Дмитрий Зубов - Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе. 1941–1944 гг.
7 марта. В 14.23 один Ю-88 на высоте 5500 м прошел по маршруту Кировский завод – Урицк…
28 марта. В 10.54 один Ю-88 на высоте 6000 м про шел по курсу Урицк – Кировский завод – Финский за лив.
29 марта. С 13.52 по 15.14 один Ю-88 на высоте 6000 м прошел по маршруту Финское Койрово – Пулково – Балтийский вокзал – Исаакиевский собор – Васильевский остров – Торговый порт. По данному маршруту против ник произвел затем еще пять заходов»[119].
Всего же в течение марта 1942 года служба ВНОС зафиксировала 240 пролетов разведчиков. Правда, нередко один и тот же самолет записывался на постах в журналы наблюдений по нескольку раз. В итоге задание было полностью выполнено. Несмотря на то что все корабли были тщательно замаскированы, благодаря качественным аэрофотоснимкам командование 1-го воздушного флота установило точную диспозицию всех целей, о чем красноречиво свидетельствуют пометки с названиями, сделанные на них[120].
Возросшая активность люфтваффе, естественно, напугала командование противовоздушной обороны. Был сделан вывод, что немцы выявляют схему системы ПВО и ищут наиболее выгодные направления для нанесения бомбовых ударов по Ленинграду. О том, что целью атаки будут именно корабли, никто тогда не догадывался, хотя потом задним числом писали, что, мол, это было ясно с первого дня. Зенитчикам приказали усилить бдительность и проводить ежедневные тренировки расчетов для отработки боевых приемов.
31 марта командир Ленинградского корпусного района ПВО генерал-майор Зашихин приказал, чтобы все зенитные батареи, а также истребительные эскадрильи 7-го ИАК ПВО находились в состоянии боеготовности № 1. Операторы РЛС должны были неотступно следить за воздушной обстановкой. В район стоянки кораблей, к мосту имени лейтенанта Шмидта и заводу имени Ворошилова, были дополнительно переброшены батареи 160-го ЗенАП и подразделения 2-го ЗенПулП. Также 15 марта из Кронштадта в Ленинград перевели пять зенитных батарей Балтфлота.
Тем временем 28 марта был издан приказ по 1-му авиакорпусу люфтваффе. В нем, в частности, говорилось: «Фюрер приказал, чтобы тяжелые русские боевые корабли, находящиеся в Ленинградском порту, были в начале ледохода уничтожены соединениями I авиакорпуса»[121]. Операция под кодовым названием «Битье льда» (Eisstoß)[122] назначалась на 4–5 апреля. Особый символизм ее названия становится понятным, если вспомнить, что именно на эти дни приходилась 700-я годовщина знаменитого Ледового побоища. 5 апреля 1242 года рыцари Тевтонского ордена на льду Чудского озера бились с войсками Новгородской республики, поддержанной татарами из Золотой Орды.
Все цели были поделены между авиагруппами. Удары по линкору «Октябрьская революция» и легким крейсерам «Киров» и «Максим Горький» предстояло нанести пикирующим бомбардировщикам Ju-88A из II. и III./KG1 и штурмовикам Ju-87D из III./StG1. При этом «Юнкерсы» должны были применять фугасные бомбы SC1000 и бронебойные бомбы РС1000 и РС1400. Для Ju-87D из I. и II./StG2 целями были минный заградитель «Марти» и остальные корабли, а для He-111H из I. и II./KG4 и II./KG27 – позиции зенитных батарей. Общее истребительное прикрытие осуществляли Bf-109F из I. и III./JG54.
В ночь на 4 апреля после долгого перерыва немецкие самолеты были снова замечены над Кронштадтом. Пара истребителей ВВС КБФ патрулировала в дежурной зоне, как вдруг их пилоты – подполковник В.С. Корешков и майор И.Н. Горбачев – сначала увидели разрывы зенитных снарядов, а затем вонзившиеся в небо лучи прожекторов. Летчики пошли на снижение и вскоре на высоте около 1600 метров заметили силуэт Не-111, который шел курсом на военно-морскую базу. После этого, по утверждению Корешкова, пара атаковала «Хейнкель» сзади-снизу с дистанции 100–150 метров реактивными снарядами и пулеметами, после чего «немецкий самолет загорелся и упал». Впрочем, места падения никто не видел. Данный факт можно оценить по-разному. Возможно, люфтваффе продолжали тайно минировать фарватеры Кронштадта, используя одиночные самолеты, а возможно, в преддверии удара по кораблям хотели создать видимость, что главный удар будет наноситься именно по военно-морской базе.
«Мы столкнулись с невероятным зенитным огнем»
4 апреля на дежурство на КП Ленинградского корпусного района ПВО, который как раз на следующий день должен был быть преобразован уже в Ленинградскую армию ПВО, заступила оперативная группа во главе с полковником А. П. Рысевым. Приступив к работе, тот «удачно» пошутил, что, мол, погода стоит ясная и солнечная, а посему возможен вражеский налет. Однако большая часть дня прошла спокойно, и ничто не предвещало угрозы.
Весенний день уже клонился к концу, когда в 18:05 по московскому времени операторы РЛС «Редут» № 4, располагавшейся в районе Волкова кладбища, обнаружили на своих экранах большую группу самолетов, находившуюся в 115 километрах южнее города.
Начальник станции лейтенант Н. В. Шаталин доложил об этом на главный пост ВНОС. Вскоре приближение «чужих» засекла и РЛС «Редут» № 5 воентехника Г. Иоффе. Затем радары обнаружили еще две группы целей, и все они тоже явно шли на Ленинград.
Первое донесение о приближении самолетов поступило на главный пост ВНОС лишь в 18:35. До этого никто из командиров не решался доложить «наверх», не получив подтверждения от постов визуального наблюдения, то есть пока противник не пересек линию фронта. Последнее сводило к нулю весь эффект от заблаговременного обнаружения противника при использовании РЛС.
В штабе Ленинградского корпусного района ПВО царила нервозная обстановка. Все понимали, что впервые после страшного сентября 41-го надвигается массированный налет. Генерал-майор Зашихин отдал приказ поднять в воздух аэростаты, а потом позвонил первому секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) Андрею Жданову. Он заверил члена ЦК, что войска противовоздушной обороны непременно отразят вражеский авиаудар. Однако по непонятной причине с подачей сигнала «воздушная тревога» затянули, и его гудки завыли в городе в 18:52, практически синхронно с разрывами первых бомб.
В действительности на город шли 132 самолета: 62 Ju-87D, 33 Ju-88A и 37 He-111H, которые летели тремя большими группами. Их прикрывали 59 истребителей Bf-109F, всего 191 машина[123]. Погода была отличной, над Финским заливом еще стояло солнце, и в его сумеречном свете летчики отчетливо видели серые городские кварталы, трубы заводов, извилистую дельту Невы и четкие силуэты многочисленных кораблей. Вскоре четко по плану дальнобойная артиллерия немецкой 18-й армии открыла огонь по заранее выявленным целям. Снаряды начали рваться на позициях зенитной артиллерии и на аэродромах истребителей. Затем над последними появились «Мессершмитты», которые должны были блокировать взлет самолетов. Казалось, все идет по плану…
Несмотря на начавшийся сильный заградительный огонь, самолеты продолжали идти на цель. Вскоре первые машины, зайдя над Финским заливом, резко повернули вправо и со стороны солнца начали пикировать на корабли. Находившиеся на улицах ленинградцы видели, как штурмовики, воя сиренами, стремительно неслись к земле. Затем от них отделились черные точки, и спустя несколько секунд в небо взметнулись столбы огня и дыма. Затем устье Невы наполнилось грохотом взрывов.
«Зенитчики надрывались, небо было усеяно белыми корзиночками разрывов, между которыми, не меняя курса, шли немецкие самолеты, – вспоминал контр-адмирал Пантелеев. – Самолеты пикировали на плавбазу «Полярная звезда» и на подводные лодки, стоявшие вдоль левого берега реки. Сильные взрывы, под ногами дрожит земля, с крыш полетели сосульки»[124].
На позициях 592-й артбатареи, находившейся возле линкора «Октябрьская революция», взорвались немецкие снаряды, убив восемь и ранив еще семь человек. Однако зенитчики продолжали вести огонь по «Штукам». Наводчик батареи Н. Котиенко рассказывал: «Поймать «горбатого» труда не составляет, а вот удержать в центре прицела значительно труднее – он быстро пикирует и сильно воет. Тут нужны и умение и выдержка». Вскоре фугасная бомба крупного калибра угодила в соседний заводской склад. Взрыв поднял в воздух тысячи гаек, болтов и прочую железную мелочь, которая буквально засыпала зенитчиков, устрашающе застучав по их каскам.
Немцам удалось добиться внезапности. В общей сложности на стоянки кораблей за короткое время было сброшено около 230 фугасных и бронебойных бомб всех калибров, из которых порядка 72 взорвались в непосредственной близости от целей. Сильно пострадали жилые дома на набережных и здания Адмиралтейства, погибли 116 и были ранены 311 человек. Но сами корабли чудом избежали прямых попаданий! Так, в течение 36 минут линкор «Октябрьская революция» атаковали 30 самолетов, экипажи которых так и не смогли поразить его. Лишь борта и надстройки были немного посечены разлетающимися осколками. Также в результате попадания осколков разорвавшихся поблизости бомб легкие повреждения в надводной части получили крейсер «Максим Горький», эсминцы «Свирепый» и «Стойкий», подводные лодки П-2 и М-79.
