Алексей Пиманов - Сталин. Трагедия семьи
9 апреля 1960 года Василия Сталина вызывает к себе Ворошилов. Беседа записывается на магнитофон и стенографируется.
«Ворошилов. Ну, рассказывай, Василий, как дела, как ты живешь?
Сталин. Плохо, Климент Ефремович, надо работать, прошу помочь, иначе без работы пропаду.
Ворошилов. Конечно, тебе дадут работу. Однако прежде всего ты должен стать другим человеком. Ты еще молодой, а вон какая у тебя лысина.
Сталин. Вы во всем правы, полностью с вами согласен. Мне надо исправляться, но для этого надо работать.
Ворошилов. Еще раз говорю тебе: немедленно брось водку.
Сталин. Не такой уж я отпетый пьяница. Пойду работать, и все встанет на свое место, исправлюсь.
Ворошилов. Возьми себя в руки.
Сталин. Будет сделано, Климент Ефремович. Я убежден, что вы меня любите и желаете только добра».
Этот разговор состоялся сразу после того, как пришло сообщение о поведении Василия в Кисловодске.
Вот что об этом нам рассказывала Капитолина Васильева:
— Поехал лечиться в Кисловодск. Там вокруг него... ну, в общем, знаете таких... какие-то люди окружали, находились, что способствовали тому, чтобы он стал... все-таки как-то не отдыхал, а черт-те чем занимался... они сидели... понимаете, это самое... и занимались... короче говоря, он пил там...
После кисловодских подвигов Василия и состоялся тот разговор с Ворошиловым, который написал Хрущеву докладную. Справедливости ради надо сказать, что просьба о работе не была такой простой, как кажется. Кем должен работать Василий Сталин? Служить он уже не мог, а ничего другого делать не умел. Не отправлять же его токарем на завод? Докладная от Ворошилова к Хрущеву по кремлевскому коридору шла 20 дней. И потерявший терпение Василий делает роковой для себя и очень глупый шаг. Он идет в китайское посольство и просит у китайских товарищей помощи в переезде в Китай, трудоустройстве там и лечении.
И это в период резкого обострения отношений Китая с Советским Союзом.
«Москва. Кремль. 16 апреля 1960 года.
Особая папка. Совершенно секретно.
Экземпляр №1.
Постановление
Президиума Верховного Совета СССР.
В связи с преступным антиобщественным поведением Василия Иосифовича Сталина Президиум Верховного Совета СССР постановляет отменить постановление Президиума Верховного Совета СССР от 11 января 1960 года о досрочном освобождении Василия Иосифовича Сталина от дальнейшего отбытия наказания и снятия судимости. Водворить Василия Иосифовича Сталина в места лишения свободы для отбытия наказания согласно приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР от второго сентября 1955 года.
Председатель Президиума Верховного Совета
Ворошилов.Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
Георгадзе».С 16 апреля 1960 года по 27 апреля 1961 возвращенный в тюрьму Василий Сталин досиживает оставшийся по приговору год все в том же Лефортове. Однако 28 апреля 1961 года полную свободу сын Сталина так и не получил. Решением Президиума Верховного Совета СССР он отправляется в ссылку сроком на пять лет в Казань, в город, закрытый для въезда иностранцам.
В Казань Василий Иосифович уезжает с новой спутницей жизни Марией Нюсберг и с новой фамилией — Джугашвили.
С Марией, медицинской сестрой, Василий познакомился в клинике Вишневского, у которого проходил курс лечения.
— Когда он оказался в Казани один, то сестра медицинская тоже оказалась там...
Говоря это нам, Капиталина Васильева, так и не ставшая официальной женой Василия Сталина, явно намекала на то, что Марию Нюсберг приставили к Василию, чтобы она за ним следила. Точно так же считали и другие люди, знавшие Василия, но оговоримся сразу: это всего лишь предположение. Никаких данных, что Мария Нюсберг была агентом КГБ, нет.
С новой женой и двумя ее детьми теперь уже Василий Джугавили поселился в однокомнатной квартирке, в неприметном доме №105 на улице Гагарина. Робко пытался бороться за свою старую фамилию. В январе 1962 года даже направил заявление в ЦК КПСС.
Из заявления Василия Джугашвили:
«В течение полугода паспорт, военный билет, пенсионную книжку и другие документы на новую фамилию Джугашвили не выдают. В сложной обстановке вынужден ставить этот вопрос перед вами. Вполне мог быть жить и работать под той старой фамилией, под которой прожил и проработал более сорока лет, — Сталин. Прошу понять меня правильно. Прошу вашего вмешательства в разрешении вышеуказанных вопросах.
