Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 10
Вот что говорит на этот счёт Ленин:
“Капитализм не был бы капитализмом, если бы “чистый” пролетариат не был окружен массой чрезвычайно пёстрых переходных типов от пролетария к полупролетарию (тому, кто наполовину снискивает себе средства к жизни продажей рабочей силы), от полупролетария к мелкому крестьянину (и мелкому ремесленнику, кустарю, хозяйчику вообще), от мелкого крестьянина к среднему и т.д.:— если бы внутри самого пролетариата не было делений на более и менее развитые слои, делений земляческих, профессиональных, иногда религиозных и т. п. А из всего этого необходимость — и безусловная необходимость для авангарда пролетариата, для его сознательной части, для коммунистической партии прибегать в лавированию, соглашательству, компромиссам с разными группами пролетариев, с разными партиями рабочих в мелких хозяйчиков вытекает с абсолютной необходимостью . Всё дело в том, чтобы уметь применять эту тактику в целях повышения, а не понижения, общего уровня пролетарской сознательности, революционности, способности к борьбе и к победе” (т. XXV, стр. 213).
И далее:
“Что Гендерсоны, Клайнсы, Макдональды, Сноудены безнадежно реакционны, это верно. Так же верно то, что они хотят взять власть в свои руки (предпочитая, впрочем, коалицию с буржуазией), что они хотят “управлять” по тем же стародавним буржуазным правилам, что они неминуемо будут вести себя, когда будут у власти, подобно Шейдеманам и Носке. Всё это так. Но отсюда вытекает вовсе не то, что поддержка их есть измена революции, а то, что в интересах революции революционеры рабочего класса должны оказать этим господам известную парламентскую поддержку” (там же, стр. 218—219).
Несчастье оппозиции в том именно и состоит, что она не понимает и не признаёт этих указаний Ленина, предпочитая ленинской политике “ультралевую” трескотню о реакционности профсоюзов.
Стесняет ли нашу агитацию и пропаганду Англо-Советский комитет, может ли он стеснить её? Нет, не может. Мы всегда критиковали и будем критиковать реакционность лидеров английского рабочего движения, раскрывая массам рабочего класса Англии измену и предательство этих лидеров. Пусть попробует оппозиция опровергнуть тот факт, что мы всегда вели открытую, беспощадную критику реакционной работы Генсовета.
Нам говорят, что критика эта может повести к тому, что англичане взорвут Англо-Советский комитет. Что же, пусть рвут. Дело вовсе не в том, будет разрыв, или не будет его. Дело в том, на каком вопросе произойдёт разрыв, какую идею будет демонстрировать разрыв. Сейчас дело идёт об угрозе войны вообще, об интервенции — в особенности. Если англичане порвут, рабочий класс будет знать, что реакционные лидеры английского рабочего движения порвали из-за нежелания противодействовать своему империалистическому правительству в деле организации войны. Едва ли можно сомневаться, что разрыв при этих условиях, произведённый англичанами, облегчит работу коммунистов по развенчанию Генсовета, ибо вопрос о войне есть теперь основной вопрос современности.
Возможно, что они не решатся порвать. А что это значит? Это значит, что мы закрепили за собой свободу критики, свободу продолжать критику реакционных лидеров английского рабочего движения, разоблачая их предательство и социал-империализм среди широких масс. Хорошо ли это будет для рабочего движения? Я думаю, что не плохо.
Вот каково, товарищи, наше отношение к вопросу об Англо-Советском комитете.
IV ОБ УГРОЗЕ ВОЙНЫ И ОБОРОНЕ СССРВопрос о войне. Я должен, прежде всего, опровергнуть совершенно неправильное, не соответствующее действительности заявление Зиновьева и Троцкого о том, что будто бы я принадлежал к так называемой “военной оппозиции” на VIII съезде нашей партии. Это совершенно неверно, товарищи. Это сплетня, сочинённая Зиновьевым и Троцким от нечего делать. У меня имеется в руках стенограмма, из которой ясно, что я выступал тогда вместе с Лениным против так называемой “военной оппозиции”. Наконец, тут имеются участники VIII съезда партии, которые подтвердят, что я выступал тогда, на VIII съезде, против “военной оппозиции”. Я не выступал так враждебно против “военной оппозиции”, как это угодно было, может быть, Троцкому, потому, что я считал, что среди военных оппозиционеров имеются великолепные работники, без которых нельзя обойтись на фронте, но что я безусловно выступал и боролся против военных оппозиционеров — это факт, против которого могут спорить разве только такие отпетые люди, -как Зиновьев и Троцкий.
