В. Болоцких - История России. Том 2. XIX–XX века. Учебное издание
В 1860-е гг. в русском революционном движении зарождаются явления, или точнее новые черты, которые будут потом развиваться и наложат сильный отпечаток на всё революционное движение. Связано это явление с отношением к народу не как к самостоятельной силе, которой сознательный революционер только помогает проявить себя, осознать свои интересы, а как к пушечному мясу, бессловесному средству, которым революционер имеет право манипулировать по своему усмотрению. Наиболее полно подобные идеи отразились во взглядах и деятельности Сергея Нечаева, который появился в среде петербургского студенчества осенью 1868 г. Нечаев был учителем закона божьего приходского училища и вольнослушателем Петербургского университета.
По логике нечаевского типа насилие вполне может применяться даже по отношению к тем «униженным и оскорблённым», ради которых совершается революция. Именно так трактовал близкий к Нечаеву Ткачёв взаимоотношения революционной партии и народа после победы революции. Ткачёв разочаровался в революционных возможностях народной массы, делал ставку на революционное меньшинство. Это революционное меньшинство должно любой ценой взять власть в свои руки и силой заставить народное большинство перестроить свою жизнь на коммунистических началах.
Стереотипы господства и подчинения впитывались россиянином буквально с детства, они царили повсюду, воспринимались как нечто непреложное и естественное и потому не могли не отравлять революционное сознание. Отсюда столь часто возникавшие в среде демократической интеллигенции сектантские перепалки и споры, нетерпимость к другому мнению, борьба за влияние, столкновения за лидерство. Отсутствие уважения к личности, чувства собственного достоинства порождали пренебрежительное отношение к человеку как к простому средству достижения революционных целей, рассуждения, что цель оправдывает любое средство.
7.5.4. Марксизм в России: зарождение и особенности
С расколом «Земли и воли» на «Народную волю» и «Чёрный передел» в 1879 г. кризис народничества достигает высшей точки. Сама логика борьбы за социальный переворот вывела народников в сферу политики, политической борьбы, необходимость которой народники ранее отвергали. Русские социалисты оказались перед решающим выбором: либо отказ от поддержки политической борьбы народовольцев, либо отказ от теории, в которой политике не было места.
Среди тех, кто остро почувствовал эти противоречия теории и практики народничества и начал поиск выхода из тупика были выходцы из «Чёрного передела», эмигрировавшие за границу, Г. Плеханов, В. Засулич, П. Аксельрод, Л. Дейч, В. Игнатов. В 1883 г. они создали марксистскую группу «Освобождение труда».
Доказательство факта эволюции страны по пути капитализма, осмысление роли пролетариата как движущей силы русской революции, соотношение социализма и политической борьбы, критика народничества – всё это составляло круг теоретических интересов Плеханова и его друзей в 1880-е гг. Задача состояла не в простом заимствовании научной теории Маркса, перенесении её на русскую почву, а прежде всего в критической оценке всего накопленного революционного опыта, в осмыслении путей развития России с помощью марксизма. В качестве исходного пункта анализа общественной ситуации Плеханов берёт политическую борьбу за свержение самодержавия и идею социализма – две идеи, приводившие в движение наиболее активные слои российской интеллигенции. Требованию политической свободы Плеханов придаёт значение принципа, разъясняя, что успешно бороться с самодержавием одиночки из интеллигенции не в состоянии и только рабочий класс, организовавшийся в политическую партию, способен вести борьбу с шансами на победу. Для рабочего же класса политическая организация его рядов есть как раз то средство, при помощи которого он сможет добиться своих классовых целей и обеспечивать интересы общественного развития. Под углом зрения классовой самостоятельности пролетариата Плеханов рассматривает все вопросы предстоящей русской революции. Он был уверен в том, что «возможно более скорое образование рабочей партии есть единственное средство разрешения всех экономических и политических противоречий современной России». Революционная интеллигенция, по Плеханову, должна была уделять основное внимание работе среди пролетариата, а уже через рабочих влиять на крестьян.93
В конце 1883 г. почти одновременно с группой «Освобождение труда» в самой России образовалась первая марксистская организация, в которую вошли студенты Петербурга во главе с Благоевым. В 1885 г. независимо от благоевцев возникла группа Точисского, в которой были и рабочие. В конце 1887 – начале 1888 г. под влиянием Федосеева складываются марксистские группы в Казани. В 1890-е гг. марксистские кружки появляются по всей стране, они становятся всё более организованными, в них всё больше рабочих, хотя по-прежнему основную массу марксистов в России составляли интеллигенты и студенты.