Василий Иосифович Джугашвили».Новая фамилия, новый город, новая жизнь...
В Казани Василий жил на пенсию в 150 рублей. Нигде не работал, ходил в одной и той же генеральской форме и продолжал пить. Часто со случайными людьми. Что он говорил этим случайным слушателям? Наверное, рассказывал истории из своей прошлой жизни. О боевых победах, о военных парадах, о небе, которое он действительно любил. Возможно, говорил и об отце.
Выглядел он в свои сорок лет намного, намного старше.
А девятнадцатого марта 1962 года закончилась и эта довольно унизительная для сына Сталина жизнь.
Владимир Семичастный — Никите Хрущеву:
«19 марта 1962 года.
Совершенно секретно. Экземпляр №1.
Комитет Госбезопасности при Совете Министров СССР докладывает, что 19 марта 1962 года в 13 часов в городе Казани скончался Джугашвили-Сталин Василий Иосифович. Считаем целесообразным похоронить Джугашвили Василия Иосифовича в Казани без воинских почестей.
О смерти Джугашвили Василия Иосифовича сообщить его ближайшим родственникам. Просим согласия.
Председатель Комитета Госбезопасности
Владимир Семичастный».Сыну Василия Сталина, Александру Бурдонскому, о смерти отца сообщил таксист, который слышал сообщение по «Голосу Америки». В Казань на похороны отправились Капитолина Васильева и Александр Бурдонский. Светлана и Екатерина Тимошенко остались в Москве.
— Прилетели мы в Казань, были в этой квартире, где он жил, видели его уже под простыней — мертвым.
Капиталина Васильева решила проверить, проводили ли врачи вскрытие при установлении причин смерти.
— Когда Капитолина подняла простыню, я помню прекрасно, что у него были швы, его вскрывали, видимо, хотя внятного ответа на то, от чего он умер, нам никто тогда не сказал. Там были люди, видимо, из органов, которые как бы за каждым этим, так сказать, нашим движением там следили.
Все это рассказал Александр Бурдонский.
Как вспоминают очевидцы, гроб стоял на двух табуретках. Цветов не было в этой убогой комнате. Так уходил из жизни некогда всесильный сын всемогущего отца. Капитолина Васильева на похоронах человека, так и не ставшего ей официальным мужем, была:
— Его похоронили как бомжа. Подкатили какой-то черный катафалк, туда положили гроб и поехали на кладбище. И причем его... он был в мундире генеральском. И в последний момент почему-то какие-то женщины накрыли его тюлем, тюлем… Я стояла с ребятами и смотрела, думаю, ну что, бежать стащить этот тюль, ведь это же хоронят-то воина, достойного воина...
И хотя хоронили боевого летчика, из-за запрета людей в военной форме на кладбище не было, но Александр Бурдонский заметил одну необычную деталь:
— Довольно долго шли люди, и помню, что несколько человек, подходя, вот так вот раздвигали борта пальто, и там были одеты в военной форме и орденах. Видимо, летчики. Таким образом устраивали прощание.
Народу в день похорон Василия на улице собралось довольно много. Слух о том, что умер сын Сталина, мгновенно разлетелся по Казани.
Александр Бурдонский:
— Я помню, что моя сестра, которой было тогда, по-моему, семнадцать лет, приехала с этих похорон седая совершенно...
Что-то кроется в этой фразе, какая-то загадка. Хоть речь в ней идет о дочери Василия Сталина, но на самом деле она относится к ее отцу. Седой девушка стала не от сознания того, что ее отец умер, а от того, как он жил и как ушел из жизни.
Как всегда, по России начали гулять всякие легенды о том, что умер ненастоящий сын Сталина. Настоящий уехал не то в Грузию, не то в Китай. Только все это уже не имело никакого отношения к его реальной жизни.
Приезжавшая ненадолго в страну в середине восьмидесятых Светлана Аллилуева говорила с родственниками о том, что Василия надо привезти в Москву и похоронить на Новодевичьем кладбище, рядом со всеми родственниками, Аллилуевыми — Сванидзе. Но не сделала этого. Это сделала в 2002 году приемная дочь Василия Сталина, чем подняла новую волну пересудов со стороны его прямых родственников. Одни были обижены, почему с ними не посоветовались, другие восклицали: какое она имеет право?!
Удивительно, но этот, казалось бы, внутрисемейный спор обсуждали в газетах капиталистической России как очень важную тему. Почему? Пусть ответ ищет сам читатель.
