Елена Майорова - Александр III - богатырь на русском троне
По другой версии, на известного генерала оказывали давление французские масоны, стремившиеся помешать сближению России с Австро-Венгрией и Германией и подтолкнуть ее на союз с Францией. Имеются факты, свидетельствующие о связях Скобелева с масонами французской ложи «Великий Восток». Возможно, именно под их влиянием он произнес свои нашумевшие антигерманские речи. Потом же заколебался, усомнился в целесообразности для России планов радикального французского масонства, стремившегося использовать противоречия между Россией и Германией для блага Франции.
Скобелев не мог не знать правила тайного ордена: если масон, являвшийся обладателем секретов, обнаруживал признаки непокорности, то он физически уничтожался. Возможно, поэтому своим друзьям Михаил Дмитриевич неоднократно говорил, что не умрет своей смертью.
He исключено, что действительно масоны попытались использовать такую популярную в России личность, как Скобелев, в своих интересах, зная его беспокойство за судьбу славянских, балканских народов и тревогу, вызванную милитаризацией Германии.
Любопытно, что через несколько месяцев после смерти Скобелева Гамбетту и его кабинет заставили уйти в отставку. Бывший премьер-министр неожиданно погиб, как было официально объявлено, от случайного выстрела при чистке охотничьего ружья. Но по Парижу упорно гуляли слухи о том, что Гамбетта пал жертвой политического заговора.
Часть российского общества была твердо уверена, что Скобелев отравился бокалом вина, присланного ему из соседнего номера какой-то подгулявшей компанией, поднявшей тост за здоровье Белого генерала. Подозревали самого императора Александра III, который, как считали, опасался, что Скобелев совершит дворцовый переворот и займет императорский трон под именем царя Михаила.
Согласно воспоминаниям председателя Первой Государственной думы С. А. Муромцева, в связи с антиправительственной деятельностью Скобелева был учрежден под председательством великого князя Владимира Александровича особый тайный суд, который большинством голосов (33 из 40) приговорил генерала к смерти, причем исполнение приговора поручили полицейскому чиновнику.
В. И. Немирович-Данченко в заграничных публикациях также утверждал, что Скобелева убили агенты «Священной дружины» по приговору, подписанному одним из великих князей и графом Б. Шуваловым, близким другом императора и влиятельным руководителем этой организации.
Со «Священной дружиной» у Скобелева сложились весьма натянутые отношения. В свое время он отказался вступить в ее ряды, не скрывая отрицательного, даже презрительного отношения к этой затее.
Но представляется несерьезным подозревать императора в таком изощренном преступлении. Всему складу его ума, всей его натуре, прямой и честной, претили хитросплетения интриг и преступления плаща и шпаги. Кроме того, по-видимому, в последние дни Скобелев вернул милость государя. Ведь Михаил Дмитриевич, по свидетельству генерала Витмера, после двухчасовой беседы, состоявшейся у него в 1882 году с императором, вышел от царя «веселым и довольным».
После кончины генерала император Александр III выразил свое соболезнование сестре М. Д. Скобелева. Он прислал Зинаиде Богарне телеграмму: «Страшно поражен и огорчен внезапной смертью вашего брата. Потеря для русской армии незаменимая и, конечно, всеми истинно военными людьми сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей».
Конечно, соболезнование несколько суховато, но, будь император причастным к смерти Белого генерала, вряд ли он сподобился бы и на такое последнее слово.
Итак, тайна гибели Михаила и Ольги Скобелевых так и остается нераскрытой.
Труженик на троне
Александр III был русским человеком, русским по строю своих мнений и чувств. Он считал, что сильная государственная власть есть благо для страны.
Новый император получил тяжелое наследство: финансы были расстроены, экономическое развитие замедлилось, в сельском хозяйстве — застой. В университетах царила почти полная анархия: там чуть ли не открыто распространялись антиправительственные издания, устраивались студенческие сходки, где на все лады ругали правительство. В стране царил террор.
