Алексей Шляхторов - Без Крыма России не быть! «Место силы» всей Русской Земли
Достигнув Изюмского кургана, Девлет Гирей со своими мурзами и многочисленным войском переправился через Северский Донец и, резко переменив направление движения, направил крымско-татарскую орду по Изюмскому шляху на север, к Туле. Как и три года назад, Девлет Гирей вел крымско-татарскую орду, усиленную элитными отрядами турецких янычар и султанской артиллерией, в свой второй набег на Русское царство. Как и три года назад, переправа татар через Северский Донец была обнаружена русскими разведчиками. Продвигаясь по Муравскому шляху к Перекопу, русское войско достигло того места, где берут начало истоки рек Мжа и Коломак. Здесь к Шереметьеву и его воеводам явился посланник от станичника Лаврентия Колтовского из Святых Гор, который принес известие о том, что Девлет Гирей изменил направление своего похода и повернул на тульские и рязанские земли, а вместе с ханом на Русь идет многочисленное войско. Шереметьев, разгадав замысел хана, немедленно снарядил гонцов к царю с вестью о готовящемся вторжении татар. А сам со своим 13-тысячным войском бросился в погоню за 60-тысячной крымской ордой.
Иван Грозный получил сообщение о грозящем нападении татар, доставленное посланниками Шереметьева во главе с Иваном Дарьиным, и выступил из Москвы вместе с князем Владимиром Андреевичем, казанским ханом Симеоном, боярами и другими воеводами к Коломне, где уже стоял князь Иван Федорович Мстиславский со своим войском. Пробыв в Коломне один день, Иван Грозный получил новое сообщение о том, что крымский хан идет к Туле. На этот раз Иван Васильевич не пожелал стоять на окских берегах, дожидаясь нападения крымских татар, как было всегда, а намеревался вступить в битву как можно дальше от Москвы, на территории Дикого поля. Из Коломны полки Ивана Грозного пошли на Каширу, где переправились через Оку и затем спешно двинулись к Туле. Девлет Гирей, желая взять реванш за поражение в предыдущем набеге 1552 года, вел полчища крымских татар и турок разорять тульские земли. Однако, узнав от плененных русских караульных, что в Коломне стоит Иван Грозный с большим войском, передумал идти на Тулу и, решив напасть на более маленький и более удаленный город, повернул к Одоеву. К этому времени слух о походе войска Ивана Грозного из Коломны на Тулу уже широко распространился среди местного населения южных пределов Русского царства. Не дойдя 30 верст до Одоева, вновь плененные на реке Зуше русские дозорные рассказали хану о том, что полки Ивана Грозного уже идут к Туле, а войско Шереметьева преследует его с юга, рассчитывая ударить в тот момент, когда татарские загоны разъедутся для грабежа. Получив такие сведения, Девлет Гирей оставил намерения нападать на Одоев. Спасаясь от нависшей угрозы быть атакованным с двух сторон, крымский хан немедленно повернул свою орду назад в степи. Девлет Гирей, узнав уже под Тулой о приближении многочисленной рати русских с севера, повернул назад и неожиданно наткнулся на отряд Шереметьева у села Судбищи (Сторожевое) на реке Любовша. Хан испугался и, не вступая в генеральное сражение, быстро пошел на юг, бросив весь обоз: 60 тысяч коней, 200 арабских скакунов-аргамаков, 60 верблюдов и большое количество разного добра. Шереметьев все это отправил в Мценск и Рязань под защиту их укреплений. С трофеями ушли 6 тысяч ратников. У воеводы осталось 7 тысяч человек, в основном казаков и стрельцов. Шереметьев остановился, поджидая царя. К тому времени хан узнал от двух пленных русских воинов о количестве войска у боярина и на следующее утро, развернув всю свою конницу, атаковал русских, намереваясь пленить весь отряд. Он надеялся на быстрый успех, так как татары имели почти 10-кратный перевес в силе. Шереметьев принял бой, уничтожив передовые силы неприятеля. Турецкие летописные источники XVI века сообщают: «Некто безбожный, неверный, который по своей кабаньей отважности, собачьему бешенству, называемый Шеремед, со своими чертями-собратьями облил головы правоверных железным дождем и помел огненными метлами свинца». Хан лично восемь часов подряд ходил в атаку во главе почти всего войска, но горстка русских казаков, стрельцов и пушкарей всякий раз метким огнем отбивала татарскую конницу и турецких янычар. Шереметьев был серьезно ранен и упал с коня. Воеводы – окольничий Л. Салтыков, Д. Плещеев и Б. Зюзин – не имели опыта главного воеводы. Силы русских в неравной схватке слабели, а татары все время вводили в бой свежие силы. Русские пушкари уже изнемогали, к тому же татары тоже имели артиллерию, правда, не столь эффективную.
