Олег Гончаренко - Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы
Лишь к 27 января 1920 года Колчак добрался до Нижнеудинска. В этот же день в городе поднялось восстание под руководством местного Сибревкома.
Не потерявший надежду прибрать к рукам русский золотой запас, генерал Жанен распорядился не пропускать поезд Колчака и «золотой эшелон» далее. Чехословаки не замедлили исполнить этот приказ, совместив это с полезным для себя действом: отцепили и угнали паровозы, тянущие эти поезда. Протесты и возмущение конвоя ни к чему не привели. Колчак попытался связаться с Каппелем, чтобы силами каппелевцев обуздать бесчинства чехословаков, однако практически это оказалось невыполнимым: каппелевцы пробивались сквозь глубокие снега, арьергарды их отражали преследующих их большевиков, и быстро прибыть в Нижнеудинск они не могли. Единственное, что мог сделать Каппель, так это послать письмо-вызов командующему чехословако-сербскими войсками генералу Яну Сыровому: «Сейчас мною получено извещение, что вашим распоряжением об обстановке движения всех русских эшелонов задержан на станции Красноярск поезд Верховного правителя и Верховного главнокомандующего всех русских армий, с попыткой силой отобрать паровоз, причем у одного из составов даже арестован начальник эшелона… Верховному правителю и Верховному главнокомандующему нанесен ряд оскорблений и угроз, и этим нанесено оскорбление всей русской армии. Ваше распоряжение о не пропуске русских эшелонов есть не что иное, как игнорирование интересов русской армии, в силу чего она уже потеряла 120 составов с эвакуированными ранеными, больными, женами и детьми сражающихся на фронте офицеров и солдат…
Я, как Главнокомандующий армиями Восточного фронта, требую от вас немедленного извинения перед Верховным правителем и армией за нанесенное вами оскорбление и немедленного пропуска эшелонов Верховного правителя и председателя Совета министров по назначению, а также отмены распоряжения об остановке русских эшелонов. Я не считаю себя вправе вовлекать измученный русский народ и его армию в новое испытание, но …в защиту ее чести и достоинства, требую от вас удовлетворения путем дуэли со мной. Главнокомандующий армиями Восточного фронта Генерального штаба генерал-лейтенант Каппель»[92].
Ответа на это письмо не последовало, Сыровому не суждено было пасть от руки Каппеля на поединке, и он благополучно дожил до 1971 года, пережив своего благородного противника на пятьдесят с лишним лет.
Бесчинства чехословаков на железной дороге продолжались. Армия направлялась в Красноярск, однако постепенно до Каппеля стали доходить слухи, что начальник красноярского гарнизона генерал Зиневич занят более выступлениями на митингах, нежели поддержанием порядка во вверенных ему частях. В 20-х числах декабря 1919 года Зиневич сам обратился к Каппелю по телеграфу с предложением выслать парламентеров к советскому командованию и начать переговоры о мире с большевиками. Каппель возмущенно отвечал предателю: «Вы, взбунтовавшиеся в тылу, ради спасения собственной шкуры готовы предать и продать своих братьев, борющихся за благо Родины. И прежде, чем посылать делегатов для переговоров о мире, нужно иметь их согласие — захотят ли они мириться с поработителями Родины…»[93]. Большевики не оценили готовность Зиневича заключить с ними мир и, войдя в город, расстреляли там много офицеров и самого генерала.
Атака каппелевскими частями Красноярска успеха не имела, и им пришлось обходить город с юго-запада и севера. После небольшой суматохи и перестрелки с какими-то отрядами, шедшими из Красноярска, части Каппеля обошли город и выбрались к Енисею. Там, по льду замерзшей реки, по хорошо наезженной дороге они двинулись в направлении деревни Есаулово.
Для Колчака продолжался тяжелый период, получивший название «нижнеудинское» сидение. Станция Нижнеудинск была объявлена чехословаками «нейтральной». Гарантами нейтралитета выступали сами чехословаки, однако местные повстанцы и мелкие банды боялись появляться в пределах города. Чины конвоя предлагали Верховному правителю бегство в Монголию, до границе с которой оставалось всего 300 верст, погрузив часть золотого запаса на повозки, однако Колчак отверг предложение, предоставив собственному конвою свободу действия. Часть офицеров конвоя и почти все солдаты покинули застывший в снегах Нижнеудинска поезд Верховного правителя. Колчак за одну ночь стал совершенно седым. С ним оставался лишь Пепеляев, Анна Васильевна Тимирева и группа офицеров конвоя, до конца сохранивших верность Верховному правителю.
Как только основная часть конвоя Верховного правителя ушла, чехословаки тут же взяли эшелон с золотом под свою «защиту», выставив вокруг него часовых, без уведомления Колчака, оказавшегося вдобавок оторванным от всякой связи с внешним миром. А тем временем под ударами большевиков пал Томск. Пытавшийся организовать его защиту Анатолий Николаевич Пепеляев, свалился, заболев тифом, и тайком, в крестьянской одежде, был вывезен сподвижниками в Китай.
Во время пребывания Колчака на отдаленной, засыпанной снегами станции, отрезанного от связи с внешним миром, французским генералом Жаненом была организована встреча генералов Ханжина, A. M. Ларионова и A. A. Червен-Водали с представителями некоего народного «Политцентра». Замена военного режима Колчака либерально-демократическим правительством казалась союзникам вполне разумной мерой по установлению в Сибири «демократии по западному образцу», в особенности после того, как представители союзников имели много возможностей убедиться в неуступчивости адмирала в вопросах внешней политики своего правительства, когда это касалось интересов России. Одновременно Жанен требовал у Колчака отречения от верховной власти, гарантируя в этом случае его беспрепятственный выезд за границу под международной охраной, что уже тогда являлось ложью. Жанен рассчитывал сдать Колчака большевикам, используя этот ход для гарантии беспрепятственного выезда иностранных военных миссий и подчиненных ему войск из России. Колчак, утративший власть фактическую, но сохранивший юридическую, становился большой помехой в планах союзников. 5 января 1920 года адмирал подписал отречение от власти, назначив Верховным правителем России Антона Ивановича Деникина, а на востоке — атаману Семенова, о чем извещал того еще за месяц до отречения. Семенов попытался взять Иркутск, в котором разразилось пробольшевистское восстание, однако усилия его успеха не имели. Встретившись с первым же сопротивлением, казаки Семенова повернули вспять.
Чехословаки прицепили вагоны Колчака и Пепеляева к эшелону 1-го батальона 6-го чешского полка, сделав их таким образом заложниками и декорировав вагон бывшего Верховного правителя международными флагами, вероятно, в провокационных целях, чтобы любой повстанец или партизан издали мог видеть, в каком вагоне везут очень важных персон. 10 января 1920 года эшелон вышел со станции Нижнеудинск. На каждой из станций, куда прибывал эшелон, к чешским часовым присоединялись «народные дружинники», и когда 15 января 1920 года поезд с Колчаком прибыл в Иркутск, вагон адмирала был оцеплен плотным кольцом охраны. Целый день Колчак находился в неведении относительно своего положения. Пытался связаться с Жаненом, но узнал, что еще накануне все союзные миссии отбыли на восток. С одним из союзных поездов на восток отбыл и генерал Дитерихс, воспользовавшись дружескими связями с чехословаками, которыми он когда-то командовал.
Когда на город опустились сумерки, чехословаки объявили Колчаку, что он передается местной власти. Человек слова, адмирал еще долго недоумевал, не осознавая, что французский генерал Жанен мог так просто передать его в руки большевиков. Анна Васильевна Тимирева пыталась успокоить его, решив сопровождать Колчака в местную тюрьму, где они были разведены по разным камерам.
Совместная большевистско-меньшевистская и эсеровская следственная комиссия начала допросы адмирала, на которых тот держался мужественно и спокойно, не стремясь завоевать в глазах допрашивающих популярности или в искаженном виде представить свои убеждения.
15 января 1920 года большевики в Иркутске вдруг начали получать сведения о войсках генерала Каппеля, считавшихся уже давно погибшими в бескрайних сибирских просторах и потому списанных со счетов. В блуждавшей армии Каппеля были представлены разнообразные части: от повстанческих — жевцев и воткинцев — до оренбургских казаков покойного атамана Дутова. Продолжая отход от шедшей по пятам 5-й армии Тухачевского, прорываясь сквозь территории местных партизанских отрядов и банд, они упорно шли по Сибирскому тракту на восток, гибли, падали от тифа и усталости, увязая в глубоких снегах при низких температурах воздуха, пройдя две тысячи километров пешком через зимнюю тайгу. Этот подвиг впоследствии был назван историками Ледяным Сибирским походом.
