, не упустит ни единого шанса на победу и вселит боевой дух в своих воинов, в то же самое время Мухали будет продвигаться медленно и планомерно, зато ему можно поручить более сложные и опасные задания.
Как бы прекрасно ни были обучены монголы, как бы ни была высока в их рядах дисциплина, и какой крепкой ни была бы их решимость, им было не под силу покорять укрепленные города при помощи обычных военных приемов. Столкнувшись с чжурчженями, Чингисхан использовал свою старую тактику, которая была направлена на то, чтобы выиграть сражение раньше, чем первая стрела будет пущена в воздух. Он старался победить врага, повергая его в замешательство, а затем в ужас. Поскольку изначально у монголов не было ни знаний, ни машин, необходимых для разрушения массивных городских стен, они подвергали разорению все окружающие город земли и затем отходили, но только чтобы вновь появиться из ниоткуда, когда горожане почувствовали бы себя в безопасности.
Чингисхан старался ослабить противника, используя внутренние противоречия в обществе. В кампании против чжурчжэней его первым шагом стала последовательная работа над тем, чтобы разделить киданей и их повелителей чжурчженей. С приходом его армии вера китайских крестьян в то, что чжурчжени могут их защитить, пошатнулась. Монголы провели великолепную пропагандистскую кампанию, объявив себя освободительной армией, целью которой было восстановление владычества старого киданского царского рода, который был отстранен от власти столетие назад. Прежде чем начались настоящие сражения многие кидани бежали, чтобы присоединиться к монголам, которых они воспринимали, как дальних родичей, которые говорили на одном с ними языке. Одним из первых действий в этой войне стал поход, который возглавили Джебе и брат Чингисхана Хасар. Они провели монгольские войска прямо на историческую родину киданей в долине реки Ляо. Монголы сразу же получили поддержку со стороны киданей и скоро нашли потомка старой киданской династии Елти. В следующем 1212 году Чингисхан официально восстановил на троне киданского монарха, — конечно же, в качестве вассала Монгольской империи. Разумеется, монголы еще не покорили все земли чжурчженей, но создав такое вассальное государство, они смогли внести раздор в стан чжурчженей и привлечь больше сторонников на свою сторону.
