Андрей Буровский - Расправа над СССР – предумышленное убийство
«Конечно, если до того времени власть полностью перейдет в руки военных, модифицированный таким образом режим продержится несколько дольше, но, не решая опять же самых насущных и во время войны уже почти не разрешимых вопросов, падет еще более страшно. Если мы ранее правильно определили начало войны с Китаем, то это произойдет где-то между 1980 и 1985 годами».
«Власть перейдет к экстремистским группам и элементам, и страна начнет расползаться на части в обстановке анархии, насилия и крайней национальной вражды. В этом случае границы между молодыми национальными государствами, которые начнут возникать на территории бывшего Советского Союза, будут определяться крайне тяжело, с возможными военными столкновениями, чем воспользуются соседи СССР и, конечно, в первую очередь Китай».
А что, если войны все-таки не будет? Амальрик предполагает и такой вариант, хотя и не считает его очень вероятным. Но все равно: «Я не сомневаюсь, что эта великая восточнославянская империя, созданная германцами, византийцами и монголами, вступила в последние десятилетия своего существования. Как принятие христианства отсрочило гибель Римской империи, но не спасло ее от неизбежного конца, так и марксистская доктрина задержала распад Российской империи – третьего Рима, – но не в силах отвратить его».
Жаль, что Андрей Алексеевич Амальрик погиб в автокатастрофе в 1980 году в возрасте 42 лет. Ему было бы полезно прожить подольше… Впрочем, в абсурдности большей части своих прогнозов он уже убедился.
Книга Амальрика западными советологами никогда не рассматривалась всерьез. И большинством диссидентов тоже. Солженицын ее не хотел знать, Шафаревич изучал автора на предмет русофобии, надежда русской демократии, особа, приближенная к Елене Боннер, А.Д. Сахаров, иронизировал по ее поводу и писал не что-нибудь, а «Проект Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии»[66]. Такой обновленный вариант СССР.
Одним словом, все предсказания гибели СССР просто удивительно несерьезны и непрофессиональны. Все они родились в эмигрантской среде … Видимо, хотя бы некоторые из эмигрантов «что-то чувствовали»… Само по себе это исключительно интересно!
Но все эти прогнозы таковы, что ни академическое сообщество, ни профессиональные аналитики, ни разведки мира, ни правительства не в состоянии использовать их. В лучшем случае это «интересные» догадки – как у Эллен Каррер. В худшем – страх перед исчезновением своей страны, как у Ильина, или прогноз, содержащий почти что желание, чтобы она поскорее развалилась, – как у Амальрика…
Мы же констатируем: распад Советского Союза произошел достаточно внезапно.
А для того, чтобы понять – что же произошло и почему, мы рассмотрим, каким же был Советский Союз и что происходило в этом громадном государстве.
Часть II
Каким был СССР?
Да здравствует воля пролетариев всего мира: Земшарная республика Советов!
Л.Д. ТроцкийГлава 1
Зачем создавали СССР?
Мы знали, что наша победа будет прочной только тогда, когда наше дело победит весь мир, потому что мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию.
В.И. ЛенинЗачем?
Большевики искренне верили в то, что события 1917–1922 годов в Российской империи – только начало Мировой революции. Они были поклонниками Карла Маркса, – наверное, самого последовательного из всех известных в мире революционеров.
Теория Маркса по-своему очень логична. Вся история человечества разделяется на пять «общественно-экономических формаций». Первая формация – первобытно-общинная или первобытно-коммунистическая. Тут все бедны, экономика примитивна, все равны в нищете.
Потом следуют рабовладельческая, феодальная и капиталистическая формации. В каждой формации есть два главных класса: эксплуататоры и эксплуатируемые. В рабовладельческом строе – это рабы и рабовладельцы. При феодализме – это крестьяне и помещики. При капитализме – это рабочие и буржуазия-капиталисты.
Отношения между основными классами антагонистические, а попросту говоря – непримиримые. Все, что дано одному классу, тем самым отнято у другого. Классовая борьба идет всегда, вся история почти полностью сводится к этой самой классовой борьбе.