Как рачительный хозяин, Александр начал с попыток улучшить положение низших слоев. В стране, где более 80 % жителей принадлежали к крестьянскому сословию, он открыл крестьянский Земельный банк, выдававший ссуды на выгодных условиях. В этом начинании деятельным помощником императору выступал либеральный министр финансов Н. Х. Бунге. Эта фамилия забылась, но именно с помощью Бунге Александр провел важные преобразования. Между 1883 и 1887 годами император со своим единомышленником отменили подушную подать для крестьян и таким способом уменьшили налоговое бремя до уровня, который был ниже, чем в любое другое время с момента отмены крепостного права.
При нем начался стремительный рост тяжелой промышленности, тысячами тонн выплавлялись сталь и чугун. По его приказу широко развернулось строительство железных дорог и, в частности, Транссибирской магистрали. Он думал также об охране труда рабочих: ввел первые законы, регулирующие наемный труд, и создал для их исполнения фабричную инспекцию, которая, правда, не всегда была достаточно действенной.
Царь позаботился о школьном обучении малолетних (12–15 лет), работающих на фабриках, приняв соответствующий закон.
В окрестностях Петербурга выросло 19 заводов, на каждом из которых работало более тысячи человек. Неуклонно развивалось речное и морское пароходство. Первыми трамваями мы также обязаны этому императору.
В правление Александра III страна постепенно освободилась от взяточничества и коррупции. Деятельный, упорный, ответственный, Александр был в большей степени «тружеником на троне», чем импульсивный и истеричный Петр I.
Его правительство решило навести порядок и в области информации населения.
27 августа 1882 года были введены новые «Временные правила для печати». Для газет, получивших ранее предупреждения и приостановленных, вводился новый вид предварительной цензуры — каждый номер должен был быть представлен цензору до одиннадцати часов вечера, что лишало газеты возможности печатать последние новости и делало их издание бессмысленным. Особый цензурный комитет, состоящий из министра внутренних дел, министра просвещения, министра юстиции и обер-прокурора Синода, в случае обнаружения «вредного направления» мог не только навсегда закрывать издание, но и запретить его редактору впредь заниматься издательской деятельностью.
Вопреки ожиданию, общество не возмутилось и не восстало.
В. В. Розанов писал о левой печати: «Гимназистом… я удивлялся, как правительство, заботящееся о культуре и цивилизации, может допустить существование таких гнусно-отрицательных журналов, где стоном стояла ругань на все существующее, и мне казалось — его издают какие-то пьяные семинаристы, “не окончившие курса”, которые пишут свои статьи при сальных огарках, после чего напиваются пьяны и спят на общих кроватях со своими “курсистками”». Ему чудилось, что «Россией завладела левая опричнина».
Назначенный Александром III новый министр внутренних дел Дмитрий Толстой не имел внятной политической программы. Самой насущной своей задачей он считал обуздание революционно-террористических сил. При этом ему помогало то обстоятельство, что общество, шокированное убийством Александра II, резко отмежевалось от революционных идей. С другой стороны, террористическое движение исчерпало себя и шло на убыль.
В области народного просвещения был взят новый курс.
Уже в 1884 году была ликвидирована независимость университетов, этих рассадников нигилизма, за отмену которой Д. Толстой, поддерживаемый Катковым, боролся все последние годы своего пребывания на посту министра просвещения. Александр утвердил новый университетский устав, подготовленный при участии Каткова и практически лишивший университеты автономии. Инспектор по делам студентов теперь был подчинен не университету, а инспектору учебного округа. Отменялась выборность ректоров, деканов и профессоров, которых отныне назначало министерство, исходя из их благонадежности. Ряд «неблагонадежных» профессоров был уволен: историк В. И. Семевский, правовед С. А. Муромцев и т. д. Другие — Д. И. Менделеев, И. И. Мечников — ушли сами. Зато профессуре было разрешено совместительство.
От абитуриентов требовали свидетельства о благонадежности. Студентам были запрещены какие-либо корпоративные организации.
Пассивное сопротивление интеллигенции создавало для власти большие затруднения в области народного образования. Студенчество, несмотря на ряд новых законов, вводивших университетскую жизнь в строгие рамки, или отчасти благодаря этим законам, оставалось рассадником революционных течений. Власть поэтому питала недоверие к высшим учебным заведениям.