О чём шёл тогда спор на VIII съезде? О необходимости кончить с добровольчеством и партизанщиной, о необходимости создать настоящую регулярную рабоче-крестьянскую армию с железной дисциплиной, о необходимости привлечь к этому делу военных специалистов.
Был один проект резолюции, представленный сторонниками регулярной армии и железной дисциплины. Его защищали Ленин, Сокольников, Сталин и др. Был другой проект, проект В. Смирнова, представленный сторонниками сохранения элементов партизанщины в армии. Его защищали В. Смирнов, Сафаров, Ворошилов, Пятаков и др.
Вот выдержки из моей речи:
“Все вопросы, затронутые здесь, сводятся к одному: быть или не быть в России строго дисциплинированной регулярной армии.
Полгода назад у нас была новая армия, после развала старой, царской, — добровольческая, плохо организованная армия, с коллективным управлением, не всегда подчинявшаяся приказам. Это был период, когда обозначилось наступление со стороны Антанты. Состав армии был главным образом, если не исключительно, рабочий. Ввиду отсутствия дисциплины в этой добровольческой армии, ввиду того, что приказы не всегда исполнялись, ввиду дезорганизации в управлении армии, мы терпели поражения, сдали противнику Казань, а с юга успешно наступал Краснов... Факты говорят, что добровольческая армия не выдерживает критики, что мы не сумеем оборонять нашу Республику, если не создадим другой армии, армии регулярной, проникнутой духом дисциплины, с хорошо поставленным политическим отделом, умеющей и могущей по первому приказу встать на ноги и идти на врага.
Я должен сказать, что те элементы, нерабочие элементы, которые составляют большинство нашей армии — крестьяне, не будут добровольно драться за социализм. Целый ряд фактов указывает на это. Ряд бунтов в тылу, на фронтах, ряд эксцессов на фронтах показывают, что непролетарские элементы, составляющие большинство нашей армии, драться добровольно за коммунизм не хотят. Отсюда наша задача — эти элементы перевоспитать в духе железной дисциплины, повести их за пролетариатом не только в тылу, но и на фронтах, заставить воевать за наше общее социалистическое дело и в ходе войны завершить строительство настоящей регулярной армии, единственно способной защищать страну.
Так стоит вопрос.
...Либо создадим настоящую рабоче-крестьянскую, строго дисциплинированную регулярную армию и защитим Республику, либо мы этого не сделаем и тогда дело будет загублено.
...Проект, представленный Смирновым, неприемлем, так как он может лишь подорвать дисциплину в армии и исключает возможность создания регулярной армии” .
Таковы, товарищи, факты.
Вы видите, что Троцкий и Зиновьев опять наклеветали.
Далее. Каменев здесь утверждал, что мы за последний период, за эти два года промотали тот моральный капитал, который имели раньше в международном мире. Верно ли это? Конечно, неверно! Совершенно неверно!
Какие слои населения имеет в виду Каменев, среди каких слоев населения Востока и Запада потеряли мы или приобрели влияние, — этого не сказал Каменев. А между тем для нас, марксистов, решающим является этот именно вопрос. Взять, например, Китай. Можно ли утверждать, что мы растеряли свой моральный капитал среди китайских рабочих и крестьян? Ясно, что нельзя. До последнего времени нас мало знали миллионные массы рабочих и крестьян Китая. До последнего времени авторитет СССР ограничивался узким кругом верхушки китайского общества, узким кругом либеральной интеллигенции из Гоминдана, деятелей вроде Фын Юй-сяна, кантонских генералов и т. д. Теперь это изменилось коренным образом. Сейчас СССР пользуется таким авторитетом в глазах миллионных масс рабочих и крестьян Китая, которому может позавидовать любая сила, любая политическая партия в мире. Но зато авторитет СССР значительно понизился в глазах либеральной интеллигенции Китая, всяких генералов и т. д., а многие из этих последних начинают даже вести борьбу против СССР. Но что же тут удивительного и что тут плохого? Разве можно требовать от СССР, от Советской власти, от нашей партии, чтобы наша страна имела моральный авторитет во всех слоях китайского общества? Кто же, кроме пустых либералов, может требовать этого от нашей партии, от Советской власти? Что лучше для нас: авторитет среди либеральной интеллигенции и всяких реакционных генералов Китая или авторитет среди миллионных масс рабочих и крестьян Китая? Что является решающим с точки зрения нашего международного положения, с точки зрения развития революции во всём мире: рост авторитета СССР в миллионных массах трудящихся при несомненном падении авторитета СССР среди либерально-реакционных кругов китайского общества или авторитет среди этих последних либерально-реакционных кругов при падении морального веса в широких массах населения? Стоит только поставить этот вопрос, чтобы понять, что Каменев попал пальцем в небо...