После введения в бой личной гвардии хана – отряда турецких янычар – русские воины дрогнули и, смешавшись, побежали. Воеводы А. Басманов и С. Сидоров, протрубив сигнал сбора, сумели остановить бегущих и собрали вокруг себя около 2 тысяч оставшихся в живых. Воспользовавшись затишьем в битве, воеводы отвели рать к дубраве, где стоял обоз, превратившийся в крепость на колесах с амбразурами и портами. Одна часть ратников укрылась в овраге возле села Судбищи. Другая рубила тал и деревья так, чтобы их верхушки падали в сторону врага. Пни оставляли высокие, по плечо, чтобы стрельцам и лучникам было за чем укрыться. Часть деревьев вынесли в поле, где разбросали большое число противоконных «колючек». Перетащили туда раненых, в том числе и Шереметьева, и снова стали биться с наседавшим врагом. Хан, вне себя от гнева, еще трижды атаковал горстку смертельно уставших и в большинстве своем раненых русских ратников, потерял еще несколько своих мурз-воевод, но не смог одолеть смельчаков. Видимо, оставив всякую надежду на победу и не желая более терять своих воинов, Девлет Гирей остановил битву и в сгущавшихся сумерках пошел на Дивны, в сторону своих улусов.
Между тем царь уже был возле Тулы, когда ему сообщили, что Шереметьев разбит, а хан будто бы идет к Москве с огромным войском. Многие бояре советовали ему уйти назад, за Оку, и там ждать татар. Другие говорили, что надо продолжать движение вперед и попытаться спасти Шереметьева с его отрядом. В конце концов царь пошел в Тулу, полагаясь на мощную защиту ее стен и гарнизон, отбивший уже один раз Девлета Гирея. В тот же день все узнали о бегстве хана. Салтыков и Басманов с оставшимися в живых воинами привезли в Тулу раненых Шереметьева и Сидорова. Иван IV милостиво встретил лежавшего на носилках боярина и наградил всех его сподвижников, сражавшихся за все московское войско. В сражении погибло примерно пять тысяч русских воинов и втрое больше татар. В походе был захвачен крымский обоз и знамя мурз Ширинских.
Первый ответный поход Ржевского на Крым 1556 года
На следующий год царь возобновил наступательные действия. Весной 1556 года из Путивля в поход против Крымского ханства выступил отряд под командованием дьяка Матвея Ржевского. Одновременно царь осуществил и Астраханский поход. На Днепре к Ржевскому присоединилось 300 украинских казаков. Они не только усилили отряд русских, но и стали для него опытными проводниками.
Доплыв до турецкой крепости Очаков на Черном море, отряд Ржевского захватил и разрушил крепостной острог, а затем повернул обратно, отразив пытавшихся преследовать его турок. У днепровской крепости Ислам-Кермень русско-украинский отряд в течение шести дней отражал атаки крымского войска под командованием старшего сына Девлета Гирея. Во время этого сражения Ржевский отбил у крымцев конские табуны и благополучно вернулся в Россию с большой добычей. Это было первое появление московского войска в низовьях Днепра. Оно произвело сильное впечатление на украинское казачество, которое отныне увидело в русском царе могущественного и реального союзника в борьбе против крымско-турецкой агрессии. Поход Ржевского вынудил хана Девлета Гирея отказаться от наступательных планов и повернуть свои войска на защиту Крыма.
Казачий ответ
В ответ на непрерывную войну в степи Россия, опираясь на боевой дух и возможности казаков, их готовность защищать православный народ от крымских, османских, ногайских «басурман», организовала не только ответные степные налеты в Причерноморье и на Тамани, но и морские походы и набеги на Крым и Турцию, вплоть до Стамбула, Варны и Синопа. При этом на Крымский полуостров казаки прорывались и морским, и сухопутным путем. Особенно часто казаки атаковали Кафу, которая была главным логовом работорговли. В Феодосийском заливе есть невысокая гора, которая, однако, сильно выдается в сторону моря от города. И этот мыс до сих пор называется «Иван-бобо» («Иван-разбойник»). Дело в том, что и донцы, и запорожцы в налетах на Кафу, которую в это время называли Малым Стамбулом (так как многие из богатейших и знатных турецких семейств имели здесь свои летние резиденции), перед самой атакой последнюю ночь проводили в районе мыса Иван-бобо. Хотя это, скорее, легенда. Ведь ни русские, ни турки не были настолько безнадежными пациентами главврача Моргулиса, чтобы одни все время прятались в одном и том же месте, а другие не менее способно и талантливо раз за разом не могли их там обнаружить. Скорее всего, такой сценарий сработал в каком-то одном набеге, который ярко запечатлелся в памяти турецкой и крымской элиты.