В Европе марксизм первоначально был уделом образованных людей, но всё же он распространяется там в то время, когда капиталистические, рыночные отношения были достаточно развиты, пролетариат многочисленным, но способы более или менее мирного разрешения социальных конфликтов, противоречий между рабочими и хозяевами, вообще трудностей, порождаемых рыночными отношениями ещё не были отработаны и даже необходимость поиска таких способов не осознавалась. Это создавало основу для распространения марксистских идей среди рабочих и создания социал-демократических рабочих партий, иногда достаточно многочисленных уже в последние десятилетия XIX в. (в Германии, например).
В России марксизм первоначально и долгое время потом представлял собой чисто умственное, интеллигентское течение в виду немногочисленности и слабости пролетариата, ещё тесно связанного с деревней. Квалифицированных, потомственных рабочих было крайне мало и в начале XX в., тем более в 1880-х гг. Поэтому классический марксизм, полагавший, что Россия должна пройти все стадии развития капитализма и относивший социалистическую революцию в далёкое будущее, когда пролетариат будет составлять большинство населения страны, распространения в России не получил.
Социал-демократия в Европе в конце XIX в. действовала легально, попытки запрета социал-демократических партий показали свою неэффективность, в России же марксистские организации (как и вообще любые политические организации) были под запретом всегда.
Отсюда вытекает сохранение в социал-демократическом движении России многих родовых черт российского революционного движения – жертвенность, упование на силу организации профессиональных революционеров-нелегалов с железной дисциплиной, складывание и сознательное насаждение особой революционной морали, основанной на принципах вседозволенности ради победы революции, забегание вперёд, радикализм, а то и авантюризм, утопизм, готовность к насилию, в том числе насильственному навязыванию «освобождаемому» народу своих представлений о народном «счастье».
7.5.5. Особенности сознания российских революционеров
Наиболее характерные черты российского революционного движения являются отражением идеологии европейского Просвещения XVIII в. с её верой во всесилие человеческого разума и упованием на силу организации и государства.
Главное в просветительстве российских революционеров – убеждённость их как просвещённых людей в том, что они знают истину, знают в чём общее благо для народа и что их задача – только внести эту истину в сознание народа. Отсюда вера Чернышевского и народников в то, что крестьянский общинный социализм отражает глубинные, коренные интересы крестьянства, что уравнительность, имущественная и социальная, существуют потому, что так хочется крестьянам. Так же марксисты были убеждены, что общее благо народа – пролетарский интернационализм и промышленный социализм.
Но, увы, и просветители, и революционеры всех мастей не знали истинных интересов народа, не понимали законов развития общества, не осознавали, что ближайшие интересы могут противоречить отдалённым интересам, препятствовать главной тенденции развития общества. Так русский крестьянин почти не знал частной собственности на землю, жил в уравнительной общине потому, что хозяйствуя в плохих природно-климатических условиях, неся огромные повинности в пользу государства и помещиков, он был вынужден то и дело прибегать к взаимопомощи для обеспечения своего выживания, к круговой поруке, уравнительности, чтобы сохранить все тяглые единицы и быть в состоянии вынести их тяжесть. То есть русский крестьянин жил в общине не потому что хотел этого, а потому что был вынужден и жизнь в общине вовсе не гарантировала всеобщее равенство, братство и высокую нравственность. В общине было всё – пьянство, лень, иждивенчество, прелюбодейство и прочее. Строгие нормы поведения, почти полное отсутствие воровства – это черты патриархального сельского образа жизни крестьян любого народа, живущих замкнуто небольшими группами и вынужденных помогать друг другу, а не отличительная черта русского крестьянина, не черты русского национального характера. Поэтому русский крестьянин, занятый повседневными заботами, не воспринял идеи общинного социализма и остался глух к проповедям народников.