После капитализма должен настать коммунистический строй. Это будет совершенно замечательный строй, при котором не будет эксплуатации человека человеком, не станет государства и системы принуждения, все будут очень идейными, каждый будет работать по своим способностям, и каждому будет даваться по его потребностям.
Между прочим, я нисколько не шучу! Весь этот бред, достойный пера средневекового мракобеса, вполне серьезно утверждался Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом в их основном сочинении «Манифест коммунистической партии»[67].
Для торжества этого замечательного строя необходимо, чтобы возникла организация передового класса, пролетариата, и чтобы эта партия произвела социалистическую революцию.
После революции тут же настанет «первая фаза коммунизма (социализм)», который в XIX веке «чаще назывался коллективизмом»[68]. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».
В общем, мира и покоя не будет и после революции. Будет классовая борьба, в ходе которой социалистическое государство уничтожит буржуазию, обобществит всю собственность, а само по себе постепенно отомрет, потому что все будут очень идейные и ни государство, ни вообще никакое насилие им не будет нужно, сами все будут делать.
Перехваченный факел
Маркс, как и почти все революционеры, считал существующий порядок чем-то плохим и неудобным для человечества. Это естественнейшим образом приводило его и к борьбе с Богом – как существом, изначально создавшим некие законы существования Вселенной.
Свою деятельность он логично связывал с совсем другим существом. С каким – очень хорошо показывает одно из стихотворений юного Карла Маркса – еще до того, как он написал «Манифест…»:
И так я буду спускаться все ниже и ниже,
А за мной будет идти огромная толпа людей.
Они пойдут, издавая сильный шум, и не заметят,
Как за ними проход заваливают огромные камни,
А отсветы моего факела на стенах
Сменяются отсветами совсем другого огня[69].
Юный Карл Маркс гордо поднял факел, чтобы освещать стены подземелья, ведущего в преисподнюю… Полвека европейские коммунисты держали этот факел высоко поднятым. Они соглашались – у пролетариев нет Отечества. Им нечего терять, кроме своих цепей. Они должны использовать любую возможность захвата власти. Если будет война – то тем лучше, надо превратить войну империалистическую в войну гражданскую.
В начале XX века сменилась эпоха… Мир стал другим, вслед за ним и социал-демократия.
С тех пор в Европе существуют, конечно, разного рода левацкие группки, готовят мировую революцию силами своих трех с половиной членов, но основное русло развития левых идей в Европе – это социал-демократия и чуть более радикальный еврокоммунизм. Политическое направление, входящее в европейскую парламентскую политическую систему.
Если реально смотреть на вещи, то с конца XIX века единым словом «социал-демократия» пользуются две совершенно разные политические силы. Сторонники социальных изменений и сторонники внедрения утопии. Первые охотно обойдутся без революции, а если и пойдут на нее – то на социальную революцию, с целью изменения законов. Вторые никак не могут обойтись без утопической революции: чтобы попытаться внедрить в жизнь утопию. В России меньшевики относятся к одной силе, большевики – совсем к другой. Вот и все.
Россия начала XX века смотрела на Европу, как на старшую сестру, училась у нее всему – и хорошему, и не особенно. Русская интеллигенция того времени не меньше Горбачева хотела «войти в европейский дом», а входить-то было уже некуда: Европа изменилась до неузнаваемости. Ничуть не меньше хотели войти в европейский дом и коммунисты-большевики. РСДРП (б) возникает в 1902 году… Как раз тогда, когда в Европе резко меняется дух….
Факел, освещающий путь в ад, начал вываливаться из слабеющих рук толпы все редеющих европейских… чудаков (другой эпитет пусть читатель найдет сам). В самой Европе уже не стало достаточного числа тех, кто хотел двигаться по извилистому подземному тоннелю, который заваливается огромными камнями позади. Но «зато» последователи нашлись в России! Факел юного Маркса подхватили!
Утописты-революционеры довольно равнодушны к лучшему, что выработала социал-демократия, – например, к росту благосостояния и образования народа. Но они заимствуют, а может быть, и усугубляют худшие черты, сформированные в революционном движении Европы XIX века:
