Уве Топпер - Великий обман. Выдуманная история Европы
Другая общая для Исидора и Бэды ошибка: картографические анахронизмы. До появления карты Эбсторфера (ХШ век) существовали лишь портоланы, карты побережья для мореплавателей. Карты мира наподобие каталонской (1375) в раннем средневековье еще немыслимы. Как они попали в рукописи Бэды и Исидора – загадка. Промах становится очевиднее, когда мы узнаем, что атласу мира предшествуют хронологическая таблица и расчет даты празднования Пасхи, как сообщает Бодманн (с. 219). Подобный контекст отсылает нас именно в XIV век, когда рука об руку развивались география, астрономия и церковная догматика.
На рубеже
Обратимся (вместе с Бодманн) к Регино фон Прюм (ум. в 915), которого я (и Регина Зоннтаг) рассматривал как первого серьезного летописца. Разумеется, он – как и его «предшественник» Бэда Достопочтенный – не был признан современниками (излюбленное выражение сегодняшних ученых, выдающее наше непонимание феномена). «Время его еще не пришло», – пишет Бодманн (с. 223). Сильные сомнения охватывают меня, когда я думаю обо всех этих «великих непонятых», намного опередивших свое время.
Отправная точка Регино Прюмского – смерть доблестного Карла Мартелла (741), спасителя Запада и истребителя сарацинов; тем самым осуществляется продолжение «Истории» Бэды Достопочтенного. Однако летопись Регино начинается в 1 году от Рождества Христова (н.э.); доисторического времени больше нет. Или еще нет? Так приоткрывается роль прюмского монаха, выполняющего вспомогательную функцию шарнира. Первым в полной мере используя летоисчисление от Рождества Христова (работы, следовательно, написаны после 1000 года), он выглядит этакой амфибией, промежуточным звеном между фальсификаторами эпохи гуманизма и позднего средневековья.
Список византийских императоров он переводит в новое летоисчисление; это важная и необходимая привязка к всемирной хронике. Бодманн (с. 222) именует это предприятие «двойственным», особенно когда годы правления Карла Мартелла соседствуют с годами правления императора Льва. Только при помощи (еще одного) этого синхронизма в историю впервые и вводятся франкские короли, заполняющие периоды времени в христианском летоисчислении. Это никакой не второй или параллельный исторический путь, но создание истории из ничего. «Летоисчисление от Рождества Христова у Регино, пусть даже еще и не слишком подробное, есть нововведение, которое, однако, еще не достигает у него привычной нам независимости и самобытности» (с. 223). Очень важно тем не менее, что христианское летоисчисление становится самостоятельным и самобытным явлением. В позднейших хрониках это летоисчисление (например, Германа Райхенау, 1013-1054) становится реальностью.
Хотя во «Всеобщей истории свевов» у Райхенау начало координат (1 год н. э.) определено на старый манер (то есть как 42-й год правления Августа), все годы после 1000-го «строго» соотнесены с немецкими императорами. Это происходит, по крайней мере на столетие, слишком рано! Следовательно, он также датирован задним числом и сдвинут в прошлое.
Смысл постоянного «состаривания» первых подлинных летописей ясен: в момент завершения хроники – то есть (предположительно) еще при жизни летописца – современникам нельзя было предъявлять эту халтуру, ведь очевидцы событий тут же разоблачили бы подлог. Зато «столетие спустя» эти «мемуары» вполне принимались за чистую монету: они были написаны с учетом современных представлений, и фальшивку было трудно распознать. Несколько столетий спустя большинство подобных хроник все-таки распознавалось как подделки и заменялось на новую версию, переделывалось «под новое мировоззрение». Совершать очередные исторические открытия, создавать абсолютно новые исторические «факты» слишком поздно: фальшивка (несмотря на разоблачения отдельных рукописей) уже прочно обосновалась в историографии. Она стала действительностью.
Яркий пример фальшивки (выполняющей, подобно хронике Регино фон Прюм, вспомогательные «шарнирные» функции – и эта ее функция была распознана еще Регино) – творчество знаменитого Зигеберта Камбрейсия (родился в 1030 году в Брабанте, умер 5 октября 1112 года), который с 1050-го по 1070-й преподавал в Метце). Его многочисленные сочинения пользовались в средневековье большой популярностью, особенно «Хроникой» (от 381 до 1111 года), служивший (невзирая на явную вторичность: он не содержит почти никаких новых исторических сведений) основой для многочисленных исторических работ. В «Хрониконе» Зигеберт прямо ссылается на Евсевия (и, соответственно, на Иеронима) и снова включает в историю поздней античности языческие народы. «Возможно ли использовать один и тот же метод спустя целых семьсот лет?» – задает вопрос Бодманн и продолжает: «Историк нашего времени не может позволить себе с такой непосредственной наивностью взять за образец для своего труда работу семисотлетней давности. Он должен попытаться преодолеть эту дистанцию путем недвусмысленной и категорической вербализации еще до начала работы» (с. 225).
Его «Декадная книга» от 1092 года производит еще более странное впечатление: в ней (для уточнения даты рождения Иисуса) мировая история от Адама разделена на пасхальные циклы продолжительностью в 532 года. Значение, которое он придает этой ошибке (кстати, им не исправленной), выдает в нем гуманиста, так как вопрос об определении точной даты Рождества Христова стал остро актуальным лишь с середины XV века. Возможно, «Декадная книга» – это один из ранних фальсификатов, который по понятным причинам не стали «внедрять» в позднюю античность, а перенесли на 700 лет вперед. Вот поэтому его исторические сочинения и «трудно понять» (Бодманн, с. 225): они находятся вне времени и хронологически кажутся подвешенными в воздухе.
Еще одна попытка, предпринятая с наилучшими намерениями: трактат Виталия Ордерика (1075 – после 1141) «Церковная история». Якобы созданный в норманнском монастыре и по стилю «предвосхищающий» поздние монастырские хроники, трактат пестрит сведениями из Евсевия, Исидора и Бэды; однако (после 754 года) якобы «появляются и первые подлинные даты: 993, 999, 1002 и т.д.» (с. 227). Летописание в старом стиле соединено в «Церковной истории» с новыми данностями. Ему же навязан и папский список, хотя первые папские списки с датировкой от Рождества Христова (согласно Иделеру, 1825) восходят к Евгению IV (1431) [65].
У Гинзеля (1914) я нашел сведения о том, что, помимо датировки от Рождества Христова, в XII веке в Ватикане использовался также отсчет от другой эры, предложенный, по-видимому, Марианом Скотом (1028-1082). В булле Папы Урбана II сообщается, что идет 1121 год этой эры, следовательно, она начиналась в 22-23 годы до н. э., так как булла датирована 1098 годом н. э. Несмотря на свойственную той эпохе путаницу, этот факт подчеркивает еще раз, что самая ранняя датировка от Рождества Христова появляется не раньше, чем в XII веке, и использование ее в рукописях XI века есть анахронизм. Это еще раз подтверждает мою позицию о том, что «хроники XI века» на самом деле написаны по меньшей мере на столетие позже.
В заключение Бодманн рассматривает серьезную проблему: уже многократно упомянутую загадку цифр. Впервые индийские цифры с разрядами и нулем встречаются в арифметике Леонгарда Фибоначчи (1202); там же, для торговых нужд, используется четкая математика для решения квадратных уравнений. Однако Бодманн и Меннингер считают, что индийские цифры стали применяться в Германии только в конце XV века. Может быть, это опечатка? Ведь считается, что с 1240 года индийские (арабские) цифры со скоростью лесного пожара распространились по всей Европе [66].
Бодманн упоминает еще одно исключение из правила: некий анонимный монах якобы использовал в своей книге «Цветы времени» уже в 1292 году обратный счет времени от рождения Христа. Она считает это «маловероятным» и предполагает, что на самом деле здесь имело место вычитание хронологических пакетов, как это не раз делалось поздними античными писателями.
Первые подлинные даты до Рождества Христова появляются у Вернера Ролевинка в 1474 году; в течение последующего десятилетия их становится все больше. Однако только протестант Скалигер и иезуит Петавиус приняли за центр симметрии времени 1 год от Рождества Христова, и от него можно было без ограничений отсчитывать назад и вперед [67].
Повсеместному распространению такой системы отсчета способствовала книга орлеанского теолога Петавиуса De doctrina temроrum (Учение о времени, Париж, 1627). По адаптированному изданию его трактата с понятием о времени знакомились многие покаления учеников во всех европейских школах, и такое представление стало общепринятым. Широко известны его хронологические таблицы королей, династий, описания городов и деяний исторических личностей (Париж, 1628), ставшие каноническими.
Основой для хронологии Петавиуса стала работа Скалигера, сына авторитетного знатока древности, выпустившего учебное пособие De causis linguae latinae (Об основах латинского языка, Лион, 1540). Сам Жозеф Жюст Скалигер (1540-1609) занимался переводом с латинского на греческий и обратно, а также издал собрание античных эпиграфов, не потерявшее ценности до наших дней. Самым важным трудом Скалигера стал трактат De emendatione tem – роrum (Исправление хронологии, 1583; работа появилась сразу после реформы календаря, но всеобщее внимание привлекло лишь женевское издание 1629 года).
